— Нет, не в порядке, — зло выплюнул он, — ты смотришь на меня мертвыми глазами, и я блять хочу знать, что случилось. — Нет, не хочешь, — я отступила от него на шаг и двинулась дальше по коридору, оставляя его посередине коридора. В раздевалке оставалось всего несколько человек с моего потока, когда я молча вошла через большую дверь. Куратор дала мне заполненный листок со списком врачей и указала пальцем на несколько дверей. — Начнешь по списку, у тебя тут все отмечено галочками, — она подтолкнула меня в сторону первой двери. Я ухватилась за ручку и вошла в маленький класс, который оборудовали под смотровую. Невысокая женщина улыбнулась мне и кивнула на свободный стул около стола. — Присаживайся. Я осторожно села на краешек и протянула ей бумагу, которую получила от куратора. — Я проверю твое зрение и слух. Посмотри в сторону стеллажа и закрой один глаз. Я подняла правую руку и прикрыла глаз, начиная перечислять буквы, которые были написаны на небольшом плакате в углу класса. — Отлично, теперь вторым глазом, — женщина торопливо поставила подпись на моем листе и протянула мне обратно, — у тебя все отлично, никаких очков не требуется. Я встала на ноги и вышла из кабинета, стискивая листок в своей ладони. Хирург осмотрел мой живот, но, к моему счастью, не просил повернуться спиной. Я крепко стиснула зубы, пока его руки слегка надавливали мне на кожу. Ощущение чужих рук на своем теле вызывало панику, и я ничего не могла с этим поделать. Быстро заправив блузку, я вышла из его кабинета и прислонилась к стене, делая тяжелые вздохи. Моя спина горела огнем от того, что я лежала на кушетке. В раздевалке стало совсем пусто, поэтому я стояла в одиночестве, пока немного не успокоила свое дыхание. Следующий врач была для меня так же незнакома. Она сидела за низким столом и смотрела на меня добрыми глазами. Я протянула ей уже скомканный лист бумаги и села на стул. Доктор стала делать записи в небольшую карточку, периодически сверяясь с записями на моем листе. — Тебя зовут Нора, правильно? — спросила она приветливым тоном. — Да, — кивнула я головой. — Нора, во сколько лет у тебя начались месячные? Я молча смотрела на нее своими глазами, стараясь переварить услышанное. Почему ее интересуют мои месячные? Доктор заметила мое колебание и отложила в сторону ручку. — Не волнуйся, это стандартные записи, чтобы я могла правильно оценить твое здоровье. Ты переходишь в старшую школу, поэтому в списке ваших стандартных врачей теперь стоит посещение гинеколога. Меня не стоит бояться. Дрожь пробежала по моим рукам, а спазмы стянули горло. Неужели отец подписал согласие? Или он не видел, что к списку врачей присоединилось посещение женского врача? — Нора, — голос врача выдернул меня из собственных мыслей, вынуждая снова сосредоточиться на ее лице. — В одиннадцать лет, — едва слышно прошептала я. — Хорошо, — удовлетворительно кивнула она, снова делая пометки в карте, — они у тебя регулярные? — Нет, — выдавила я сквозь стиснутое горло. — Ты ходила к врачу? Нарушение цикла может привести к серьезным проблемам с женским организмом. — Нет, — снова произнесла я. — Я осмотрю тебя, но тебе не стоит волноваться. Пройди за ширму и разденься ниже пояса. Я встала на ноги и прошла за белую занавеску. Мои руки дрожали, когда я расстегивала свою юбку и стягивала ее по ногам. Что скажет отец, когда увидит результаты? Сможет ли доктор предположить, что я веду беспорядочную половую связь? Эти и другие вопросы крутились в моей голове, пока я забиралась на смотровое кресло. Если бы не эмоциональный блокатор, я бы билась в истерике от страха и неизвестности. Доктор надела перчатки и приблизилась ко мне. Ее мягкие глаза смотрели на меня успокаивающе, как бы убеждая довериться ей. Я легла на свою исполосованную спину и сцепила зубы, делая неглубокие вдохи. Доктор протянула руки, чтобы начать осмотр, но неожиданно замерла, пристально разглядывая меня ниже пояса. Ее ноздри раздувались, а глаза опасно сузились. Я попыталась сдвинуть ноги, но она положила свою ладонь мне на бедро и мягко развела их снова. — Не бойся, Нора, — после чего стала аккуратно прикасаться ко мне. Думаю, что ощущения были бы не такими болезненными, если бы не прошлая ночь, от которой у меня все ныло как внутри, так и снаружи. Доктор