Вечеринка проходила на окраине, совсем рядом с нашим местом около озера. Не знаю почему, но мы называли его «нашим местом», хотя уверена, что кроме нас там собираются многие. Огромное количество пьяных людей заполонило пространство. Мы подошли к большим столам, заставленных едой и напитками. Никто не выставит на стол алкоголь, но каждый знал, где его взять, поэтому мы пробрались к темному углу и налили себе напитки в высокие стаканы. Я впервые за долгое время снова попробовала алкоголь. Когда я проводили время с Эми, моя потребность заглушить голоса выпивкой, уходила на задний план. С Эми было легко. — Боже, кажется мне ударило в голову, — Эми слегка пошатнулась рядом со мной. Я подхватила ее под локоть и рассмеялась, алкоголь действовал и на меня. — Вот, присядь на стул, пьянчужка, — я помогла ей сесть и выпрямилась. Моему мочевому требовалось в туалет, — мне надо в туалет. — Иди, — Эми махнула рукой, слегка пританцовывая на месте. Я кивнула ей и поставила свой стакан на стол, пробираясь сквозь плотную толпу тел. Меня слегка потрясывало, стоило кому-то случайно коснуться моего тела. Я добралась до туалета и шумно выдохнула. Мне казалось, что я никогда не привыкну находиться с огромным количеством людей на одной плоскости. Вымыв руки, я решила обойти самый центр, поэтому свернула с тропы и стала двигаться параллельно вечеринке. Большой костер по центру был хорошим ориентиром, чтобы не сбиться. Я заметила Эми около высокого парня, когда он закинул руку ей на плечо и что-то рассказывал, отчего голова Эми запрокинулась, а ее смех донесся до моих ушей. Парень наклонил голову и поцеловал Эми. Его рот буквально пожирал ее, а руки заскользили по спине, стискивая задницу. Я ожидала, что Эми отстранится или хотя бы даст ему понять, что ее не интересуют его ужимки, но вместо этого она закинула свои руки на его шею и притянула ближе, покачивая бедрами. Волна горечи стала подниматься где-то из глубины моего желудка, угрожая вылиться наружу. Я практически чувствовала желчь на своем языке. Мне казалось, что Эми всегда будет рядом со мной. Она буквально заново вдохнула надежду в мою измученную душу. Но прямо сейчас, скрываясь в тени камней, я поняла, что Эми — не моя собственность. Ее жизнь, хоть и была связана с определенными трудностями, но совершенно не похожа на мою. Шрамы, которые пересекали ее лицо, внушили ей неуверенность, но похоже, что эта неуверенность отступила, открывая миру новую Эми. Мои ноздри стали раздуваться, а челюсть крепко сжалась, когда я пыталась бороться со слезами на глазах. Мне не следовало так легко впускать постороннего в свою жизнь. Я быстро продвигалась в сторону от костра, планируя уйти с вечеринки. Добравшись до холма, я вскарабкалась наверх, надеясь, что никому не придет в голову похожая мысль. В гроте было пусто и тихо. Вода ровной черной гладью блестела в лунном свете. Я приблизилась к берегу и обхватила себя руками, запрокидывая голову. Бесчисленное количество звезд рассыпалось по небосклону. Одни были едва заметными, другие — яркие и горящие. Мое дыхание было рваным, а ком в горле никак не хотел проходить. Вытащив из заднего кармана пачку сигарет, я прикурила одну и сунула ее между губ, втягивая дым в свои легкие. Потребность в алкоголе или курении отступала на второй план, когда я проводила время с Эми, но сейчас темнота начала возвращаться обратно. Наверное, это глупо, но я не могла обуздать своих эмоций, которые чертовски пугали меня. — Нора, — робкий голос Эми за моей спиной вырвал меня из дымки. — Я просила не называть меня по имени, — резко ответила я, выпуская дым. Я все еще стояла на берегу, обхватив себя