– Да, – Терри не стала придумывать сложный ответ. Бреннер вновь кивнул. – А роды были когда-нибудь? – Нет, – ответила она. – Вы решительны? Терри задумалась. – Я ведь пришла сюда, верно? – Я допускаю, что вы действительно соответствуете основным критериям. Но… – он сделал паузу, изучающе рассматривая Терри. Но не похоже, что она его убедила. Пока что. Терри покопалась в памяти, выискивая все, что Элис говорила о том объявлении в газете. Она сомневалась, что Бреннера заинтересуют те качества, которые она сама могла занести в список своих выдающихся способностей: обслуживать одновременно от шести до восьми столиков, не забыв ничей заказ (это труднее, чем звучит на словах), не перепутать, кому обычный кофе, а кому без кофеина, делать домашнюю работу в последнюю минуту и все равно получать приличную оценку, смешить Эндрю, когда он не в настроении, время от времени подбадривать Бекки. – И у меня есть выдающиеся навыки, – сказала Терри. – Хорошо, – ответил Бреннер так, будто ее слова решили исход дела. А возможно, он просто подыграл ей. – Полагаю, что это так. А теперь сядьте. Терри терпеть не могла, когда ей говорили, что делать. Но все-таки снова села. 3. Эндрю припарковался позади тех самых фургонов, что стояли возле психологического корпуса. Свою машину – изумрудно-зеленый «Плимут-Барракуда-Фастбэк» – он с любовью мыл и полировал не реже раза в неделю. Чуть ранее он настоял на том, чтобы приехать за Терри, – на случай, если с ней произойдет то же, что описывала Стейси. Все продлилось дольше, чем ожидала Терри: должно быть, Эндрю успел заждаться. Она помахала ему, быстрым шагом пересекла лужайку, стараясь решить, что расскажет из произошедшего за этот день. Парень был настроен скептически и не считал приход сюда мудрым решением. Но вел себя тактично и не препятствовал. Она забралась в машину и сказала, чтобы отвлечь внимание: – Умираю с голоду. Хочешь съездить куда-нибудь перекусить? Я угощаю. – Я так понимаю, тебе заплатили пятнадцать долларов, – сказал Эндрю, оглядывая ее с головы до ног, словно желал убедиться, что она цела. – Конечно, поехали, куда хочешь. – Давай в «Старлайт», – предложила Терри. Был пятничный вечер, а на работу ей выходить только завтра в девять утра. Летняя жара стояла такая, будто весь город томился в духовке. Иными словами, идеальная погода для автокинотеатра. До показа еще два часа, но зато они смогут занять лучшее место, а маленькое кафе уже будет открыто. – Ты хотел посмотреть «Дикую банду»[6]. По-моему, он еще идет. – Твое желание… – он не договорил слово «закон», завел мотор и повел машину через полупустой университетский городок. – Я уже собирался брать здание штурмом, чтобы узнать, не похитили ли тебя. Как прошло-то? Ты была права насчет всего этого или ошибалась? – Думаю, права, – Терри сложила руки на коленях. – Серьезно? – Да. К ее облегчению, он не стал подвергать услышанное сомнению. – А что было? – Пока что доктор просто задавал много вопросов. Но он разрешил мне участвовать. – Никаких таинственных инъекций, – сказал Эндрю, покосившись на нее. – Никаких таинственных инъекций, – эхом повторила Терри. Это была правда. – Но я думаю, что общалась с другим типом. А что будет в следующий раз – кто знает? Мне действительно кажется, что это… нечто значимое. По радио диктор сообщил о количестве погибших после очередного сражения во Вьетнаме. Эндрю протянул руку и сделал громче. – Еще один школьный приятель Дейва погиб там. У каждого были знакомые, которые не вернулись. Терри легко могла видеть их лица; убитых ребят она представляла такими, как в школьном альбоме. Улыбающиеся, черно-белые, запертые в окошках для фотографий. Эндрю был студентом, и у него была отсрочка от армии, но она знала, как он нервничает из-за того, что следующей весной заканчивает университет. Они говорили об этом всего один раз, и Эндрю сказал, что собирается в аспирантуру, лишь бы иметь возможность оставаться в университете, сколько ему нужно. – Это просто ужасно, – произнесла Терри с отвращением к избитым фразам. Некоторые явления действительно были настолько ужасными, что описать их словами никогда не получалось. Эндрю кивнул и продолжил слушать новости. Девушка подумала о своем прощании с доктором Бреннером. Ей наконец удалось убедить его (как – она сама толком не понимала), что ее можно классифицировать как обладающую «высоким потенциалом». Оставшиеся сеансы должны были пройти за пределами университета, в специальной правительственной лаборатории. Он признался, что это действительно важное передовое исследование. Что именно это значило, она все еще понятия не имела. Ей следовало вернуться в психологический корпус через три недели. Оттуда их будут еженедельно возить в другое учреждение. «Главное, чтобы это не мешало моей учебе», – вот и все, что сказала ему Терри. Но в душе она сияла от счастья, словно в груди у нее зажглась звезда. Отец бы ею гордился. Ей стоит помалкивать об этом в присутствии Бекки. Сестра не прониклась папиными уроками. Когда Терри писала антивоенные письма и отсылала конгрессменам, Бекки говорила, что пора бы уже понять: чтобы выжить, надо усердно работать, а не воображать, будто можешь изменить мир ценой почтовой марки. Возможно, Бекки вообще никогда не узнает, чем занимается Терри. – Я просто… Я не знаю, как теперь можно доверять правительству, – сказал Эндрю. – Им положено работать на наше благо. – Да кому ты рассказываешь, – она потянулась к радио и убавила звук. – Хотя вот с Луной они неплохо справились. – Это сделали ученые. Потому что Кеннеди им велел, – ответил Эндрю. – А сейчас правительство только и делает, что продолжает отправлять нас на смерть. Терри решила пока не просвещать его, что исследования проводят ученые из правительства. Иначе у парня могла бы появиться веская причина не поддерживать ее, а Терри не хотелось спорить. Она уже все решила. – Я буду попкорн и хот-дог, – сказала Терри. – И еще можно слаши[7]. Эндрю подмигнул ей: – Вот теперь другое дело, транжира ты моя. Глава вторая Точно не страна чудес Август 1969 года г. Блумингтон, штат Индиана 1. – У меня такое чувство, будто я какая-то пай-девочка и только поэтому не еду с вами, – заявила Терри. – Но ведь это не так. Эндрю притянул ее обратно на ворох смятых простыней на неприбранной кровати, которая стояла в углу его еще более неприбранной комнаты. – Говори тише, а то тебя услышат. Кстати, ты могла бы поехать – но ты слишком хорошая девочка, чтобы пропускать занятия. Терри шутливо пихнула его в плечо. – Можешь остаться со мной и быть моим пай-мальчиком. – Но меня не пустят на твой безумный научный эксперимент, – ответил Эндрю с усмешкой. – Еще университет есть. Бекки уже заплатила за обучение. Тебя разве не беспокоит, что ты пропускаешь пары? У них уже почти начался межсессионный период, и они оба записались на двухнедельные занятия. У Терри было что-то на тему методов обучения, а у Эндрю – курс по философии. – Меня беспокоит, что жизнь проходит мимо, – ответил он ей. – Ой-ой. Терри всегда помнила, что если где-то напортачит, то это отразится и на Бекки, ведь она чувствовала себя ответственной за младшую сестру. Эндрю вел себя более спонтанно. Ему везло: он никогда не попадал в безвыходные ситуации. Но несмотря на разный подход к жизни, у них с Терри были одинаковые убеждения, и это общее перевешивало любые различия.