— Не думала, что он такой спец. — И тем не менее это правда. Пару лет назад был арестован один тип, подозреваемый в убийстве и сокрытии трупов своих дяди и тети, с которыми вместе проживал. Нужно было его видеть: холодный и абсолютно невозмутимый. После восемнадцати часов допроса, в ходе которого его по очереди пытались сломить пять опытных агентов, он не сказал ни слова. Тогда в камеру вошел Борис, побыл с ним минут двадцать — и тот во всем признался. — Вот это да! А что Стерн? — Стерн — хороший парень. Думаю, что это выражение нарочно придумано для него. Он женат тридцать семь лет. У него сыновья-близнецы, оба служат на флоте. — Он кажется мне очень спокойным. Я заметила, что он весьма набожный. — Стерн ходит на все воскресные службы и даже поет в хоре. — Да и костюмы его, по-моему, всегда безукоризненны. Он похож в них на героя одного телефильма семидесятых годов! Горан согласно улыбнулся. Затем снова стал серьезным и добавил: — Его жена Мэри, в ожидании донорской почки, пять лет была вынуждена подвергаться диализу. Два года назад Стерн отдал ей одну из своих почек. Ошеломленная и восхищенная, Мила не могла вымолвить ни слова. Горан продолжал: — Этот человек пожертвовал доброй половиной из оставшихся ему лет жизни только ради того, чтобы у нее по крайней мере была надежда. — Должно быть, он очень ее любит. — Думаю, что да… — ответил Горан с некоторой горечью в голосе, не ускользнувшей от внимания Милы. Наконец принесли заказ. Оба обедали в полном молчании, при этом отсутствие диалога ничуть не тяготило их, словно они настолько хорошо друг друга знали, что даже не нуждались в словах, чтобы смущаться этим обстоятельством. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — продолжила девушка уже ближе к концу трапезы. — Это случилось со мной на второй день моего приезда, когда я едва ступила на территорию мотеля, где жила до переселения в Бюро. — Слушаю тебя… — Возможно, это пустяки и все только привиделось, но… мне показалось, что кто-то следил за мной, когда я шла по площади. — Что это значит «мне показалось»? — Он шел по моим следам. — А почему кому-то потребовалось следить за тобой? — Поэтому-то я никому ничего и не сказала. Мне это тоже показалось абсурдным. Возможно, что это всего лишь плод моей фантазии… Горан взял на заметку слова Милы, но промолчал. Девушка посмотрела на часы. — Мне бы хотелось обратно в Бюро, — сказала она. — В этот час? — Да. — Ладно. Тогда я попрошу счет. Мила предложила оплатить половину, но он, как приглашающая сторона, был непреклонен в отстаивании своего долга по оплате всех расходов. В характерном для него живописном беспорядке он вместе с банкнотами, монетами и листами из блокнота вытащил из кармана цветные шарики. — Это моего сына Томми. — О, а я и не знала, что ты… — Мила изобразила удивление. — Нет, уже неженат, — поспешил уточнить Горан, опустив глаза. Затем добавил: — Больше не женат. Мила никогда не принимала участие в ночных захоронениях. Погребение Рональда Дермиса стало для нее первым. Такое решение было принято из соображений общественного порядка. Для девушки сама мысль о том, что кто-то мог поквитаться с человеческими останками, казалась еще мрачнее, чем самое это событие. Могильщики уже вовсю трудились над могилой. У них не было скрепера. Земля заледенела, и копать ее оказалось делом довольно сложным и очень утомительным. Мужчин было четверо, и они менялись каждые пять минут: двое вынимали грунт, а другие фонарями освещали могилу. Временами кто-нибудь бранил проклятый холод; для согрева они по очереди отпивали из бутылки Wild Turkey. Горан и Мила молча наблюдали за происходящим. Гроб с телом Рональда был еще в фургоне. Поодаль стоял надгробный камень, который установят в самом конце ритуала: без имени, без даты. Только порядковый номер. А еще маленький крест. В этот момент в голове Милы промелькнул эпизод падения Рональда с башни. Когда он летел вниз, на его лице не было ни страха, ни удивления. Словно в глубине души он не чувствовал ни малейшего сожаления о том, что умирает. Возможно, что он, так же как и Александр Берман, предпочел для себя именно такой выход — уступить желанию навсегда покончить с собой. — Все в порядке? — спросил Горан, прерывая молчание. Мила повернулась к нему: — Все хорошо. Именно в тот самый момент ей показалось, что за кладбищенским деревом кто-то стоит. Приглядевшись получше, девушка узнала Фелдера. Похоже, что тайное захоронение Дермиса уже