– Можно тебя пригласить? – словно улыбаясь через силу, произнёс парень. В его глазах не было ярости, как в момент происшествия с кофе в столовой. Они вообще, казалось, не выражали ничего. – Пожалуйста, – добавил Макс, поднимая руку и протягивая её вперёд. А ведь, если задуматься, то это их первый нормальный диалог за всё время знакомства. Вернее, пока что монолог, потому как Симона от волнения не могла вымолвить ни словечка. – Всего один танец, не бойся, – уже более искренне улыбнулся Макс, но потом, посерьёзнев, покосился в сторону танцевавшего с её мамой отца. В это мгновение Симоне предложение парня вдруг показалось не такой уж плохой идеей. Конечно, оставалось совершенно непонятно, что он задумал, но на танцполе их хотя бы будут окружать люди. Сидеть одной за пустым столом – значительно более уязвимо. Стараясь унять дрожь, Симона вложила свою руку в протянутую ладонь Макса. Контраст температур в ту секунду просто зашкалил: ледяная и влажная кожа Симоны встретилась с обжигающе тёплой, сухой и слегка шершавой ладонью Макса. Почувствовав на талии его вторую руку и ощущая сквозь тонкую ткань платья исходящее от неё тепло, девушка напряглась ещё сильнее. Музыка, лившаяся из колонок, заполняла всё обозримое пространство, они еле заметно покачивались ей в такт. Симона смотрела Максу через плечо, не находя в себе сил встретиться с ним взглядом. Где-то в глубине души шевельнулось нечто, как ей казалось, уже давно погибшее. Пушистый крохотный зверёк, переживший смертельное цунами из горячего кофе, вдруг вновь проснулся. Однако Симона не позволяла ему обрести прежние размеры, всецело завладеть разумом и эмоциями. «Он что-то задумал, – повторяла она себе, – не обольщайся, будь на чеку». «Когда же эта песня наконец закончится?» – думала девушка, не в силах больше противиться тревоге, перемешанной с удовольствием. Вдруг пронзительный звук затвора объектива щёлкнул, казалось, над самым ухом. Девушка вздрогнула, сразу же высвободившись из ненавязчивых объятий Макса, и повернула голову. – Папа! – окончательно отстраняясь от парня и подаваясь в сторону, воскликнула Симона. Рыжеволосый мужчина, облачённый, по обыкновению, в клетчатую рубашку, отодвинул от лица фотокамеру и развёл руки для объятий. Симона обняла отца, искренне благодаря его за вызволение из дурманящего плена. – Опоздал, – заговорил отец, когда Симона начала отстраняться, – съёмка затянулась дольше, чем планировал. Не в силах сдержать смеха, Симона ответила: – Мама говорила, что их будут фотографировать рекомендованные тобой коллеги, но не упомянула, что ты тоже придёшь. – Да мы ненадолго, – кивая на стоящую рядом Дарью, улыбнулся папа. – Здравствуйте, – только сейчас заметив, что отец не один, поздоровалась Симона. – Ну, не будем вам мешать, – переводя взгляд с дочери на Макса, так и оставшегося стоять позади, лукаво улыбнулся папа. – Пойдём, поздравим молодожёнов! – с этими словами они со спутницей стали прокладывать путь среди ещё танцующих пар. Симоне стало не по себе от мысли, что ей придётся продолжить танец, но мерно текущая из колонок музыка вдруг сменилась на ритмичный клубный бит. Не найдя в себе сил оглянуться на никуда не уходившего Макса, девушка просто развернулась и направилась к своему месту за столом. Глава 46 Унижаться, выпрашивая у Симоны танец, было крайне неприятно. Но после не одного дня, проведённого в дурацких футболке с кепкой, Макс научился несколько усмирять своё эго. В конце концов, сам танец с первых секунд показался не таким уж плохим. Чувствуя учащённую пульсацию крови в ледяной, как лёд, руке Симоны, Макс ощутил, что жар, разливавшийся по телу всякий раз, когда он видел девушку или вспоминал о ней, накатывает вновь. И только теперь, обнимая её за талию, – под влиянием то ли момента, то ли алкоголя – он сумел-таки признаться самому себе, что причина охватывавшего его чувства крылась не в гневе. Его тело накалялось не от ярости, как он считал вначале, а от неистового желания. Сейчас, когда Симона находилась столь близко, он не в состоянии был более бороться с чувствами. Моргая, Макс снова видел обнажённое тело, обтекаемое струями воды в прозрачном душевом уголке. Эти кадры не только сохранились в его телефоне, но и прочно отпечатались в памяти. Всё тело отчаянно жаждало её. Он хотел заполучить, распробовать недосягаемую рыжеволосую скромницу. А Макс Шевцов привык получать то, чего хочет. Когда Симона вдруг резко