– Ага. – Давай провожу. Погоди, у меня есть визитка Мики. – Зейн открыл ящик, разворошил содержимое и нашел карточку. – Если нужен компьютерный гений, звони «Компьютерному гению». – Да, пригодится. Спасибо. – Он говорил, ты сексапильная. – Да? Хм… – Понятия не имею, зачем он это сказал. Мика давно встречается с девушкой, и у них все серьезно. – Повезло ему, – хмыкнула Дарби, выходя вместе с Зейном из дома. – Кстати, да, я правда сексапильная, так что он угадал. – Он не будет приставать. – Приятно слышать. Господи, как мне у тебя нравится! – Она вышла на веранду и вдохнула полной грудью, любуясь видом. – Когда все закончим, здесь будут танцевать феи и петь ангелы. – И шуметь вода? Она рассмеялась. – Если тебе хватит ума, то да. Ладно, потом обсудим. Зейн смотрел, как Дарби спускается к своему пикапу. Отчего-то, странным образом, на интуитивном уровне ему тоже казалось, что она сексапильная, и он ничего не мог с этим поделать. – Эй! – окликнул он. – Увидимся на игре у Гейба! – Отлично! – Дарби запрыгнула в машину, помахала на прощание и уехала. Вместе с ней исчезла и какая-то гудящая энергия, которая витала в воздухе. Ее, надо признать, не хватало. * * * Переписка началась, когда Зейн отправил Дарби письмо с артикулом выбранного камня для стены и добавил, что склоняется к идее с парапетом и лампочками. Через два часа она отозвалась: одобрила выбор и выслала тщательно выверенную смету работ и материалов, включающую примерные сроки и дату начала (если позволит погода). Хотя цена оказалась ниже ожидаемого, Зейн все равно вздрогнул. Вышел на террасу возле спальни, посмотрел на двор, нынче освещенный прожекторами. Представил себе мягкое мерцание на фоне камня. Вернулся и написал, чтобы она выслала договор. Дарби ответила в течение получаса. Зейн мысленно перекрестился, распечатал документы, подписал, отсканировал и отправил обратно. Дождался подтверждения. И все это – в тот же день после консультации. Следующим вечером, ужиная с родными, Зейн заглянул в почту и увидел еще одно письмо от Дарби. К нему прилагался эскиз водопада. Зейн принялся его разглядывать, не зная, то ли соглашаться, то ли ответить категорическим отказом. Когда он вернулся домой, то вышел на улицу и прислушался, представляя, как вода плещет о камень. Вернулся в кабинет. «Делай, – написал он. – А то ты меня уже достала». Дарби ответила моментально. Мне часто так говорят. Тебе прислать отдельный договор, или дождешься, когда я посчитаю остальное? Давай вместе. Но не жди, что я соглашусь на все и сразу. Буду выбирать. Еще я решил, что ты не такая уж и сексапильная. Покажу расчеты на игре у Гейба. В любом случае, если там увидимся, я куплю тебе хот-дог. И моя сексапильность вне всяких сомнений. P. S. А ты можешь открыть мне фирму? Могу. Обойдется в миллион долларов. И один хот-дог. Супер. Договорились. Я позвоню тебе в офис, запишусь на консультацию. Остаток недели у Зейна выдался на удивление насыщенным. Он нанял стажерку – весьма сообразительную студентку с юридического. Ее воспитывали бабушка с дедушкой: мать умерла, отец неизвестен. Опекуны недавно вышли на пенсию, и Гретхен искала подработку на лето. Работа у Зейна подвернулась как нельзя кстати, девушка успешно справилась со всеми заданиями, и они с Зейном сумели найти общий язык. А значит, в конторе пришлось поставить еще один стол и все, что к нему прилагается. Зейн составил соглашение о раздельном проживании для одной несчастной женщины, уговорил своего бывшего учителя истории не подавать в суд на собственного брата из-за банальной, в общем-то, ссоры и взял клиентку, которая нуждалась в помощи по процедуре вступления в наследство за матерью, поскольку ее предыдущий адвокат умер. Не сказать, что работы было много, но для человека, который открыл частную практику в небольшом городке, дела шли неплохо. Он вернулся с вызова уставший, измотанный и промокший после утренней грозы. Тяжело упал на стул в приемной. Морин склонила голову набок. – У тебя такой вид, будто ты только что провел два часа наедине с Милдрет Фисл. Глаза стеклянные, волосы дыбом, мозги кипят и челюсть до пояса. Кофе будешь? – Виски в него плеснешь? – Нет. У тебя клиент через полчаса. Поэтому никакой выпивки. – Она… Знаешь, она казалась мне жуткой старухой, даже когда я был ребенком. Теперь и вовсе как мумия. Мне пришлось два часа сидеть у нее в гостиной на крохотном стульчике, уткнувшись коленями в уши, и пить мерзкий чай по вкусу будто из тряпки. Морин выразительно скорчила сочувственную гримасу. – Бедненький. – Еще там пахло увядшими цветами и кошками. У нее пять кошек – это только те, которых я видел. Может, другие тоже есть. Одна сидела на подоконнике – все время на меня пялилась. Не моргала, и я решил, что это, наверное, чучело. Но потом оно пошевелилось. Зейна передернуло. – А ведь мне придется идти туда еще раз, Морин. Опять! Упиваясь его впечатлениями, Морин наклонилась ближе. – Она снова решила переписать завещание, да? – Притащила целый ворох прежних. Штук сто, наверное, не меньше, и кучу дополнений к ним. А еще с десяток открыток. С кошками! Морин встала. – Налью тебе, милый, кока-колу. Пока посиди, отдышись. Она принесла холодную бутылку, захватив себе стакан воды со льдом и ломтиком лимона. – Я общаюсь с одной из ее внучек, ходила вместе в школу. Мисс Милдред – ее так называют даже внуки – переписывает завещание чаще, чем люди меняют простыни. Еще она показывает очередному претенденту на наследство многочисленные тайники по всему дому, где спрятаны наличные, драгоценности, банковские книжки, страховые полисы и все такое. Потом этот человек впадает в немилость, мисс Милдред перепрятывает сокровища и вызывает адвоката. И так – без конца. – У старухи шестеро детей, – вставил Зейн, – двадцать девять внуков, шестьдесят семь правнуков и девятнадцать праправнуков. Еще трое – на подходе. – Он сделал большой глоток из бутылки. – И у нее, вашу мать, конкретные пожелания для каждого из них – за исключением тех, кто, по ее мнению, ничего не заслуживает, и тех, кому она намерена оставить хотя бы доллар. Звучит обычно так: «Все деньги достанутся Сью, этот столик – Хэнку, а Вэндаллу – один доллар, потому что он не удосужился приехать из Сиэтла, чтобы проведать меня на Рождество». И длится это два часа подряд. – Вот-вот. – Смейся-смейся. Я тебе припомню, когда весь день будешь из вороха моих заметок лепить нормальный документ. – Вызов принят, – сказала Морин. Зейн вытащил из портфеля блокнот и папку. – В следующий раз будет проще. Месяца через три. Кстати, сколько ей? Девяносто восемь? Она не может жить вечно. – Ей девяносто девять, и, если честно, я ни в чем уже не уверен.