– Все хорошо. Скажи как есть, ничего страшного. – Мне кажется… Мне кажется, им это нравилось. По крайней мере, ей. Они потом занимались сексом, и он делал вид, будто ничего не происходит. Покупал ей дорогие подарки, а она ходила как ни в чем не бывало. Бритт повернулась к Эмили и уткнулась носом ей в плечо. – Я не могла тебе рассказать. Я очень боялась. Но еще больше боялась того, что будет дальше, если стану молчать. Зейн скоро уедет в колледж, и я осталась бы одна… Папа правда столкнул его с лестницы? Эмили кивнула. – С ним все будет хорошо. Мальчику еще нет шестнадцати, – добавила она для Ли. – У него сотрясение мозга, сложный перелом руки и растяжение связок. Врач хотел оставить его на ночь, но их отец работает в хирургии, и полицейские поверили ему на слово, тем более он дружит с местными шишками. Мальчика отвезли в Банкомб. Ему всего пятнадцать. Он весь в гипсе. Никогда не был замечен в хулиганстве. Спросите кого угодно, вам подтвердят. Хоть тренер, хоть соседи и учителя. – Почему врач его выписал? – Потому что человек, отправивший ребенка в больницу, сказал, что в таком случае выпишет его сам. Поговорите с хирургом. Ее зовут доктор Маршалл, она работает в больнице Милосердия. Ли сделал еще одну пометку. – Прежде твоего брата госпитализировали с побоями? – Нет, в больницу его не возили. Запирали в комнате. На Рождество, например. Помнишь, Эмили? Не на прошлое. Позапрошлое. – О господи… – Эмили закрыла глаза. – Значит, он не болел гриппом и не падал с лыж. – Мы вернулись из школы. Как раз был последний день занятий. Отец приехал раньше обычного, и когда мы вошли, то услышали, как мать плачет, а папа на нее орет. Зейн не хотел меня пускать, но я забежала в гостиную и увидела, что она лежит на полу, вся в крови. Он ее бил. Я закричала. А Зейн… Девочка сделала из банки большой глоток. – Раньше он тащил меня наверх, в комнату, и сидел рядом. Или, если все начиналось, когда мы были дома, я шла к нему, и он меня успокаивал. Однако в этот раз он не сдержался, сказал не трогать маму, и тогда отец… Бритт прерывисто всхлипнула. – Я закричала, чтобы он остановился. Отец повернулся ко мне, глянул и хотел ударить. Зейн оттолкнул меня и пытался дать отпор. Но в ответ его избили… Отец пинал ногами, а мать просто стояла рядом и смотрела! Потом папа закинул Зейна на плечо, отнес наверх и запер в комнате. Я хотела сделать что-нибудь, только боялась. – Ты ни в чем не виновата. – Эмили, бледнее обычного, поднесла ее сжатый кулак ко рту и поцеловала. – Вы оба не виноваты. – Он сломал Зейну нос, и у него жутко заплыли и почернели глаза, а губа была вся в крови и распухла. Я вечером тайком принесла ему сэндвич с арахисовым маслом, но он даже не смог есть. На следующий день, в канун Рождества, отец опять к нему поднялся. Зейн снова кричал – очень громко, будто его мучили. Он сказал – отец, в смысле, – что у Зейна грипп. Он заразный, и к нему нельзя подходить, иначе подхватишь вирус. Бабушку с дедушкой не пустили к нам, хотя они специально приехали на праздники. Потом, в горах на отдыхе, мы сделали вид, что Зейн упал с велосипеда и сильно расшибся, поэтому должен отлежаться в номере, пока мы катаемся на лыжах. Когда вернулись домой, то сказали, что он упал с лыж. Бритт взяла у Эмили салфетку. – Вы можете позвонить в отель, если не верите. Позвоните им. Мы каждый год ездим в одно и то же место. Там подтвердят, что Зейн уже был весь в синяках. Потом спросите наших соседей или учителей, и они скажут, что он якобы упал с лыж. – Что за отель? – «Кантри резорт и спа». Мы ездим туда каждый год в декабре, с двадцать шестого по тридцатое. – Я ходила навестить Зейна в канун Рождества, – добавила Эмили. – Моя сестра позвонила и сказала, что он заболел, поэтому праздничный ужин пройдет у меня, чтобы не распространять заразу. Я решила отнести мальчику куриного супа и заодно книжку, которую ему запрещали читать. Ничего крамольного, кстати. Всего-навсего «Темную Башню». Горло перехватило, поэтому она глотнула колы и выдохнула беспомощную ярость. – Меня к нему не пустили. На Рождество мальчика оставили одного, потому что все ушли ко мне. Недавно меня вообще перестали пускать к детям. Вечно находят разные отговорки. – Нам сказали, ты не хочешь приходить, потому что занята своими делами. Мы, если честно, не поверили. Папа добавил, что ты ленивая шлюха. Эмили выдавила улыбку. – Если бы… – Она поцеловала Бритт в щеку. – У нас есть доказательства. Один наш знакомый – он отец мальчика, с которым дружит Зейн, – работает на «Скорой», и когда он услышал, что Зейн ранен, то примчался и сопроводил его в больницу. Зейн