сделала несколько мазков, затем достала дополнительную колбу и провела еще один мазок внутри моего тела. Выпрямившись, она отложила колбу в сторону и стянула перчатки с рук. — Ты можешь встать, Нора. Я медленно встала, слегка морщась от саднящей боли во всем теле, и подошла к своей юбке. Застегнув молнию, я вышла из-за ширмы и снова села на стул, сложив руки на своих коленях. — Нора, — доктор притянула свой стул ближе к моему и уселась напротив, осматривая мое лицо настороженным взглядом, — мне надо знать, кто это сделал, детка. Мое тело пронзила непроизвольная судорога, от которой дернулись колени, а плечи свело спазмами. Я сглотнула и попыталась расслабить свое тело, уцепившись ладонями в свои колени. — Никто, — мой шепот был едва слышным. — Я нашла остатки спермы внутри тебя, поэтому скоро все равно узнаю, кто это был. Но я даю тебе возможность самой рассказать. Ты не должна бояться говорить, я смогу тебя защитить. — Никто не сможет, — ровным голосом произнесла я и посмотрела на нее с пустым выражением на лице. — Доверься мне, Нора, — убеждала она, но я не готова была поверить ее словам. Мой отец имел большое влияние в нашем городе, поэтому я не могу быть уверена в том, что она не расскажет ему сразу же, стоит мне покинуть этот кабинет, — у тебя серьезные внутренние повреждения, это не должно остаться безнаказанным. Я вскочила на ноги и быстро вышла из кабинета. В висках начинала стучать кровь, а глаза застилать пеленой, вынуждая меня шататься по стенам в поисках выхода. Окружающие шарахались от меня в разные стороны, с удивлением рассматривая мое скрюченное тело. Уже на улице я попыталась втянуть воздух в свои легкие, но сдавленное горло не пропускало ни единого глотка. Моя голова начала кружиться от нехватки кислорода и паники, которая начинала медленно подниматься где-то в глубине моего сознания. Руки скользили по стенам в попытке за что-то ухватиться, пока я не упала на колени, разбив кожу до крови. — Блять, Нора, — обеспокоенный голос раздавался где-то на задворках моего сознания, но я ничего не видела перед собой, кроме черноты и белых точек, — ты слышишь меня? Чужие руки слегка похлопали по моему лицу, и мне хотелось поднять ладонь и отпихнуть кого бы то ни было от своего тела, но вялые руки не слушались. В конце концов чернота поглотила мое сознание, принося временное облегчение. Резкий запах заставил меня открыть глаза и тут же дернуть головой. Чен сидел около небольшой кровати и держал ватку с резким запахом около моего носа. — Ну наконец-то, — проворчал он и откинул вату в урну. Я провела ладонями по шершавому покрывалу и окинула взглядом голые стены. — Где я? — мой язык еле ворочался, произнося эти слова. — В моем убежище, — ответил Чен, откидываясь на спинку кресла, которое притянул ближе к кровати. Я сделала попытку встать, но он протянул руку, вынуждая меня замереть на месте. — Нет, лежи блять. Я еле привел тебя в сознание. — Как долго я лежала? — Несколько часов, — пожал он плечами. Под его глазами залегли темные тени, делая его черные глаза еще более мрачными, — я уже думал звать доктора. — Не надо доктора, — дернулась я на кровати. Осознание произошедшего медленно начало просачиваться в мой затуманенный разум. — Боже, — я выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы, когда вспомнила, что врач взяла у меня анализы. — Не произноси это слово в моем чертовом доме, — процедил Чен. Я потерла лицо руками и приподнялась на локтях, морщась от боли в спине. Наконец, усевшись на кровати, я поправила юбку и провела рукой по растрепанным волосам. — Не хочешь поделиться? — спросил Чен, оглядывая мое тело. — Нет, — мрачно ответила я и отвела свой взгляд. — Ну, если твою кровь найдут в моем доме, я хотя б должен знать, что отвечать. — Что? — я вскинула головой и посмотрела на покрывало, на котором ранее лежала. Длинные кровавые полосы пересекали бежевый плед, создавая причудливый узор. Мне хотелось сказать, что я сожалею о том, что испортила его покрывало, но я продолжала молча сидеть и смотреть. — Я могу помочь, — ровным голосом произнес Чен, — по крайней мере обработать твои раны. Поверь, в этом я мастер. Его рот растянулся в невеселой ухмылке, но глаза оставались холодными. Я протянула руку за спину и провела пальцами по сырой