Информация на Квадрата была разрозненной. Никаких серьезных правонарушений мужчина не совершал, но все время ходил по лезвию бритвы. Коллекторская контора, которая ему принадлежала, пользовалась дурной славой. Квадрат и его «сотрудники», а попросту – подельники, не гнушались грязных методов работы. В самой фирме Богодухова Тамерлану и его следователям помочь не смогли. Офис, находившийся в одном из обновленных домов старой московской постройки, по словам охраны, стоял закрытым уже больше месяца. Ни секретарь Богодухова, ни его сотрудники, ни тем более он сам здесь не появлялись. Правда, Андрею удалось найти секретаршу. Однако та заявила, что Богодухов всех распустил на бессрочные каникулы и сказал, что вызовет, когда контора снова начнет работать в прежнем режиме. По данным, собранным тем же Андреем, было очевидно, что Богодухов мог скрываться еще по одной причине: его прижала налоговая. С такими долгами в госбюджет, которые оказались у Богодухова, нечего было и думать о том, чтобы его коллекторский бизнес продолжал идти по накатанной. Тамерлану хотелось понять, что же в действительности заставило Богодухова залечь на дно: финансовые проблемы фирмы или все же убийство Павлюк. Неоспоримых доказательств вины мужчины у следователей не имелось. Им нужен был он сам, чтобы эти самые доказательства получить. Помимо этого тупикового дела, команда Тамерлана трудилась и над другими расследованиями, а потому рабочие дни, казалось, становились все длиннее и длиннее. Только сегодня Тамерлану чуть ли не впервые за последние две недели удалось уйти из управления ровно в шесть. Он сунул руку в карман, собираясь выкурить последнюю сигарету и ехать домой, и тут же, нащупав лишь пустоту, вспомнил, что уже дня три как действительно бросил курить. Сколько месяцев он все обещал и обещал Жене? Пора бы. Дверь управления распахнулась, и из нее вышел Киселев. Он увидел Тамерлана, кивнул, уже почти прошел мимо, но все-таки нехотя остановился. – Что, Тамерлан Ниязович, говорят, через месяц Андронов окончательно и бесповоротно выходит на пенсию, – сказал Киселев. – Говорят, – кивнул Тамерлан. – Слышал, что вам предлагают его место, – прищурившись, исподлобья взглянул на него Киселев. – Мало ли кто что говорит, – пожал плечами Тамерлан. Он знал, что Киселев сам метил в начальники управления, и Тамерлан был ему как кость поперек горла. – Как движется дело об убийстве той школьницы? Все копаете? – Копаем. – И что вы с ним возитесь, – поморщился Киселев. – Там нечего расследовать. Все, что могли, мы в свое время нашли. – Все да не все, – усмехнулся Тамерлан. – Хотите сказать, что обнаружили какие-то новые улики? – у пухлых губ Киселева пролегла возмущенная складка, будто он был категорически против того, чтобы это дело раскрыли. – Может, и обнаружили, – неопределенно ответил Тамерлан. – И какие же? – Тайны следствия разглашать не имею права, – развел руками он. Киселев деланно расхохотался. – Забавный вы человек, Тамерлан Ниязович. Роете всякое дерьмо, в котором и рыть-то нечего. Гиблое это дело, – сделал неопределенный жест Киселев. – Что, Петр Андреевич, думаете, не раскроем? – тоже улыбнувшись, спросил Тамерлан. В глазах его, однако, не было и тени веселости. – Не раскроете. Столько времени прошло, где ж его теперь найдешь, убийцу этого? – махнул рукой Киселев. – Небось, какой-нибудь водила, подвозивший девчонку ночью. Позарился на золото – она, говорят, им увешанная ходила – да на молодое тело. Ищи его теперь свищи, убийцу вашего. – Думаете? – снова с ехидцей спросил Тамерлан. Он понял, что Киселев даже не поинтересовался подробностями и не знал, что Павлюк не ограбили и не изнасиловали. – Тут и к гадалке не ходи. – А что, если найдем убийцу, а, Петр Андреевич? – Ну, тогда я плохой следователь и подам в отставку, – презрительно хмыкнул Киселев. – Обещаете? – А то! – резко выпалил Киселев и покачал головой: – Вы, Тамерлан Ниязович, конечно, круты, тут спору нет, но даже вам не под силу раскрыть преступление, где нет ни одной зацепки. – Поживем – увидим, Петр Андреевич. Поживем – увидим. – Ну-ну, – усмехнулся Киселев. – Ладно, бывайте, – Тамерлан достал ключи от машины. – А про обещание свое не забудьте вспомнить, когда время придет, – бросил он на прощание. Тамерлан уже дошел до машины, когда Киселев снова окликнул его: – А зачем вы моего Анатолия к себе переманили? – голос Киселева был полон