дал ему ключи от дома и попросил пойти к ним, найти тетради, где он все записывал. Детектив Келлер, мальчика забрали в тюрьму. Прямо на инвалидной коляске. Если вы стали полицейским, чтобы помогать людям, помогите и нам. – Как зовут вашего знакомого, который пошел за тетрадями? Надо сказать о нем дежурному, – уточнил Ли, поскольку обе замешкались. – Дэйв Картер. – Одну минуту. Надо предупредить дежурного. Потом позвонить в Службу опеки и в Банкомб, но сначала узнать полное имя брата. А первым делом – закончить допрос. Девочка не врет. Вернувшись, Келлер увидел, что та прижимается к плечу тети. Она выглядела очень маленькой и измученной. – Как ты выбралась из больницы? – Залезла в соседнюю палату, нашла телефон и позвонила Эмили. Она уже приехала, но ей не говорили, где я, потому что отец запретил. Я спустилась по лестнице, она встретила меня внизу. Эмили поверила мне и Зейну. Сказала, мы должны ехать в полицию. Мой отец и ее изобьет, если узнает… – За меня не волнуйся, – отмахнулась Эмили. – Чтобы помочь вам, мне нужны полные имена. Келлер за две минуты и сам найдет таинственного Зейна, достаточно позвонить в Банкомб. Однако будет лучше, если фамилию назовет девочка. Эта малютка с усталыми глазами должна ему открыться. – Вы мне верите? Даже если отец заявит, что я вру? – Если бы не верил, то сам бы выяснил вашу фамилию. Я же детектив. Запросто могу ее узнать. – Ли улыбнулся. – Однако я хочу, чтобы ты сама сказала и тоже мне поверила. Бритт посмотрела на Эмили и кивнула. – Ладно. Меня зовут Бритт Бигелоу. А моего брата – Зейн. Родители – Грэм и Элайза Бигелоу. Мы живем в Лейквью. Боюсь, что теперь, когда я перестала молчать, он убьет меня при первой же возможности. – Он не тронет ни тебя, ни Зейна. Разве я не обещала? Детектив, в тюрьму отправили не того Бигелоу. Я Эмили Уокер, кстати. – Детектив, к вам пришли. Полицейский в униформе завел в кабинет Дэйва. – Привет, Бритт. Дай-ка я на тебя гляну. – Дэйв с большой сумкой через плечо присел перед ней на корточки. – Очень больно? – В голове стучит, мистер Картер, и щеку тянет. И глаза режет. – Ох, Бритт, почему ты не сказала? Господи, я и сама не спрашивала… Надо срочно найти какие-нибудь таблетки. – Не стоит, – сказал Дэйв, когда Эмили принялась рыться в сумочке. – Мы не знаем, что ей давали в больнице. Я по дороге заскочил в магазин. – Он открыл сумку и вытащил пакет с замороженным горошком. – Вот, быстро поможет. Приложи к щеке, хорошо? Сколько пальцев показываю? Он выставил два пальца. – Два. Все нормально, мистер Картер. Мне намного лучше. – Вот и славно. – Дэйв встал и протянул Келлеру руку. – Дэйв Картер. – Детектив Келлер. – Итак, детектив Келлер, Зейн дал мне ключи и разрешил зайти в дом. Вряд ли это можно считать незаконным проникновением. Но если придется, я готов отвечать перед законом. Он вытащил из сумки несколько тетрадей. – Я прочитал только самую первую запись из тетради с цифрой «один», и мне хватило. Если после этого вы не вытащите Зейна из тюрьмы и не посадите вместо него Грэма Бигелоу, то вы не человек, а бездушная скотина. Ли открыл первую тетрадь и прочитал верхнюю запись, датированную двадцать третьим декабря. Потом наугад выбрал другую страницу. Открыл вторую тетрадь. – Бритт, к вам летом приезжали бабушка с дедушкой? – Да, в августе, мы как раз вернулись из отпуска. Они всегда останавливаются у Эмили. Раньше это был их дом, но они отдали его Эмили и маме. Матери он не нравится. Тетя выкупила ее долю. В последний день мы устроили для них ужин на яхте. Было весело. А потом… Она снова прижалась к Эмили и отхлебнула газировку из банки. – Потом, когда все ушли, отец разозлился. Ударил Зейна в живот. Он любит туда бить – не остается следов. Сказал, что Зейн его опозорил: из него никудышный моряк, и он весь вечер болтал с дедушкой о бейсболе и жрал в три горла, словно жадная свинья. Я плохо помню, что было дальше. – Этого достаточно. Ли закрыл блокнот. – Ты готова повторить все это перед судьей, дав присягу? – А вы в таком случае вытащите Зейна из тюрьмы? – Постараюсь. Мистер Картер, помните, как Зейн в позапрошлом году разбился на лыжах? – Ага. На самое Рождество. Пропахал носом снег – так мне сказали… О господи, твою мать. – Дэйв прижал пальцы к глазам. – Он не показывался несколько дней, хотя обычно эти двое с моим сыном не разлей вода. У парня был сломан нос, но синяки уже сходили. Я не стал ни о чем спрашивать. Кстати, вскоре он попросил меня помочь с тренировками. Хотел накачать мышцы. Начал заниматься с гантелями. Сказал, так нужно для бейсбола, я ничего лишнего не подумал. – Я же говорила.