Борис покосился на Горана: – Что отвечать? – Выжди. Только не спугни его. Борис попросил немного подождать: мол, ему звонят в дверь, он пойдет откроет. А Сара Роза тем временем сумела скопировать IP-адрес их собеседника. – Есть, готово, – объявила она. Потом забила его в строку и нажала ввод. Спустя несколько секунд страница открылась. Никто не мог произнести ни слова – то ли от удивления, то ли от ужаса. На экране медведи танцевали с жирафами, бегемоты отбивали ритм на бонго, шимпанзе играл на укулеле. Комнату наводнила музыка. На фоне веселья в сказочном лесу разноцветная бабочка приветственно махала им крыльями. Ее звали Присцилла. Они замерли, не веря своим глазам. Затем Борис бросил взгляд на главный экран, где по-прежнему сиял вопрос: Ты еще здесь? И тогда спецагент проронил четыре слова, тяжелых, словно камни: – Черт… побери… это… ребенок. 10 Самое популярное слово в поисковиках – секс. Второе место занимает Бог. Горан всякий раз удивлялся: для чего людям искать Бога в Интернете. На третьем месте два слова – Бритни Спирс. И еще – death, смерть, – с той же частотностью. Секс, Бог, Смерть и Бритни Спирс. Впервые Горан забил в поисковике имя своей жены – сам не знал зачем. Просто так, инстинктивно. Он вовсе не рассчитывал ее найти и, конечно, не нашел. Но здесь он мог найти хоть какую-то информацию. Почему он так мало знал о ней? С того момента что-то словно заработало у него внутри. Он понял, зачем преследует ее. На самом деле ему не надо знать, где она. Если на то пошло, это совершенно не важно. Ему достаточно знать, счастлива ли она сейчас, – и все. Его приводит в бешенство то, что она избавилась от него и Томми, чтобы обрести счастье в другом месте. Значит, можно разбивать жизнь другим ради эгоистичных поисков счастья? Видимо, можно. Она так и поступила и, что еще хуже, не вернулась назад, чтоб залечить рану, после того как по живому оторвала себя от одного человека, с которым делила жизнь, и от другого, который был плоть от плоти ее. А вернуться она может, должна. У всех рано или поздно наступает момент, когда для того, чтобы жить дальше и смотреть только вперед, надо оглянуться и посмотреть, не изменилось ли что-то у тебя за спиной и в тебе. Отчего же у нее этот момент не наступил? Отчего она даже не попробовала? Ни единого безмолвного звонка среди ночи. Ни единой открытки без слов. Сколько раз Горан, провожая в школу Томми, оглядывался в надежде увидеть ее, тайно следившую за сыном. Но нет. Она не удосужилась даже справиться, здоров ли он. И Горан начал спрашивать себя, что за человека он думал удержать возле себя всю жизнь? А раз так, то чем он, по сути, отличается от Вероники Берман? Она тоже обманута. Муж воспользовался ею, чтобы создать себе респектабельный фасад, ведь именно она заботилась обо всем, что он имел: о добром имени, о доме, об имуществе – обо всем. А его счастье было на стороне. Но, в отличие от Горана, та женщина почувствовала пропасть, разверзшуюся под прикрытием идеальной жизни, уловила запах гниения. И закрыла глаза, проглотила обман, стала сообщницей молчания, партнершей в игре, спутницей во благо и во зло. А Горан даже не подозревал, что жена может бросить его. Ни слова, ни знака, ни малейшего звука, на который можно было бы мысленно обернуться и сказать: «Да! Это же было так очевидно, а я ничего не замечал!» Уж лучше б он понял, что был никудышным мужем, и потом винил бы себя – за недостаток внимания к ней, за небрежное отношение. Он пытался искать причину в себе: так он хоть что-то понял бы. Но нет, тишина. И сомнения. Остальному миру он объявил без объяснений: ушла и все. Пускай каждый сам выработает свою версию событий. Один скажет: бедный муж. Другой: дыма без огня не бывает. Он с готовностью примерил на себя обе роли, переходя от одной к другой. В конце концов, всякое горе – дело житейское, ничего не попишешь. А она?.. Как долго она притворялась? Как долго вынашивала этот план? Сколько времени ей потребовалось, чтобы таить в себе эти мысли, прятать под подушку эти мечты, засыпая с ним рядом. Долго прикрывала свое тайное желание повседневным поведением жены и матери, пока не разработала свой план, свой замысел? План. Когда она поняла или внушила себе, что его можно реализовать? Куколка держала в себе тайну своей метаморфозы и продолжала жить рядом – с ним и Томми. И готовила, молча готовила свое превращение. Где она теперь? Ведь где-то же она живет, в параллельной вселенной, рядом с такими же людьми, которых Горан видит каждый день, которые обустраивают дом, терпят мужей и жен, заботятся о детях. В таком же банальном мире, но далеко от него и Томми, среди новых красок, новых друзей, новых лиц, новых имен. Что она ищет там, в новом мире? Чего ей так не хватало здесь? В сущности, все мы ищем тех или иных ответов в параллельной вселенной, размышлял Горан. Как те, кто ищет в Интернете: Секс, Бога, Смерть и Бритни Спирс. Александр Берман же охотился в Интернете на детей. Это всплыло мгновенно. Как только на компьютере Бермана открылся сайт Бабочка Присцилла, сразу же, по обнаружении международного сервера, управляющего этой системой, все стало понятно. Сеть педофилов с филиалами во многих странах. Мила права: в эту сеть входил и «ее» учитель музыки. Специальный отдел преступлений в Сети выявил почти сотню абонентов этого сайта. Пошли первые аресты, скоро возьмут нескольких приверженцев. Их не так много, но все респектабельные люди – вне подозрений, занимающие хорошие должности, все состоятельные и потому способные выложить значительные суммы за свою анонимность. Среди них Александр Берман. Возвращаясь домой вечером, Горан рисовал в своем воображении деликатного, приветливого, морально устойчивого индивида, каким, по описаниям друзей и знакомых, был Берман. Безупречная маска. Странно, почему мысль о Бермане он совмещает с мыслью о жене. А может, он все знал, только не хотел себе в этом признаваться? Так или иначе, едва он переступит порог дома, сразу же прогонит эти мысли и предоставит себя в полное распоряжение Томми, как пообещал ему по телефону, когда сообщил, что вернется сегодня пораньше. Сын принял это известие со щенячьим восторгом и спросил, можно ли будет заказать пиццу. Горан легко согласился: как мало ребенку надо для счастья! Дети умеют получать его от любых мелочей. В итоге Горан заказал пиццу со стручковым перцем для себя и с двойной порцией моцареллы для Томми. Они вместе сделали заказ по телефону, поскольку пицца – это совместный ритуал. Томми набирал номер, а Горан говорил. Потом они поставили на стол большие тарелки, специально для этого приобретенные. Томми будет пить сок, Горан позволит себе пиво. Прежде чем поставить стаканы на стол, их положили в морозилку, чтобы они покрылись инеем и как следует охладились. Но Горан никак не мог успокоиться – все возвращался мыслями к этой идеальной организации. Агенты особого отдела раскопали базу данных, в которой содержалось более трех тысяч имен детей с адресами и фотографиями. Порочная сеть прикрывалась липовыми доменами, посвященными заботе о детях, и заманивала жертв в ловушку. Бабочка Присцилла. Животные, красочные видеоигры, безобидные песенки…. Все так похоже на мультики, которые Горан и Томми стали вместе смотреть после ужина по спутниковому каналу. Голубой тигр и белый лев. Сын прижался к отцу и увлеченно следил за приключениями двух лесных друзей. А отец наблюдал за ним. «Я должен защитить его», – сказал он себе. И ощутил в глубине сознания липкий комок темного страха. Он боялся не сделать того, что нужно, боялся что-то упустить. Потому что одного родителя мало, пусть даже они с Томми справляются. Но что будет, если за черным экраном компьютера Бермана вместо того неизвестного ребенка окажется его Томми? Сможет ли он, Горан, вовремя заметить, как кто-то подбирается к сознанию и жизни его сына? Пока Томми делал уроки, Горан уединился в кабинете. Еще не было и семи. Он снова стал листать досье Бермана, выискивая детали, которые могли пригодиться в расследовании. Первым было кожаное кресло, на котором Крепп не обнаружил отпечатков. «На всем остальном есть, а на нем нет… Почему?» Наверняка не без причины. Но как только ему кажется, что он ухватил эту причину, она ускользает в сторону. По направлению к опасностям, подступающим к жизни его сына. Горан – криминолог, он знает, из чего соткано зло. Но до сих пор он наблюдал его со стороны, как ученый. И никогда не поддавался мысли, что это самое зло может протянуть свою зловещую руку и дотронуться до него. А теперь он думает об этом. Когда человек становится монстром? Это определение он официально отвергает, но оно тайком пробирается