Поднимаясь из пеплаПролог Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 * * * Поднимаясь из пепла Пролог 20 лет назад, Второй Центр Сильный грохот в очередной раз сотряс небольшую пещеру. Огоньки свечей, что отбрасывали мрачные тени на гладкие покатые своды, затрепетали и слегка потускнели. Было слышно, как наверху ветер рвет оконные ставни и с силой ударяет по крыше. Дождь заливал окрестности, вынуждая людей искать убежище в своих домах. Никто не догадывался, что прямо у всех под ногами в глубине песков скрыты туннели, которые ведут в святая всех святых — молельный храм. Шесть человек кучно стояли около большого каменного алтаря. Их темные накидки скрывали фигуры, а капюшоны были натянуты на самые подбородки, делая их обезличенными. Свет от горящих свечей открывал глазам темные зияющие дыры на том месте, где должны быть лица. В пещере стояла тишина, которая изредка прерывалась раскатистым громом и шумом стекающей воды. Один из присутствующих шагнул вперед и приблизился к каменному алтарю, что находился прямо по центру пещеры. Его темная мантия шелестела у ног, мягко ниспадая на каменный пол. Золотистый пояс, повязанный вокруг талии, блестел и искрился в тусклом свете. — У кого-то есть сомнения в том, что мы должны сделать? — скрипучий мужской голос прорезал тишину. Мужчина протянул вперед руку и положил ее на алтарь. Его голова была повернута в сторону темноволосой девушки, которая лежала, растянутая в разные стороны, на плоском холодном камне. Ее испуганные глаза были полны слез, а взгляд быстро перемещался по пещере в поисках выхода. Если бы не кожаный ремень и кляп, который закрывал ей рот, она бы кричала и билась в истерике. Но ее голова была крепко зафиксирована в оковах, как и ее руки и ноги. Мужчина провел пальцем по обнаженному телу, скользя вдоль ноги, затем обвел пупок и остановился на горле, прижавшись к хаотичному пульсу. Девушка шумно дышала и дергала скованными руками. — Сегодня ты просишь перейти грань, — другой мужской голос раздался чуть с боку. Пояс на его мантии был синим. — А где эта грань, брат мой? — тихо отозвался обладатель золотого пояса, — не мы ли ее устанавливаем? — Мы можем многое, и тебе это известно, — снова отозвался мужчина, чью талию охватывал синий пояс, — наша задача — продолжить дело наших отцов. То, что ты предлагаешь, выходит за эти рамки. — Брось, — мужчина отошел от девушки и приблизился к нему, — кто, если не мы будем раздвигать эти рамки, балансируя на грани разумного и дозволенного? Ты видел, что творится снаружи? Это новый апокалипсис, брат мой. Ты готов пережить то, что пережили наши отцы тридцать лет назад? Он снова требует от нас жертв. И я готов ему дать эту жертву. — Не стоит делать поспешных выводов, брат мой, — мужчина, чей пояс был синим, сделал шаг вперед и замер около алтаря, — обыкновенная гроза и дождь еще не предвестник апокалипсиса. Нам стоит радоваться, что он даровал нам воду, способную напоить все живое. — И часто ты видел такие грозы на своей памяти, брат мой? — голос мужчины с золотым поясом стал тихим и угрожающим. Остальные, кто присутствовал на данной встрече, безмолвно наблюдали со стороны. — мы живем в пустыне, которая состоит из тонны песка и высоких гор. То, что сейчас бушует снаружи, является его посланием нам с вами, братья. Потому что только мы остались с чистотой веры в своих сердцах. Мы искупим грехи человечества, как наши отцы искупали до нас. — Ты звучишь безумно, брат мой. Тебе стоит одуматься и не становиться на дорогу греха. Новый грохот раздался под низкими сводами пещеры. Пыль стала осыпаться с потолка с тихим шорохом. — Это ты заблуждаешься, брат. Мы — наследие великого братства, наследие своих отцов. В наших руках есть то, что не под силу другим. И сейчас мы должны прислушаться к тому, что он требует от нас. — В наших руках сделать мир лучше, чище, — вскричал обладатель синего пояса, — а ты предлагаешь нам принести в жертву неповинное дитя. Ты слышишь себя, брат? Мужчина