ткани. Очевидно, что порезы снова лопнули и кровоточили, потому что мои пальцы были полностью покрыты алой кровью. Я склонила голову на бок, рассматривая собственную ладонь в слабом солнечном свете, потом подняла голову и поймала взгляд Чена. Его челюсть была крепко сжата, желваки ходили ходуном, а между бровей залегла глубокая складка. — Я принесу мазь, — бросил он и вскочил на ноги, отпихивая кресло ногой. Покопавшись в навесном шкафу, он вытащил аптечку и вернулся на свое место, — тебе стоит показать мне спину. Я молча встала на шаткие ноги, испытывая головокружение и легкую тошноту. Медленно стянув школьную жилетку, я немного помедлила, прежде чем скинуть окровавленную рубашку. За моей спиной Чен с шипением втянул воздух. Я оставалась неподвижной, пока он осторожно обрабатывал раны. — Тебе следует надеть мою рубашку, — сказал он, закончив с моей спиной. Я покосилась на него из-за своего плеча, наблюдая, как он ловкими движениями собирает ватные тампоны и отправляет их в мусорное ведро. — Не думаю, что это хорошая идея, — произнесла я и взяла в руки свою рубашку, — под жилетом не будет видно, что она испачкана. — Вот, — он протянул руку и перед моим носом приземлилась белая рубашка, только на несколько размеров больше, — надень ее. Рубашка была чистой и пахла стиральным порошком, вызывая непрошенные ассоциации с парнем за моей спиной. Решив больше не спорить, я застегнула пуговицы и заправила ее за пояс своей школьной юбки. Так было гораздо лучше. — Это сделало братство? — Мой отец, — сухо ответила я и направилась к выходу, подхватив свою сумку с вешалки. — Что сегодня случилось в школе? — Надеюсь, что никто об этом не узнает, — я распахнула дверь и вышла на улицу. Солнце клонило к закату, значит уроки давно уже окончились. Я медленно шагала в сторону дома, пока мои ноги не остановились около витрины, на которой продавались шампуни, гели и краски для волос. Не давая себе времени подумать, я зашла внутрь и купила тюбик с темно-русой краской. Спрятав ее в сумку на самое дно, я добралась до дома и тихо вошла внутрь. — Нора, детка, ужин почти готов, — Пипа встретила меня в холле, слегка приобнимая за плечи, — ты слишком худа, девочка, тебе стоит больше есть. — Я не хочу, — освободившись от объятий, я поднялась в свою спальню и захлопнула дверь. Стоя перед зеркалом, я смотрела на свое отражение и ничего не чувствовала. Я не знала, кто я. Я не знала, кто эта девушка, которая сейчас наблюдает за мной сквозь зеркальную поверхность мертвыми, лишенными жизни глазами. Мои скулы были слишком острыми, под глазами залегли глубокие тени, губы посохли и потрескались. Стук в дверь привлек мое внимание. Пипа вошла внутрь, держа перед собой поднос с несколькими тарелками. — Я все же оставлю тебе еду в комнате, если ты не хочешь обедать за столом. Твой отец задерживается на работе, поэтому я сегодня отлучусь. Если тебе что-то нужно, то я еще здесь. Я молча покачала головой и отвернулась обратно к зеркалу, наблюдая, как Пипа выходит из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Запах еды щекотал мои ноздри, подталкивая к тарелке, на которой еще дымились макароны с сыром. Осторожно приподняв вилку, я накрутила немного макарон и поднесла ее к своему рту. Мне надо заставить себя поесть, поэтому я медленно задвигала челюстями, пережевывая макароны. Проглотив еду, я немного подождала, ожидая реакции своего желудка. Тошноты не последовало, поэтому я снова взялась за вилку и заставила себя съесть еще немного. Отставив поднос в сторону, я прошла в ванную и стянула резинку со своих волос. Пряди рассыпались по плечам, достигая поясницы. Не долго думая, я взяла ножницы и стиснула в руке копну волос, отрезая примерно половину. Светлые пряди водопадом упали к моим ногам. Я отрезала еще, укорачивая длину до лопаток, затем откинула ножницы и всмотрелась в отражение. Теперь тяжелые волосы не оттягивали мою кожу, а голове стало гораздо легче. Скрутив оставшиеся волосы в пучок, я закрепила из резинкой и смела остриженные пряди в пакет, засунув его под ванну. Шум внизу подтолкнул меня выйти из спальни и посмотреть на его источник. Отец стоял посередине гостиной и, судя по всему, кипел от ярости. — Ты должна мне кое что объяснить, Нора, — его ледяной тон отскочил от моего застывшего тела.