одной рукой, и держала сигарету второй. — Куда ты подевалась? Или очередь в туалет была настолько огромной, что ты пришла к озеру? — она попыталась пошутить, подходя ближе. Ее фруктовый запах щекотал мне ноздри, поэтому я сделала еще одну затяжку, надеясь перебить его запахом табака. Эми замахала руками, прогоняя дым. — Никогда не видела, чтобы ты курила, — тихо пробормотала она. — Ты много чего не видела, — так же холодно ответила я. Я, наконец, решила, что должна отрезать эту нить, что связывала меня с Эми, потому что ее потеря окончательно вгонит меня во тьму, из которой, боюсь, я уже не смогу найти выход. — Что случилось? — в ее голосе стали проскальзывать нотки неуверенности. — Ничего, — я выкинула сигарету в озеро, наблюдая, как она поплыла по поверхности. Да, я тот еще борец за экологию. — Нет, — рука Эми схватила меня за локоть, — расскажи мне. Я не могу так. — Как? — я посмотрела на ее взволнованное лицо. — Вот так, — она развела руками, — ты в одну минуты стала другим человеком. Что с тобой? — Я всегда была этим человеком, Эми, просто с тобой мне удавалось забыть об этом. Я отошла от озера и шагнула к каменному выступу, где в неглубоком тайнике лежала сумка, в которой мы оставляли покрывало, чтобы каждый раз не таскать его с собой. Вытащив его из сумки, я расстелила покрывало и села на него, подтянув ноги к груди. Эми последовала за мной и уселась рядом, скрестив ноги на покрывале. — Ты мне ничего не рассказываешь, — немного обиженным голосом произнесла она, — поделись со мной, прошу тебя. Я зло рассмеялась, запустив руки в свои волосы, которые уже порядком отросли и достигали середины спины. Я все так же окрашивала их в темный цвет, не уверенная, что хочу вернуть свой натуральный. — Эми, тебе не стоит знать всего. Поверь, в том, что я от тебя скрываю, нет ничего приятного. И я долгое время задвигала это на второй план, потому что в моей жизни появилась надежда. И эту надежду дала мне ты, Эми. Но сегодня я осознала, что это была ложная надежда. Я не могу убежать от того, кто я есть. — Так кто же ты? — Эми пристально смотрела мне в лицо. Впервые, как мы познакомились, мой монстр стал отделяться от моего тела, чтобы покружить вокруг нее. Я не хотела, чтобы он вдыхал ее запах, но могла лишь наблюдать, как его белые мутные глаза рассматривают каждую черту ее совершенного лица. — Я не знаю, кто я, но уверена, что таким, как я, не место в этом мире. — Брось, — Эми наклонилась вперед и взяла меня за руки, вынуждая развернуться к ней всем телом, — я знаю тебя. Ты самый умный человек, которого я встречала, ты веселая, заботливая, ты ранимая, Нора. Не пытайся скрыть все это за маской безразличия. Я знаю тебя! Ее последние слова громким эхом отскочили от каменного грота. — Ты не знаешь меня, ты знаешь только ту версию, которую я хотела тебе показать, — я вскочила на ноги и нервно зашагала к берегу. Эми поднялась следом и бросилась за мной. — Не пытайся оттолкнуть меня! Я понятия не имею, что поменялось за несколько минут, но даже не надейся, что у тебя получится избавиться от меня. Я смотрела, как ее лицо раскраснелось, а волосы растрепались. Кожа на правой щеке была сморщенной и стянутой, но я настолько привыкла к ее виду, что мои глаза скользили дальше, не задерживаясь на шрамах. — Ты моя лучшая подруга, я не хочу тебя терять, — ее голос понизился до шепота, а глаза умоляюще смотрели вперед. — Ты не теряешь, просто мы не будет проводить так много времени вместе. Думаю, что я уеду на некоторое время. — Куда? — она непонимающе смотрела на мое лицо. — Неважно, — отмахнулась я, рассматривая водную поверхность. Я сама не до конца сейчас