ни для кого не было большим секретом. На Фелдере была шерстяная куртка в шашечку, а в руках — банка пива, словно он в последний раз поднимал тост за своего старого школьного товарища, которого, быть может, не видел уже много лет. Мила подумала, что это положительный факт: даже там, где хоронят зло, всегда есть место состраданию. Не будь Фелдера, его невольной помощи, не было бы и их здесь. Ему в равной мере принадлежала заслуга в остановке этого, как выразился Горан, начинающего серийного убийцы. Как знать, скольким потенциальным жертвам Фелдер спас жизнь. Когда их взгляды пересеклись, Фелдер смял банку и направился в сторону своего пикапа, припаркованного неподалеку. Он снова возвращался к привычной жизни в своем доме на свалке, холодному чаю в разрозненных стаканах и псу цвета ржавчины в ожидании того, что в один прекрасный день та же безымянная смерть постучится в его дверь. Причина, побудившая Милу принять участие в поспешных похоронах Рональда, основывалась, вероятно, на фразе криминолога, произнесенной им в госпитале: «Если бы ты его не остановила, Рональд убил бы тебя, так же как поступил с Билли Муром много лет назад». И после ее смерти продолжил бы свой кровавый промысел. — Люди в большинстве своем не знают об этом, но, согласно нашей статистике, в настоящее время в стране орудуют от шести до восьми серийных убийц. Однако все они так и не обнаружены, — сказал Горан, когда могильщики опускали в яму деревянный гроб. Мила была потрясена. — Но как такое возможно? — Они убивают по случаю, без всякой системы. А может, никому еще пока не удалось найти взаимосвязь между их убийствами, такими непохожими на первый взгляд. Или, в конце концов, сами жертвы не заслужили глубокого расследования… Ну, к примеру, нашли мертвую проститутку в канаве. В большинстве случаев это происходит в результате банального грабежа. А может, в этом виновен ее сутенер или клиент. Учитывая рискованность занятия, в среднем погибают десять проституток, смерть которых при этом не всегда подпадает под статистику серийных убийств. Я знаю, тяжело понять, тем не менее это так. Сильный порыв ветра поднял вверх столб из снега и пыли. Мила от охватившей ее дрожи еще плотнее закуталась в куртку. — Какой смысл во всем этом? — спросила девушка. Ее вопрос в действительности таил в себе мольбу. Она не имела ничего общего с тем делом, которым занималась, с выбранной ею профессией. Это была и мольба, вызванная неспособностью понять причины развития зла, а также грустная просьба о спасении. Мила даже не слушала ответ. Но Горан продолжал: — Бог молчит. А дьявол нашептывает… Никто из них больше не промолвил ни слова. Могильщики начали засыпать могилу комьями мерзлой земли. По кладбищу разносились только звуки от ударов лопат. Затем зазвенел мобильный телефон Горана. Не успел тот вынуть его из кармана, как принялся звонить телефон Милы. Не нужно было даже отвечать на звонки, чтобы понять: обнаружена третья девочка. 21 Семья Кобаши — отец, мать и двое детей: мальчик четырнадцати лет и девочка двенадцати — проживали в престижном комплексе Капо-Альто. Шестьдесят гектаров земли, утопающей в зелени, с бассейном, манежем, полем для гольфа и конным клубом, находились в распоряжении владельцев сорока вилл, входивших в его состав. Пристанище высших слоев буржуазии, в большинстве своем высококвалифицированных врачей, архитекторов и адвокатов. Двухметровая стена, разумно замаскированная под живую изгородь, отделяла этот райский уголок для избранных от остального мира. Комплекс охранялся круглосуточно. Семьдесят камер видеонаблюдения по всему периметру и подразделение внутренней охраны гарантировали безопасность жильцов. Кобаши был дантистом. Высокий уровень дохода, «мазерати» и «мерседес», стоявшие в гараже второго от вершины горы дома, яхта под парусом и завидная коллекция вин в подвальном помещении. Его жена занималась тем, что воспитывала детей и обставляла дом редкостными и дорогими предметами. — Они отдыхали в тропиках три недели и вернулись домой только вчера вечером, — объявил Стерн, едва Горан и Мила добрались до виллы. — Причиной таких каникул как раз и стала история похищенных девочек. Их дочь примерно того же возраста, вот они, поразмыслив, и решили отправить в отпуск прислугу и немного сменить обстановку. — А где они сейчас? — В гостинице. Мы поселили их там по соображениям безопасности. Жене потребовалась пара пузырьков валиума. Мягко говоря, они слегка не в себе.