Он как-то жутко всхлипнул, взялся за сердце, качнулся и внезапно упал головой в розовый куст. Мартин Бек озадаченно смотрел на него. Подбежал Бенни Скакке, вместе они повернули Кая Сюндстрёма на спину. – Пойду вызову «скорую помощь», – сказал Скакке и бегом вернулся к машине. Мартин Бек услышал, как он говорит что-то в микрофон передатчика. Из дома выбежала жена хозяина, следом за ней обе дочери. Она явно видела все из окна. Решительно толкнула в сторону Мартина Бека, опустилась на колени возле мужа и велела девочкам идти в дом. Они послушались. Через семь минут приехала «скорая помощь». Бенни Скакке вместе с Беком не отставал от нее на своей машине и одновременно остановился перед приемным покоем больницы в Мальмё. Мартин Бек видел, как санитары торопливо внесли носилки с больным в здание. Цецилия Сюндстрём поспешила следом, и когда дверь за ней закрылась, Скакке сказал: – Ты не пойдешь? – Пойду, – ответил Мартин Бек. – Но спешить некуда. Сейчас начнется реанимация – электрический шок, массаж, искусственное дыхание… – Может быть, он скоро придет в себя и врачи разрешат мне поговорить с ним. Хорошо бы запастись магнитофоном. Скакке повернул ключ зажигания. – Сейчас привезу. Мартин Бек кивнул, и Скакке уехал. Подойдя к дверям реанимационной палаты, Мартин Бек сквозь стекло увидел жену Кая Сюндстрёма. Она неподвижно стояла у окна. Он сел ждать в коридоре. Через некоторое время послышался стук деревянных башмаков. Женщина в белом халате и джинсах проследовала мимо него и вошла в кабинет по соседству. Надпись на дощечке гласила: «Дежурный врач». Бек постучался и открыл дверь, не дожидаясь приглашения. Женщина вопросительно посмотрела на Мартина Бека. Он показал удостоверение, затем изложил свою просьбу. – Сейчас ничего не могу сказать, – ответила она. – Ему делают массаж. Вы можете пока посидеть здесь, в кабинете. Молодая, живые карие глаза, темно-русые волосы заплетены в толстую косу. – Вас известят, – сказала она, быстро выходя из кабинета. На стене висел какой-то маленький аппарат с экраном, по которому слева направо металась светящаяся зеленая точка. Посреди экрана точка подскакивала, и звучал короткий писк. Зеленая точка рисовала ровную кривую, писк раздавался через равные промежутки времени. Чье-то сердце билось нормально. «Вряд ли это кардиограмма Кая Сюндстрёма», – подумал Мартин Бек. Через четверть часа он увидел в окно, как возвращается машина Скакке. Вышел, забрал магнитофон и сказал, что тот может ехать домой. В половине одиннадцатого в кабинет вошла женщина – дежурный врач. Кризис миновал, Сюндстрём пришел в сознание, состояние сравнительно приличное. Он разговаривал с женой, затем та ушла. Теперь он спит, и его нельзя беспокоить. – Приходите утром, тогда посмотрим, – заключила она. Мартин Бек объяснил ей положение, и в конце концов она неохотно согласилась разрешить ему переговорить с Каем Сюндстрёмом, как только тот проснется. И проводила его в другой свободный кабинет. Мартин Бек увидел лежак с зеленой клеенкой, табуретку и этажерку с тремя зачитанными религиозными журналами. Поставил магнитофон на табурет, устроился на лежаке и уставился в потолок. Он думал о Кае Сюндстрёме и его жене. Сильная женщина. Сильный характер. Потом он подумал о Фольке Бенгтссоне, потом о Рее и наконец уснул. Дежурный врач разбудила его в половине шестого. – Он проснулся, – сообщила она. – Постарайтесь не утомлять его чрезмерно. Кай Сюндстрём лежал на спине, глядя на дверь. На полке над изголовьем стоял такой же аппарат, какой Мартин Бек видел в кабинете дежурного. Тремя проводами разного цвета он соединялся с маленькими круглыми электродами, прикрепленными пластырем к груди Кая Сюндстрёма. Зеленая точка плыла по экрану, но писк звучал совсем слабо. – Как самочувствие? – спросил Мартин Бек. Кай Сюндстрём теребил простыню. – Ничего. Не знаю толком. Я не помню, что произошло. Без очков лицо его казалось моложе и мягче. – А меня помните? – Помню, что вы приехали и мы вышли во двор. Больше ничего. Мартин Бек вытащил из-под кровати длинную скамеечку, поставил на нее магнитофон, прицепил микрофон на краю постели. Пододвинул стул и сел. – Вы припоминаете, о чем мы говорили? Кай Сюндстрём кивнул. – Сигбрит Морд, – продолжал Мартин Бек. – Почему вы ее убили? Больной полежал с закрытыми глазами, потом открыл их и заговорил: – Я болен. Мне не хочется об этом говорить. – Как познакомились с ней? – В кондитерской, где она работала. В то время я, бывало, заходил туда выпить чашку кофе. – Когда это было? – Три-четыре года назад. – Так, дальше. – Один раз я увидел ее на улице и предложил подвезти. Она согласилась, объяснив, что оставила свою машину в мастерской. Я отвез ее домой. Потом она рассказала, что нарочно все придумала, потому что хотела узнать меня ближе. – Вы отвезли ее и вошли в дом? – спросил Мартин Бек. – Да, и тогда же началась наша близость. Вас ведь это интересует? Кай Сюндстрём посмотрел на Мартина Бека, потом отвернулся к окну. – Вы продолжали встречаться у нее дома? – Несколько раз. Но это было слишком рискованно. Я женат, а она хоть и разведена, но ведь от сплетен спасу нет. Я нашел небольшую квартирку в Треллеборге, где мы могли встречаться. – Вы ее любили? Кай Сюндстрём фыркнул. – Какая там любовь. Просто влечение. Жена-то давно остыла. И никогда особым жаром не отличалась. Я чувствовал себя вправе завести любовницу. Но если бы жена об этом узнала – взбесилась бы. Потребовала бы развод. – А Сигбрит Морд вас любила? – Наверно. Сначала я решил, что у нее просто влечение, как у меня, но потом она начала говорить о том, чтобы я переехал к ней. – Когда она начала об этом говорить? – Весной. Все шло хорошо, мы встречались раз в неделю на квартире, которую я снял. Вдруг она стала говорить, что нам надо пожениться, она хочет ребенка. Ее не смущало, что я женат, что у меня дети. Мол, разводись, и все тут. – А вы не хотели разводиться? – Ни в коем случае. Во-первых, мы с женой и детьми неплохо ладим. А во-вторых, взять развод для меня означало разориться. Дом, где я живу, принадлежит жене, фабрика тоже, хотя все дела веду я. Развестись – значит остаться без денег и без работы. А мне пятьдесят два года. Я трудился как вол на этой фабрике. Неужели я стал бы бросать все ради Сигбрит. К тому же она рассчитывала на мои деньги. – Кай Сюндстрём порозовел, и глаза его немного ожили. – Да и поднадоела она мне. Я еще зимой начал подумывать, как бы покончить с этим делом, чтобы ее не обидеть. «И придумал способ…» – сказал себе Мартин Бек. – А что случилось? – спросил он. – Она вела себя назойливо? – Угрожать начала! Сказала, что пойдет к моей жене. Пришлось обещать, что я сам поговорю о разводе. На самом-то деле у меня ничего такого в мыслях не было. А как поступить? Ночами не спал, все думал… Он смолк, закрыл глаза рукой.