приблизился к тому, чью мантию подвязывал золотой пояс, и положил свои бледные руки на его плечи. — Я прошу тебя, будь благоразумным, — зашептал он тихим голосом, — наше наследие не дает нам право отнимать чужую жизнь. Ты заблуждаешься, брат мой. Он хочет не этого. Он хочет нашей покорности и веры, способной принести утешение. Мужчина с золотистым поясом склонил голову, как бы соглашаясь со словами. Его лица до сих пор не было видно, но по тому, как ссутулились его плечи, создавалось впечатление покорности. Однако это впечатление было опасно обманчивым. Неожиданно он выбросил вперед руку и вонзил в живот мужчины острый клинок. Обладатель синего пояса согнулся пополам и слегка завалился на своего брата, крепко вцепившись руками в его плечи. Тихое бульканье стало выходить из его рта. — Я докажу всем, что я прав, брат мой. Сомнениям не место в нашем братстве. Ты сделал свой выбор. Он оттолкнул мужчину и фактически бросил его на каменный пол. Сдавленный крик вышел изо рта девушки, привязанной на алтаре. Мужчина достал клинок из тела и вытер кровь о темную мантию. — Что ж, братство пяти звучит куда лучше, чем братство шести, не так ли? — он повернулся в сторону четырех фигур, полностью скрытых за широкими полами мантии. В пещере повисла тишина. В эту самую минуту прекратился рокот небес и даже оглушительный ливень, который потоками стекал по крышам, снизился до едва слышного шелеста. — А это, братья мои, именно то, о чем я вам и говорил, — мужчина выпрямился и поднял указательный палец кверху, — жертва. — Полагаю, девушку придется отпустить? — тихий неспешный голос исходил от обладателя желтого пояса. — Я полагаю, сейчас самое время искупить грехи человечества, наказывая Еву, что впустила змея в сад райский. Ибо все грехи и пороки произошли от нее, искусительницы. Мужчина повернулся в сторону алтаря и приблизился к постаменту. Остальные плотным кольцом окружили девушку, переступив через своего мертвого брата. Мужские бледные руки накрыли ее тело, как бы клеймя и наказывая. Девушка дергалась в оковах, издавая сдавленные крики сквозь плотный кляп. Слезы струились по ее щекам, оставляя грязные разводы. — Вы это видите, братья? Зло трепыхается под кожей Евы. Пора нам изгнать бесов из ее темной души. Все пятеро согласно кивнули и, как по команде, откинули мантии в стороны, обнажая свои тела. Мужчины были так увлечены своей жертвой, что никто не заметил маленькую Нору, которая пряталась за высоким камнем и смотрела на алтарь широкими от ужаса глазами. Ее тоненькие ладошки крепко зажимали свой рот. Когда воздух наполнили громкие стоны и кряхтение, она тихонько выскользнула из своего укрытия и быстро побежала босыми ножками по темному коридору, который вел прямиком в кухню ее большого дома. Глава 1 Норе 5 лет, Второй Центр Я проснулась от жуткого грохота за своим окном. Широко распахнув глаза, я вцепилась руками в край своего легкого одеяла и тяжело задышала. За окном что-то вспыхнуло и тут же погасло, после чего раздалась очередная порция грохота. Я зажала ладонями свои уши и крепко зажмурилась. Мне было страшно. Паника волнами накатывала на меня, вынуждая вылезти из своей постели и побежать к двери. Выскочив в коридор, я кинулась в сторону спальни своего отца, но его кровать оказалась пустой. По моим щекам начали стекать слезы. Я слизнула языком соленую капельку и снова выбежала в коридор. В темноте наш дом казался огромным и пугающим. Моя няня говорит, что иногда слышит чьи-то шаги в пустых коридорах. Меня пугают ее слова, но я никогда не подаю вида, чтобы меня не считали трусихой. Однако сейчас, стоя в пустом темном коридоре, я тряслась от страха, и мне не было стыдно в этом признаться. Грохот, который сотрясал крышу нашего дома, пугал меня. В окна лилась вода, шумно барабаня по подоконникам. Комната моей няни тоже оказалась пустой. В моей голове созревали образы того, как все исчезли будто по волшебству, оставив меня одну в этом большом и страшном мире. — Папа, — позвала я