негодования. – Нехорошо как-то получается. – Я вашего Анатолия не переманивал, – оглянулся Тамерлан. – Как же? Он сказал, что с понедельника к вам в группу переходит, – нахмурился Киселев. – Да? – без тени удивления в голосе спросил Тамерлан и пожал плечами. – Я не в курсе. А вообще, вы лучше у Андронова спросите, начальник пока все-таки он. – Ну-ну, ну-ну, – с какой-то угрозой в голосе промычал Киселев. Тамерлан сел за руль и завел двигатель. Бросив взгляд на часы, он понял, что успеет заскочить домой и переодеться. Они с Женей в кои-то веки собирались пойти в ресторан. *** Им достался столик в уютном уголке у окна, за которым уже давным-давно опустился ранний апрельский вечер. Женя вертела в руках бокал с вином и с улыбкой смотрела на мужа. – Поверить не могу, что мы все-таки спокойно поужинали, никуда не спешим, а главное – тебя никто не дергает. – Переплюнь, Евгения Георгиевна, а то сглазишь, – засмеялся Тамерлан. – Нет уж. Даже если вдруг тебе кто-то позвонит, не смей отвечать, – потребовала Женя. – Когда еще удастся так тепло провести вечер. – Твоя правда, Женя. Тамерлан поднес свой бокал к ее, и они чокнулись. Женя, пригубив вина, сморщила нос – не любила она сухие вина, предпочитая более мужские напитки, коньяк, например. Однако романтика вечера обязывала. – Знаешь, Женя, я сегодня на выходе из управления столкнулся с Киселевым, – сказал Тамерлан. – Это с каким таким Киселевым? – нахмурилась она, а потом, вспомнив, протянула: – А-а, это с тем, что расследовал исчезновение Валерии Павлюк. – С ним самым. – И? – вопросительно посмотрела на мужа Женя. – Он спросил, пойду ли я на место Андронова. Переживает, что соглашусь, ведь он сам метит в начальники управления, – задумчиво глядя в окно, ответил Тамерлан. – И что ты ему ответил? – осторожно поинтересовалась Женя. Тема эта была для Тамерлана больной. Пока Андронов сидел на своем месте, вроде как и не было нужды задумываться о возможном повышении. Но сейчас, когда все прочили Тамерлану переход на руководящую должность, ему приходилось постоянно прокручивать эту мысль в голове. Согласиться или нет. Пойти или остаться при своем? Тамерлан перевел взгляд на жену. – А что ты мне посоветуешь, Женя? – Ты знаешь, какой из меня советчик. Нет у меня аргументов, чтобы заставить тебя податься в начальники или остаться в следователях, – улыбнулась Женя мужу. – Я буду рада за тебя в любом случае, главное, чтобы ты принял решение исходя из желаний собственного сердца, а не из-за чьих-то советов. – Вот за это я тебя и люблю, Евгения Георгиевна, – засмеялся Тамерлан. – Мудрая ты у меня женщина. – А еще год назад ты называл меня дурой, – хмыкнула она. – Не было такого, – отмахнулся Тамерлан. – Было-было. До сих пор помню, как сидела перед тобой в кабинете и говорила, что потратила всю зарплату на пальто, которое ты мне изуродовал, а ты меня дурой обозвал. Тамерлан рассмеялся. – То был не я, Женя. – А кто же? – Бес попутал. Как увидел тебя, так умом помешался, как мальчишка влюбленный, вот и нес всякую чушь. – Он протянул руку через стол и погладил Женину. – Пора бы уже забыть ту историю. – А пальто? – хмыкнула Женя. – Я ж тебе новое купил. Они вместе рассмеялись. Когда они вышли из ресторана, на них пахнуло холодным весенним воздухом. – Говорят, на майские будет плохая погода, – вздохнула Женя, поплотнее запахивая пальто. – До майских еще сто раз все изменится, вон как резко потеплело, а ведь неделю назад мы были уверены, что зиме не будет конца, – возразил Тамерлан. – Так всегда бывает: резкое потепление, а к майским – холод, – зевнула Женя. Все-таки зря она согласилась на вино, от него ее всегда тянуло в сон. Ресторан находился недалеко от их дома, а потому они пошли пешком, выбрав путь через знакомые переулки. Здесь было темно, фонари, как всегда, не горели, но так было быстрее добраться до их подъезда. Женя взяла Тамерлана под руку, положив голову на плечо мужа. Она чувствовала приятную усталость, и ей казалось необычным вот так запросто возвращаться с мужем домой, прогуливаясь, никуда не спеша. Чаще она, дожидаясь его дома, коротала вечера за компьютером, за чтением научных статей да подготовкой к лекциям. Иногда дожидалась, а иногда ложилась спать раньше, чем слышала в замке скрежет ключа. Только уже в полудреме чувствовала, как проминается постель рядом, как сильные руки мужа обнимают ее сзади, а его нос утыкается ей в волосы.