отстранилась, бросаясь на шею мужчине с точно такими же волосами, как у неё, Макс напрягся от неожиданности. О том, что этот человек – её отец, он догадался прежде, чем Симона произнесла: «Папа!» А светловолосая женщина с вытянутым лицом, видимо, являлась мачехой. Слыша их разговор, Макс и не думал уходить. Нет, он дождётся, когда с любезностями будет покончено и, если удастся, продолжит танец, а если нет – просто заведёт с девушкой разговор. Как ни странно, парень лишь сейчас осознал, что за всё время их знакомства она не сказала ему ни слова. Не ответила ни на одну выходку, ни на один подкол, не обозвала, не обругала – вообще ни звука. Можно было подумать, что она в принципе неразговорчива, однако со стажёром Семёна Арнольдовича щебетала довольно живо. От воспоминаний об их милой беседе в «Brick by Brick» и снимке из бара, который прислал ему Валера, кулаки Макса непроизвольно сжались. Захотелось завтра же поехать в фирму, найти урода и… – Ну, не будем вам мешать, – Макс встретился взглядом с Симониным папой. – Пойдём, поздравим молодожёнов! На этом пара начала удаляться, а Макс набрал в лёгкие воздуха, чтобы заговорить. Но стоящая к нему спиной девушка не пожелала обернуться – Симона, даже не посмотрев на него, молча пошла прочь. На шее Макса заходили желваки, он почувствовал, как багровеет от гнева лицо. Значит, болтать с каким-то выскочкой из «Brick by Brick» она может запросто, а перекинуться парой слов с ним – ниже её королевского достоинства?! Тот факт, что после всего сотворённого им она должна вообще обходить его пятой дорогой, неуверенно колыхнулся в сознании, но Макс его в мгновение затушил. «Ты будешь моей. Я всегда получаю то, чего хочу!» – мысленно бросил парень вслед уходящей рыжеволосой фигуре. Глава 47 – Ты уж квартиру сильно не запускай, протирай пыль иногда хотя бы. Еду я в морозилке оставила – бери, не жалей. Там ещё в холодильнике в красной кастрюле суп, его… – Мам, ну ты не на полгода уезжаешь, а всего на неделю! Не пропаду, не переживай, – Симона ласково улыбнулась, глядя на уже сменившую свадебный наряд маму. В аэропорту из-за множества кондиционеров было довольно прохладно и, чувствуя, как плечи в лёгком платье покрываются гусиной кожей, Симона позавидовала маминому кардигану с длинным рукавом. – Мариш, давай скорее, – позвал Борис Антонович, – нам на регистрацию через десять минут нужно пройти! – он, в отличие от мамы с дочкой, попрощался с сыном быстро и без затей, а теперь ждал, пока дамы закончат с нежностями. Помимо Макса и Симоны, провожать молодожёнов в свадебное путешествие поехали Зоя и Семён Арнольдович, но происходящее их будто и вовсе не касалось. Они оживлённо беседовали в сторонке. В основном, конечно, говорила Зоя, но по лицу Семёна Арнольдовича было видно, что неуёмная болтливость новой знакомой его ничуть не утомляет. В аэропорт они приехали на двух машинах: Семён Арнольдович, Зоя и Симона на его авто, а молодожёны и Макс – на «БМВ» Бориса Антоновича. Так как все мужчины во время банкета выпивали, везли их специально нанятые водители. Как Симона поняла из препирательств Макса и Бориса Антоновича у входа в аэропорт, Макс ожидал, что отец оставит ему свою машину на время отдыха, и намеревался возвращаться на ней, но родитель разочаровал его, заявив, что «БМВ» останется на платной стоянке вплоть до их возвращения из свадебного путешествия. Макс не стал долго спорить, но было видно, как он буквально побагровел от злости. Мама крепко обняла Симону, целуя её в макушку. Симона в ответ сжала стройную мамину фигуру в объятиях. – Не скучай, – отстраняясь, прошептала мама, и в искусно накрашенных визажистом глазах блеснули бриллианты слезинок. – Ну ты что… – смутилась Симона и снова коротко её обняла, стараясь развеселить растрогавшуюся маму. – Присылай фотки! Та улыбнулась в ответ, смахивая ресницами блестящие бисеринки, а затем, взяв под руку мужа, потихоньку пошла в направлении терминалов сдачи багажа. Чуть отойдя, мама помахала Симоне с Зоей, и через пару минут их ярко-оранжевый чемодан, обосновавшийся в руке Бориса Антоновича, затерялся в снующей гуще людей. Симона, больше не в силах разглядеть маму, повернулась к месту, где ещё секунду назад стояла Зоя, однако она с новым кавалером уже находилась у самого выхода. За то и дело открывавшимися дверями было заметно, как сильно стемнело со времени выезда в аэропорт. Утренние тучи, разбежавшиеся днём под натиском