тоненьким голосом, сжимая свою ночную рубашку. Новая вспышка света за окном осветила пустой коридор. Я закричала и побежала по лестнице вниз. Мягкий ковер скрадывал торопливый топот моих босых ног. Я сбежала вниз и покрутила головой. Никого. Щелкнув выключателем, я ожидала, что большая люстра в гостиной зажжется ослепительным светом, но ничего не произошло. Я облизала пересохшие губы и снова несколько раз щелкнула выключателем в тщетной попытке зажечь свет. Аккуратно пробираясь в сторону кухни, я старалась не зацепить лампы и тумбочки, которые были расставлены по всей гостиной. В кухне было так же темно и пусто. Я подошла к большому столу и взобралась на высокий стул, притягивая к себе графин с водой. Наполнив стакан, я сделала несколько глотков и вытерла рот тыльной стороной ладони. Мои босые ноги болтались в воздухе, не дотягиваясь до пола. Вчера мне исполнилось пять лет и папа сказал, что я стала совсем взрослой. Однако мои ноги все еще были слишком короткими. Отставив стакан в сторону, я слезла со стула и подошла к окну. Небо было темным и мрачным. Я подняла глаза вверх и уставилась на потоки воды, которые сплошной стеной заливали землю. Я никогда не видела, чтобы с неба лилась вода. Небо всегда было солнечное и ясное. Я часто лежала во дворе на большой качели и смотрела на солнце, щурясь от того, насколько оно было ослепительным. Сейчас же темные грозные тучи сомкнулись над головой и поливали нас нескончаемым водопадом. Я протянула руку и распахнула створку окна, впуская ночной воздух. Мои легкие расширились, когда нос втянул воздух внутрь. Пахло удивительно. Влажная земля смешивалась с запахом прибитой пыли и чего-то, что я не могла разобрать. Я широко улыбнулась и высунула голову наружу, делая глубокие вдохи. Вода тут же намочила мои светлые волосы и кожу на лице. Вытянув руку, я ловила пальцами холодные капли и мне хотелось смеяться. Новый грохот раздался где-то сверху, заставляя меня взвизгнуть и залезть обратно в комнату. Казалось, будто темные тучи сталкиваются в небе, пытаясь спихнуть друг друга в сторону. Я тряхнула влажными волосами и повернулась в сторону пустой кухни. Мои глаза все больше привыкали к темноте и тусклому свету, который падал из больших широких окон. Стянув полотенце с крючка, я вытерла мокрое лицо и кинула его на обеденный стол. Наша кухарка всегда ночует в комнате на первом этаже, так же, как и прислуга, которая убирает дом. Стоит ли мне пойти и разбудить их? Я сделала шаг в сторону коридора, который вел в запасное крыло, но неожиданно остановилась. Едва заметный свет пробивался из-под двери, которая была в самом дальнем углу нашего коридора. Мне уже пять лет, и я точно знала, что в эту дверь входить нельзя. Так почему же теперь она была открыта? Я на цыпочках шагнула в сторону приоткрытой двери и слегка толкнула ее рукой. Может, мой папа сейчас там? За дверью оказалась пустая комната, заставленная высокими стеллажами. Один из стеллажей был сдвинут в сторону и лампа, которая висела на большом гвозде, тускло освещала помещение. Свеча, что торчала из лампы, уже почти догорела. Я сделала несколько шагов в сторону стеллажа и заглянула в темное пространство, которое открылось передо мной. Грубая каменная лестница спускалась глубоко вниз, теряясь в темноте. Вдоль стен стояли небольшие железные светильники, которые подсвечивали проход. Я остановилась около верхней ступеньки и задрожала от холода. Несмотря на то, что температура воздуха всегда была высокой, из глубины каменного мешка тянуло холодом и сыростью. Я стиснула свою ночную рубашку и пожевала нижнюю губу. Папа однозначно рассердится, если я спущусь вниз. Мне нельзя сюда заходить. Никому нельзя сюда заходить. Но что, если папе нужна помощь? Почему его так долго нет? Я неуверенно шагнула по ступеням, стараясь держаться руками за стену. Я могла считать до тридцати, но мои ноги прошли уже больше тридцати ступеней, так что я начала считать заново, второй раз остановившись на двадцати пяти. Я