разобралась в своих чувствах, но обида на Эми буквально грызла мои внутренности. Это неприятное чувство, и мне не нравилось, что я не могу найти себе места. Будет лучше, если я не позволю чувствам вообще прорываться внутрь меня. — Я все еще не понимаю, что произошло, ты ведешь себя неразумно. — Мне жаль, что я расстроила тебя, Эми, но мне так будет лучше. — А мне? — ее тихий шепот буквально пробил дыру на том месте, где должно быть сердце. Я повернулась в ее сторону и увидела печальные глаза, скрытые за завесой густых волос. Неожиданно для себя, я шагнула вперед и обхватила ее лицо своими ладонями. Мои пальцы чувствовали, как кожа на ее правой щеке гораздо грубее и более шероховата, чем на левой стороне. Я приблизила свое лицо к ее губам и осторожно коснулась кончиками губ. Ее губы были мягкими на ощупь, а стук сердца буквально разнесся оглушительным грохотом в ночной тишине. Я закрыла глаза и еще раз поцеловала ее, только уже более уверенными, собственническими движениями. Эми раздвинула губы и ее язык скользнул к моему, переплетаясь в бешенном танце. Кровь в моих висках яростно пульсировала, угрожая лишить меня сознания от переизбытка чувств. — Нет, — Эми вырвалась из моих рук и сделала шаг назад. Ее правая рука взметнулась вверх, касаясь распухших губ, — нет, Нора. Боюсь, что прямо сейчас мне больше нравятся парни. Я говорила тебе, что не до конца определилась, но кажется, что я все же сделала свой выбор. Если бы меня окунули в ледяную воду, боюсь, что даже это не произвело бы такого эффекта, как ее слова. Я заставила себя сохранить совершенно пустое лицо, после чего холодно произнесла: — Ты мне не нравишься ни в каком плане, Эми. Мне хотелось попробовать, и я это сделала. На твоем месте мог быть кто угодно. Я развернулась и начала уходить из грота, оставляя ее за своей спиной. Почему мне было больно услышать от нее эти слова? Глава 7 Нора, 16 лет Я больше не искала встреч с Эми. Вместо этого я проводила много времени в убежище Чена, иногда думая, где он сам. Я начала много пить, снова перестала нормально есть. Понимала ли я, что это разрушает мой организм? Наверное, понимала, но мне было абсолютно плевать. Я оказалась выброшенной на обочину жизни, не имея поддержки, не имея друзей и родных. Мои жалкие попытки сблизиться с Эми привели к тому, что я оказалась ей не нужна. В моей голове была полная каша, которую удавалось залить алкоголем, тогда я отрубалась и могла поспать несколько часов. Пипа перестала читать мне нравоучения, в надежде, что я возьму себя в руки, «чтобы стать полезной обществу». Это ее слова, не мои. Я не видела, чтобы общество хоть что-то сделало полезного для меня, так почему это меня должно беспокоить? Спустя почти год, после того, как я вернулась из лечебницы, я все же решилась уехать из этого чертового города. Поэтому сейчас активно паковала свой рюкзак, собирая только необходимый минимум вещей. Мои старые платья могут идти к черту, я ни за что не надену ни одно из них. Последний раз окинув взглядом комнату, я вдруг шагнула к своей тумбочке и выдвинула ящик. На самом дне лежала этикетка от конфеты, которую Молли подарила мне на мой шестнадцатый день рождения. Я хранила ее в своей тумбочке, не решаясь выбросить. Иногда я подносила ее к носу или просто держала в руках, когда меня накрывал очередной приступ. Сунув фантик в карман, я закрыла дверь и спустилась по лестнице. Пипа стояла у основания и нервно заламывала руки. — Ты уверена? — спросила она должно быть в сотый раз. — Да, — ответила я ровным голосом, закидывая рюкзак на плечи. — Ты всегда можешь вернуться сюда. Это твой дом. — Мой дом может идти к черту, как и