солнечных лучей, снова заполонили небо и грозили вот-вот обрушить на землю дождевые осадки. Симона хотела поспешить за уходящими провожатыми, дабы попросить их подбросить её домой. Девушка, ёжась от излишней свежести, уже резко двинулась за мелькающим в толпе красным пятном, которым являлось Зоино платье, когда её вдруг одёрнула и развернула к себе тяжёлая мужская рука. Симона так и застыла, встретившись с аквамариново-голубыми глазами Макса. Сейчас в них, как показалось, плясали несколько недобрые огоньки. Макс сделал шаг, приближаясь и даже не думая отпускать её локоть. В нос ударил запах алкоголя, смешанный с сигаретным дымом. – Подожди, – лукаво улыбнулся парень, отводя её в сторону. – Ты вообще разговаривать умеешь? Скажи что-нибудь. – Что тебе нужно? – пролепетала Симона, вырывая руку из его пальцев и стараясь придать лицу решительный вид. – Хочу предложить тебе сделку, – с наигранной деловитостью изрёк собеседник. – Мне неинтересно! – отрезала девушка, пытаясь обогнуть собеседника и уйти. – Стой, стой, – вновь придержал её Макс и вынул из кармана телефон. – Ты вначале выслушай… На развёрнутом к ней экране Симона увидела фото, изображающее её моющейся в душе. В ушах моментально зашумело. В первые минуты она решила, что это фотошоп, но, вглядевшись, поняла: снимок, вне всяких сомнений, настоящий. Это в самом деле она – её волосы, её фигура, её ванная, в конце концов. Чувствуя, как начинает щипать глаза, она попыталась вырвать из рук Макса телефон, но парень, очевидно, был готов к нападению. – Подожди, – отводя телефон и перелистывая снимок, произнёс он, – у меня ещё есть. Вот мой любимый! Симона пожалела о том, что увидела следующий кадр. Из глаз ручьями хлынула влага. Она ощущала, как краснеют щёки. – Ты тут, видимо, что-то уронила и решила поднять, – интонацией, подобной тому, как сюсюкают с маленьким ребёнком, злорадствовал Макс. – Откуда у тебя это? – силясь унять бьющий из глаз фонтан, прорычала Симона. Игнорируя её вопрос, Макс вновь напустил на лицо деловитое выражение: – Итак, сделка, которую я хочу тебе предложить, заключается в следующем. Либо данные снимки – а их у меня ещё много – улетают в глобальную паутину, и не абы куда, а на страницу нашего универа… – тут Макс выдержал многозначительную паузу, – или, – он вдруг бесцеремонно прижал к себе Симону, скользя рукой по нижней части поясницы, – ты в приватной обстановке убеждаешь меня их удалить, – последнюю фразу он прошептал девушке на ухо, но не успел договорить от резкого тычка в живот. Несмотря на то, что Симона целилась коленом ниже, удар всё-таки возымел достаточный эффект. Макс закряхтел, отстранился, а она, с силой оттолкнув его, бросилась бежать. – Даю тебе время подумать до следующей пятницы! – раздался за спиной сдавленный крик. Вылетая на окончательно погрязшую в темноте улицу и несясь, не разбирая дороги, прочь от аэропорта, Симона не сразу поняла, что с неба на неё летят мириады увесистых дождевых капель. Через пару минут выбившись от стремительного бега из сил, она облокотилась на холодную стену какого-то здания, пытаясь втиснуться под узенький козырёк. В балетках уже образовалось по мини-озеру, но это было последним, что сейчас тревожило девушку. Пытаясь осмыслить случившееся, она вновь и вновь натыкалась на вопросы и не находила ответов. Что произошло? Откуда у него фотографии? Что ей теперь делать? Фразы, слова, образы оглушающим водоворотом кружили в её голове. Козырёк ничуть не спасал от ливня. Волосы, некогда завитые в кудри, безвольно висели мокрыми сосульками. Полы длинного платья были заляпаны грязью, а с лица капал перемешанный с водой тональный крем. С силой дёрнув и так отклеившиеся наполовину накладные ресницы, Симона швырнула их прочь… В полночь принцесса стала золушкой, а прекрасный принц вновь обратился в мерзкого злодея. Жизнь – не сказка, и хеппи-энд в ней предусмотрен далеко не всегда. Усиленно заслоняя собой мобильный, Симона едва сумела разблокировать стремительно покрывающийся водой экран. На счастье, такси приехало быстро. 