в его мозг. Зачем ему знать, как это происходит? Когда они переступают эту грань и замечают ли это сами? Берман входил в четко отлаженную структуру с установленной иерархией и соответствующим уставом. Коммерческий агент примкнул к ней еще в университете. В те времена еще не было таких охотничьих угодий, как Интернет, и требовались немалые усилия, чтобы оставаться в тени и не вызывать подозрений. Поэтому адептам советовали обустроить себе образцовую жизнь, надежное укрытие своей истинной натуры и тайных импульсов. Мимикрия – ключевое слово для подобной стратегии. Берман вернулся из университета, имея точный план дальнейшей жизни. Во-первых, он разыщет давнюю подругу, которую не видел несколько лет. Вероника никогда не была достаточно красива, чтобы парни, в том числе и он сам, интересовались ею. Он убедил ее, что давно влюблен и только скрывал свои чувства из робости. Она, как и следовало ожидать, сразу согласилась выйти за него. Первые годы супружества прошли, как у всех, во взлетах и падениях. Он часто уезжал в командировки, и в этих путешествиях пользовался свободой, чтобы отлавливать своих маленьких жертв. С появлением Интернета все упростилось. Педофилы быстро овладели этим бесподобным инструментом, который позволял им не только действовать инкогнито, но и манипулировать добычей с помощью хитроумных ловушек. Но Александр Берман не обеспечил себе абсолютной мимикрии, потому что Вероника никак не могла родить ему ребенка. Это было недостающее звено, благодаря которому он стал бы и впрямь выше любых подозрений, поскольку отец семейства не интересуется чужими детьми. Криминолог подавил естественное негодование и закрыл досье, изрядно пополненное за последние часы. Нет, он не станет больше читать. Сейчас ему хочется лишь лечь в постель и забыться сном. Кто, если не Берман, мог быть Альбертом? Хотя им еще предстоит как-то увязать его с кладбищем рук и пропажей остальных пяти девочек, чьи трупы пока не найдены, но едва ли кто другой мог заслужить звание мясника. Но чем дольше Горан думал об этом, тем больше его одолевали сомнения. В 20:00 Рош официально объявит о поимке маньяка в переполненном зале пресс-центра. Горана теперь мучила эта мысль; фактически она свербит в мозгу с того момента, как они открыли тайну Бермана. Неясная, словно туман, мысль коварно приютилась в уголке сознания. И в этой тени продолжала пульсировать, показывая, что никуда не делась. И только теперь, в тишине дома, Горан решил осмыслить ее во всей полноте. «Что-то не складывается в этой истории… По-твоему, Берман невиновен? Да нет, виновен, конечно, он же педофил. Но он не убивал этих девочек. Он ни при чем… Откуда такая уверенность?» Да если б Александр Берман действительно был нашим Альбертом, мы нашли бы в его багажнике последнюю девочку, шестую, а не Дебби, первую. Ее он должен был расчленить уже давно. И как раз когда эта мысль оформилась в его сознании, Горан посмотрел на часы: до восьми, до пресс-конференции, всего несколько минут. Роша надо остановить. Старший инспектор созвал весь цвет журналистики, как только узнал про новый виток в деле Бермана. Было официально заявлено – он не желает, чтобы СМИ получали сведения из вторых рук, из неофициальных источников, где их могут переврать. Но на деле его беспокоило, что сюжет просочится по другим каналам и вся слава достанется не ему. Рош мастерски водил репортеров на коротком поводке. Поэтому пресс-конференции он всегда начинал с опозданием на несколько минут, давая понять, что шефа опергруппы задерживают неотложные дела. Рош наслаждался шумом из конференц-зала рядом с его кабинетом; это было своего рода энергетической подпиткой его эго. Эти несколько минут он спокойно сидел, положив ноги на стол, который унаследовал от предшественника, под чьим началом служил много лет – слишком долго, на его взгляд, и потому без лишней щепетильности он спихнул его восемь лет назад. В дверь постучали. – Войдите. – Рош повернул голову к двери. Переступив порог, Мила уловила самодовольное выражение на лице старшего инспектора и спросила себя, какого черта она ему понадобилась. – Агент Васкес, хочу лично поблагодарить вас за неоценимый вклад в данное расследование. Мила наверняка бы смутилась и покраснела, если б не понимала, что это лишь прелюдия к тому, чтобы избавиться от нее.