остановилась на небольшой площадке и посмотрела вверх туда, где в темноте виднелось самое начало лестницы. Теперь стоя внизу, в моей голове промелькнула мысль, которая заставила меня тяжело задышать от страха. Что, если папа все же наверху, и он запрет дверь? А я навсегда останусь здесь, среди догорающих свечей, сырости и каменных стен. Я прижала ладошку к своей груди и слегка потерла ее, пытаясь успокоить свое судорожное дыхание. Мне стоит двигаться вперед или вернуться в кровать. Я не могу стоять вечно у лестницы, поэтому я тряхнула влажными волосами и двинулась вдоль стены, пробираясь вглубь большой пещеры. То, что это пещера, стало очевидно сразу, как только я отошла от лестницы. Большое открытое пространство с каменными стенами, низким потолком, выступающими откосами и грубым каменистым полом. Мы несколько раз были в пещерах, которые неподалеку от нашего поселения. Но далеко заходить нам было запрещено, потому что в пещерах живут страшные чудовища, которые пожирают людей. Моя няня очень боится этих монстров и каждый раз с дрожью в голосе рассказывает о том, что нам запрещено удаляться от ворот города. Что, если эти монстры живут в этой пещере? Тогда они могут съесть меня. Или они уже съели моего папу? Страх гнал меня назад, но любопытство толкало вперед. Я прошла пещеру и вышла в небольшой коридор, который имел несколько рукавов. Остановившись в замешательстве, я снова пожевала нижнюю губу и повернула направо. Мне показалось, что я услышала какие-то голоса именно с той стороны. Осторожно пробираясь дальше, я услышала голос папы, который говорил что-то со скрытой злобой. Я давно научилась распознавать, когда мой папа был чем-то недоволен. Тогда я быстро убегала в свою комнату и не выходила до тех пор, пока меня не звали. Моя мама умерла, когда я появилась на свет, и папа часто ругал меня за то, что она ушла. Он говорил, что это я сделала так, чтобы она ушла на небо. Я горько плакала о того, что выгнала маму на небо. Мне хотелось, чтобы она жила с нами в нашем большом доме. У моих друзей были мамы и папы, и я часто смотрела, как они обнимают их. Мой папа редко обнимал меня. Зато моя няня часто читала мне сказки и обнимала, пока я не засну. Сейчас же я слышала, что папа зол. Мне хотелось убежать и спрятаться в своей комнате. Осторожно приблизившись к большому камню, я выглянула наружу и увидела какие-то большие черные фигуры, которые двигались вокруг каменного стола. Почему моя няня лежит на столе? Я плохо видела с такого расстояния, но ближе подойти не решилась. — Вы это видите, братья? Зло трепыхается под кожей Евы. Пора нам изгнать бесов из ее темной души, — темная фигура заговорила голосом папы. Почему он называет мою няню Евой? Остальные закивали головами, спрятанными в темные капюшоны, а затем стали трогать мою няню своими руками. Я видела, как она брыкалась и дергала своими связанными руками. Мои глаза широко распахнулись от страха. Я зажала рот ладонями и молча смотрела на что-то, что мне было непонятным. Но где-то глубоко внутри я чувствовала весь ужас происходящего. Когда папа стал своим телом толкать мою няню, ее голова стала сильно трястись, тогда вторая фигура сдернула кляп с ее рта и тут же сунул что-то в рот, заставляя ее издавать страшные звуки. Я вскочила на ноги и бросилась обратно по коридору в сторону лестницы. Кровь стучала в моих висках, вынуждая воздух во свистом выходить из моих легких. Я быстро стала подниматься по ступенькам, прижимая правую руку к своему боку, который стал сильно колоть. Добравшись до верхней ступени, я выскочила в коридор и быстро понеслась в сторону второго этажа. Распахнув дверь своей спальни, я с шумом захлопнула ее и залезла под одеяло, накрывшись с головой. В моей голове царил хаос от увиденного. Я ничего не понимало, но я испытывала дикий ужас. Что делал мой папа со всеми этими фигурами? Вечером я проводила своих друзей и разобрала подарки. Моя няня как всегда прочитала мне сказку и уложила в кровать. Мой папа