26 мая, среда Глава 48 – Вы действительно хотите заблокировать абонента «Виталик-котик»? – осведомился электронный разум телефона Миланы. – Чёрт возьми, да! – злобно подтверждая своё дейсвие, прошептала девушка. Как же надоело. Из раза в раз всё повторялось, как в каком-то дне сурка. Милана отложила телефон и посмотрела в окно. Несмотря на без малого полдень, было довольно пасмурно. Птицы летали ниже обычного, а давящая преддождевая духота буквально просачивалась сквозь оконную раму в комнату. Внезапно телефон пискнул, заставляя оторвать взгляд от кружащей в поисках ветви поудобнее вороны. Милана взглянула на мобильный и тут же с силой зашвырнула телефон на диван-кровать. «Виталик-котик» пытался ей звонить. «Надо переписать на "Виталик-скотик"», – грустно улыбнулась девушка своему каламбуру. Ей невероятно надоели эти игры: притворяться «классной девчонкой», чтобы с ней познакомились, потом притворяться «отвязной девчонкой», чтобы не бросили, и в итоге, устав, бросить очередного ухажёра самой. Ну сколько можно? Раз за разом одно и то же. Неужели ей никогда не встретить человека, с которым можно будет просто быть собой? А не притворяться, что она тащится от футбола, пока скотик Виталик надирается рядом в спорт-баре. Милана бессильно откинулась на спинку компьютерного кресла. Скоро из школы должен был прийти младший брат – и наверняка не один, а с другом – они будут играть в приставку и визжать, потом вернётся с работы мама, будет визжать на них и, конечно же, обвинит Милану в том, что брат до сих пор не принялся за уроки. Затем придёт папа, которому вообще наплевать на всё и вся. Пережить в одиночестве очередную драму расставания с парнем девушке не удавалось никогда. По правде сказать, зачастую она завязывала новые отношения почти сразу после разрыва только лишь для того, дабы появился повод свалить из дома. Жить вчетвером в однокомнатной квартире было не просто тесно – это являлось настоящей пыткой. «Всё! – стремительно поднимаясь с крутящегося стула, решила Милана. – Никаких больше парней!» То, что ей неудобно жить вместе с родителями и братом, не повод встречаться со всякими придурками. Гулять допоздна и с подругами можно. Однако, к сожалению, подруги не станут за неё платить, а карманными деньгами её не балуют… «Пофиг! Придумаю что-нибудь! – не желая сдавать позиции в резком порыве изменить жизнь, пообещала себе девушка. – Возьму с Симоны пример. Она вообще никогда ни с кем не встречается – и ничего, живёт же как-то». Хотя, конечно, у неё квартира – как две Миланины, а живут там они вдвоём с мамой. Сбегать незачем, и так пространства хватает… Мысль о подруге вдруг уколола неприятной горечью. Милана вспомнила, что Симона уже почти неделю живёт одна. Её мать с новым муженьком отдыхать укатила. Почему Симона за всё прошедшее время ей не написала, не позвала в гости? Странная она какая-то стала… Даже более замкнутая, чем обычно. Но, если бы что-то случилось, она бы уж, наверное, рассказала. Устав гадать, Милана резво соскочила со стула и принялась натягивать джинсы. Через двадцать минуть девушка уже парковала доставшийся от отца «Субару» во дворе дома Симоны. Когда же в ответ на усиленный трёхкратный звонок в дверь никто не открыл, тревога за подругу усилилась. Симона была из тех людей, кто девяносто процентов свободного времени проводит дома. Остальные десять отводятся на походы за продуктами, пожары, потопы и прочие форс-мажорные обстоятельства. Набрав её номер, Милана начала слушать гудки. Но трубку никто не взял. Девушка повторила набор и снова прижала мобильный к уху. На этот раз после третьего гудка слух уловил нечто, но источник звука был не в телефоне. Отводя в сторону продолжавший генерировать гудки аппарат, Милана прислонилась к входной двери – где-то в глубине квартиры пела знакомая музыка входящего вызова. Мелодия оборвалась сразу после того, как из отодвинутой трубки послышалась информация о возможности оставить голосовое сообщение. – Что за чертовщина?! – начиная всерьёз тревожиться, нахмурилась Милана. Предпринимая последнюю попытку попасть в квартиру, девушка принялась колотить в дверь что было мочи. Однако последняя не пожелала сносить град мощных ударов и отворилась, пропуская внутрь после первого. Переступив порог, Милана ощутила, как сердце и кровеносные сосуды застывают, словно внутрь кто-то впрыснул жидкий азот. В прихожей валялись небрежно скинутые кроссовки. До носа долетел едкий запах горелого. Борясь с инстинктивным желанием развернуться и убежать, девушка стащила туфли и, сжимая в руке телефон, словно это было спасительное оружие, пошла к источнику запаха. Милана сразу поняла, что не ошиблась в направлении, когда у порога кухни увидела сизые облачка дыма. Картина, открывшаяся ей на входе в комнату, заставила похолодеть от ужаса.