Еще немного, и расследование зайдет в тупик. Улики были невеские, но общественное мнение против Бенгтссона, так что скорее всего он будет осужден. Мартин Бек был недоволен собой. Что-то тут не так. Что именно? Может быть, все дело в Бертиле Морде? Мартин Бек частенько вспоминал о нем и о его записной книжке. В самом деле, отличная книжка. Все ли он в ней записывал? Например, смерть бразильского смазчика в Тринидаде-Тобаго? Мартин Бек чувствовал сильное желание поговорить с Мордом еще раз. По меньшей мере. Еще он вспоминал банальное содержимое сумочки Сигбрит Морд, подумал о календарике в записной книжке и о записках, которые нашел в ее доме. И среди ее ключей оказался такой, который не подходил ни к одному из замков в доме. Похоже, Морд далеко не все рассказал. Мартин Бек решил съездить в Мальмё и попытаться застать его трезвым. У Бертиля Морда все было, как в прошлый раз. Тот же запах перегара и грязного постельного белья. Тот же полумрак в запущенной лачуге. Морд был даже одет так же: майка и старые форменные брюки. Единственное, что прибавилось, – старый керосиновый обогреватель, который нещадно коптил, усугубляя впечатление запущенности и грязи. Правда, Морд был трезв. – Доброе утро, капитан Морд, – вежливо поздоровался Мартин Бек. – Доброе утро. Белки его глаз, обращенных на посетителя, отливали нездоровой желтизной. Взгляд вызывающ и злобен. – Что надо? – Поговорить с вами. – У меня нет никакого желания разговаривать. Мартин Бек не торопился. Он сел на стул, ожидая услышать какую-нибудь грубость, но Морд только тяжело вздохнул и тоже сел. – Выпьете? Мартин Бек покачал головой. Как и в прошлый раз, на столе стояла контрабандная русская водка. Правда, всего одна бутылка, да и то неоткупоренная. – Не хотите, значит? – Полагаю, вам известно, что мы нашли вашу бывшую жену? – Да, – ответил Морд. – Известие дошло до меня. Привычной рукой он сорвал с бутылки колпачок и швырнул его на пол. Налил полстакана и долго разглядывал, словно живое существо или язык пламени. – Самое удивительное, что я пью-то через силу. – Он сделал маленький глоток. – К тому же боли зверские. Черт, нельзя уже без боли упиться до смерти. Знать, такова доля алкоголика. – Вы переживаете? – Что? – Переживаете? Горюете? Морд медленно покачал головой. – Нет, – произнес он наконец. – Разве можно горевать по тому, что давным-давно потерял. Вот только… – Что? – Странно как-то, что ее больше нет на свете. Вот уж никогда не думал, что Сигбрит раньше меня отдаст концы. – Он угрюмо посмотрел на Мартина Бека. – Еще не один год протяну. Не один… А сколько – черт знает. Протяну еще в этом аду. Он яростно опустошил стакан. – Шведское государство для народа… Аж за границей звон идет. А вернешься домой, поглядишь на все эти дерьмовые порядки… И как только они ухитряются своей пропагандой всем голову морочить. – Он снова наполнил стакан. Мартин Бек не знал, как поступить. Ему нужен хотя бы относительно трезвый Морд. Но и не слишком злой. – Пили бы поменьше, – осторожно заметил он. – Что? – Морд явно опешил. – Что вы себе позволяете, черт бы вас побрал! В моем собственном доме! – Я сказал, чтобы вы поменьше пили. Добрый совет, от чистого сердца. Кроме того, мне надо с вами поговорить и услышать от вас толковые ответы. – Толковые ответы? Откуда взяться толку, когда в дерьме сидишь? Бывало, напьюсь – сразу веселее на душе. Раньше. В этом вся суть. Раньше так бывало! Лихо! Да только не здесь, в других местах. – Например, в Тринидаде-Тобаго? Морд совершенно спокойно воспринял реплику Мартина Бека. – Вот как. Докопались. Чисто сработано. Никогда бы не подумал, что у вас на это хватит ума. – Стараемся, докапываемся до правды, – сказал Мартин Бек. – Чаще всего успешно. – А посмотреть на легавых на улицах города – никогда бы этого не подумал. Сколько раз я себя спрашивал, зачем нам легавые – живые люди. В Копенгагене в увеселительном парке есть механический мужик, брось монету – он выхватит пистолет и стреляет. Добавь еще пару колесиков, будет и другую лапу поднимать и бить тебя дубинкой. А в башку ему магнитофон, чтоб спрашивать вас: «Ну как?» Мартин Бек рассмеялся, представив себе, как начальник ЦПУ воспринял бы предложение Бертиля Морда о реорганизации шведской полиции. Правда, вслух он об этом не сказал. – Мне тогда повезло, – продолжал Морд. – Штраф четыре фунта за убийство гада. В каком-нибудь другом месте меня могли повесить. – Возможно. – У нас-то нет. Зато у нас шайка бандитов может спокойно отравлять существование всему народу. И никакого штрафа не платят, а назначаются губернаторами, бесплатно летают в свои банки в Лихтенштейне и Кувейте. Нет, я не могу ничего дурного сказать о Лихтенштейне и Кувейте. Но вы, кажется, хотели потолковать о Сигбрит. Значит, ее убил тот псих, что рядом живет. И теперь вы его взяли и засадили туда, где ему положено сидеть. А если бы вы его не взяли, я сам поехал бы туда и пришиб его. Вы избавили меня от этой необходимости. Так о чем же тут еще толковать? – О вашей поездке в Копенгаген. – Но ведь вы уже схватили убийцу, черт возьми. – Что вы делали в Копенгагене? – Переходил из кабака в кабак, упился как свинья. Не помню даже, как домой добрался. – Послушайте, капитан Морд. Вы говорили, что сидели в салоне на носу – там, где прежде была курительная первого класса. – Ну да. За столиком посередине салона. Как раз за часами. – Я сам сиживал за этим столиком. Отличный вид. – Точно, почти как на мостике. Наверно, мне оттого и нравится там сидеть. – Вы старый моряк, у вас наметанный глаз. Что-нибудь произошло во время этого рейса? – На море всегда что-нибудь происходит. Да только не вашего ума это дело. – Вы так уверены? Морд сунул руку в задний карман и достал свою потрепанную записную книжку в кожаном переплете. – Как-никак морской рейс, – объяснил он. – Хоть меня и везли, словно тюк какой-нибудь. Значит, и запись есть. Все, что годно для судового журнала, сюда заношу. Когда я не пьян в стельку. Он открыл нужный раздел. – Так… Железнодорожный паром «Мальмёхюс». Встречные суда записаны. – В самом деле? – А как же, все как положено. – Минутку, – сказал Мартин Бек, доставая бумагу и карандаш, – предметы, которыми он редко пользовался вне своего кабинета. – Одиннадцать пятьдесят пять, теплоход «Эресюнд», курсом на порт Мальмё. – Ну, этот каждый день ходит.