мой отец. Я прошла через холл в сторону входной двери. Мои глаза зацепились за отражение в высоком зеркале. Я была худой и высокой, мои волосы окрашены в темный цвет и достигали лопаток, после того, как я снова их обрезала. Голубые глаза выглядели пустыми, а синяки под ними были видны даже на фоне загорелого лица. Я отвернулась от своего отражения и вышла на улицу, подставив лицо ранним солнечным лучам. — Там опасно, Нора, — Пипа вышла вслед за мной на крыльцо и теперь нервно проводила рукой по дверному косяку. — А где безопасно? Мой дом должен был стать моим убежищем, вместо этого он стал моим персональным адом. Так что тут я могу поспорить. Твари снаружи не пытаются изобразить заботу, они точно знают, что готовы меня сожрать. К этому и я буду готова. Оставив Пипу за своей спиной, я спустилась с крыльца и зашагала в сторону выхода из города. Город был обнесен стеной, две пары ворот располагались в разных концах города, обеспечивая проходы. Я зашагала к тем, что были ближе ко мне. Возможно, я смогу воспользоваться мобилем, чтобы переехать в другой город. Я не имела точного плана, куда собиралась следовать, планируя сориентироваться по ходу. На воротах стояла охрана, которая следила за периметром и пропускной системой. Пересечение городов было свободным, это скорее мера безопасности, чем контроля. Я приблизилась к постовому и оглядела большую площадку, заполненную людьми. Кто-то выходил, кто-то наоборот прибывал, отмечаясь на пункте в журнале регистрации. Несколько мобилей стояла на выходе, ожидая, пока пассажиры заполнят бланки. Я шагнула в сторону ближайшего мобиля и заглянула внутрь. Салон был пуст. — Он отправляется в Третий центр, — голос сзади заставил меня выпрямиться, — если тебе надо ехать, сейчас самое время. Пограничник стоял рядом с большой планшеткой, к которой были прикреплены бумаги. Я кивнула ему головой и протянула руку, чтобы заполнить бланк. Мне требовалось указать свое имя и фамилию, чтобы мне разрешили воспользоваться мобилем. На несколько секунд я задумалась, однако подписала бумаги и вернула их пограничнику. — Ну что ж, Джессика, — он бросил быстрый взгляд на бумаги, — хорошей поездки. Я слабо улыбнулась и залезла внутрь мобиля, пристегивая ремень. В моей голове моментально созрело решение. Я покидаю этот город, оставляя свою прежнюю жизнь, поэтому мое имя никак не годится. Почему Джессика? Возможно, что образ мамы Эми ассоциировался у меня с чем-то теплым, и именно этот момент повлиял на то, что я взяла себе ее имя. Еще несколько человек заполнили мобиль, после чего он выкатил за пределы города и быстро понесся по расчищенным от песка дорогам. Я никогда не покидала своего города, поэтому сейчас с любопытством осматривала пустынную равнину, высокие горы, которые виднелись вдали, и целые груды каменных завалов. Дорога от Второго центра к Третьему проходила мимо огромного водоема. Я в жизни не видела столько воды в одном месте, поэтому сейчас буквально приклеилась к окну, чтобы лучше разглядеть водную гладь. Дорога делала крюк и уходила в сторону, оставляя воду за спиной. Я ровнее села на сиденье и почувствовала, как мое сердце заколотилось. Предчувствие чего-то неизбежного навалилось на мои плечи. Я впервые начала задумываться, правильно ли я поступила, покинув знакомый город. В конце концов, я могла бы смириться со своей жизнью и стать ученым, работать круглыми сутками в лаборатории, чтобы не давать своей голове задумываться о чем-то большем. Но тут же поморщилась и покачала головой. Кого я пытаюсь обмануть? Высокие ворота стремительно приближались. Я крепче ухватилась за лямки своего рюкзака и прижала его к груди. Мы