удалился в свой рабочий кабинет, пожелав мне спокойной ночи. Теперь он внизу, одетый в странную одежду. Он всегда надевал костюм и белый халат, потому что мой папа — ученый. Зачем он надел черный балахон с капюшоном? Я не уверена, сколько я просидела в темноте под одеялом, но внезапно услышала шаги на лестницу. Я быстро легла на подушку и зажмурила глаза. Дверь приоткрылась, и кто-то заглянул внутрь. Я не рискнула открыть свои глаза и сделала вид, будто сплю. Дверь закрылась и шаги проследовали в сторону папиной спальни. Я распахнула глаза и посмотрела на закрытую дверь. Сквозь узкую щель тускло пробивался свет. Мне хотелось выйти из комнаты и посмотреть, что там происходит, но страх быть пойманной все же победил. Я закрыла глаза и пыталась успокоить свои мысли. Ветер за окном стих, как и громкие страшные звуки. Остался лишь монотонный стук капель по железному подоконнику. Мои веки стали тяжелеть, и я заснула, все еще испытывая чувство смятения. Яркое утреннее солнце заливало мою спальню, пробираясь через плотные шторы. Я открыла глаза и прищурилась, разглядывая пылинки, которые кружили в воздухе, попадая в солнечные лучи. — Нора, — громкий голос отца заставил меня слегка подпрыгнуть в кровати. Я торопливо села и пригладила всколоченные волосы руками. Папа открыл дверь и заглянул в спальню, — ты уже встала? — Да, папа, — пробормотала я, — я уже проснулась. — Хорошо, — кивнул он головой, — спускайся вниз, я тебя познакомлю с новой няней. — А где Луиза? — в замешательстве спросила я. — Она решила переехать, — сухо ответил отец и закрыл дверь моей спальни. Картины и образы того, что я видела ночью, стали заполонять мое сознание. Я шумно задышала от страха. Мне не могло это присниться или привидеться. Я точно помню Луизу, которая лежала голой на большом камне в той темной и мрачной пещере. Я быстро выскочила из кровати, аккуратно накинула на нее покрывало и прошла в ванную комнату. Мне следовало вычистить зубы и хорошенько умыться перед тем, как спускаться к завтраку. Мой папа не любит нерях, а если ты не чистишь зубы, то ты — неряха. Я встала на маленькую подставку для ног и выдавила пасту на зубную щетку. Вычистив зубы, я несколько раз умыла лицо холодной водой, затем сняла свою ночную рубашку и надела бежевое платье без рукавов. Обычно в это время приходит Луиза и заплетает мне волосы. Очевидно, что сегодня мне следовало самой расчесаться и заплести косы. Только вот косы плести я не умела, поэтому взяла расческу, несколько раз провела ею по длинным светлым прядям, а затем вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Папа сидел внизу за обеденным столом. Рядом с ним сидела девушка в черном платье и белом переднике. Все, кто работал в нашем большом доме, носили черные платья и белые передники. — Это моя дочь — Нора, — папа кивнул в мою сторону. Он уже был одет в серый костюм и белую рубашку. Девушка за столом улыбнулась и встала на ноги. — Меня зовут Роза, — она подошла ближе и провела руками по моим распущенным волосам, — у тебя красивые волосы, но думаю, что их следует заплести перед тем, как садиться завтракать. — Я не умею плести косы, — пробормотала я, разглядывая ее своими синими глазами. У моего папы тоже были синие глаза. А вот у Розы они были карие, а волосы — каштановые и кудрявые. — Я с удовольствием помогу тебе, — Роза повела меня обратно в спальню, чтобы заплести мне две длинные косы, которые она скрепила розовыми бантами с ленточками. Мне нравились розовые ленточки. Папа одобрительно кивнул, бросив быстрый взгляд на мою голову, когда я уселась за обеденный стол. — Роза будет твоей няней, — сказал он спокойным тоном, — я ожидаю, что ты будешь слушать ее. — Да, папа, — кивнула я головой, уставившись в тарелку на своем столе. Почему-то образ папы в длинном черном балахоне именно в этот момент прорывался в мое сознание. — Отлично, — папа поднялся на ноги и вышел из-за стола, направляясь к входной двери. Я подхватила ложку и стала есть свое вареное яйцо.