прошли ворота и остановились около пограничного пункта, на котором невысокая женщина в военной форме записала наши имена, после чего пропустила в основную часть города. Я вышла из мобиля и ошеломленно замерла на месте, оказавшись в окружении множества высоких зданий. В моем центре все дома были не выше двух — трех этажей, в то время, как Третий центр — это сплошной человеческий муравейник из высоток. Яркие вывески показывали направления, помогая найти кафе, мотель или торговый центр. Я повесила рюкзак за спину и медленно зашагала в сторону центра города, постепенно вливаясь в большую толпу людей. Мои глаза быстро перемещались от бесчисленного количества уличных продавцов, разнообразных кафетерий, парикмахерских, пекарен и лечебниц. Этот город явно построен для того, чтобы развлекаться. Я ошеломленно покачала головой, затем остановилась около небольшого киоска и купила себе кофе в высоком стакане. Я не большой любитель этого напитка, но казалось, что весь город вливает его в себя, вместо воды. Запах кофейных зерен щекотал мне нос, вызывая урчание желудка, поэтому я купила еще и булочку. Оказавшись в парке, я села на скамейку и сделала глоток горячей черной жидкости. Я ощущала легкий трепет от того, что оказалась в незнакомом городе, предоставленная самой себе, без чьего бы то ни было контроля. И этот трепет одновременно был нервным и радостным. Выбросив пустой стакан, я стряхнула крошки со своей футболки и шагала дальше. Возможно мне стоит задуматься о том, где я буду ночевать, так что я свернула с главной улицы и зашагала по переулкам, обращая внимание на вывески. Буквально через несколько десятков метров показалась вывеска мотеля, куда я торопливо вошла, прикрывая деревянную дверь. За стойкой стол высокий мужчина и громко разговаривал с кем-то, кого мне не было видно. Я замерла на месте, потом развернулась и вышла обратно на улицу. Мужчины все еще пугали меня, поэтому будет лучше, если мне придется разговаривать с женщиной. Я двинулась дальше, свернув на соседнюю улицу, которая оказалась довольно широкой и хорошо освещенной. Вывеска бара ярко светилась, несмотря на солнечное небо, поэтому я обратила на нее внимание и, немного подумав, вошла внутрь. Бар был небольшим и темным. Деревянные панели закрывали стены, длинная барная стойка занимала левую сторону, высокие стулья стояли рядом с такими же высокими узкими столиками. Всего несколько человек занимали дальний угол, играя в какую-то игру, суть которой заключалась в том, чтобы загнать маленький белый мячик в отверстия, которые располагались по бокам деревянной столешницы. Я отвернулась от них и шагнула в сторону бара. Высокая темноволосая женщина вытирала бокалы и поглядывала на меня с любопытством. — Привет, — кивнула она мне головой. На вид ей было больше двадцати лет, может двадцать пять. Ее глаза были светлыми, а губы накрашены красной помадой. Черная футболка и такие же черные брюки завершали образ. Я скинула рюкзак на соседний стул и придвинулась к барной стоке, усаживаясь на сидение. — Привет, — кивнула я ей. — Что будешь? — спросила она. — Еще не решила, — мрачно ответила я, не уверенная, как себя вести в подобных местах. — Тебе есть семнадцать? — Есть, — зачем-то соврала я, хотя мне исполнится семнадцать только через два месяца. — Тогда налью тебе пива, — удовлетворительно кивнула она и поднесла высокий бокал к бочонку. Открыв кран, она налила желтую жидкость и поставила пере до мной, — откуда ты? Мне не хотелось откровенничать, поэтому я неопределенно пожала плечами, делая глоток пива. Я привыкла к алкоголю, поэтому с легкостью осушила половину, наслаждаясь прохладным вкусом.