– О, только глянь, Сэм. Юный Уокер собственной персоной! Иди-ка сюда, Зейн. Ты меня, наверное, не помнишь. Я преподавала в средней школе, хотя у тебя ничего не вела. Только у твоей сестры. – Рад встрече. – Он пожал им руки. – Какой шикарный у вас сад! – Всегда сажаем с избытком. – Сэм с банданой на лысеющей макушке и узловатыми коленями, торчащими из-под шорт, покачал головой. – Внуки даже киоск у дороги поставили, продают лишние фрукты, и мы сами раздаем их сумками. – Пора бы отдохнуть, – заявила Мэри-Лу. – Давайте посидим в теньке на веранде и выпьем лимонаду. – Отказываться не стану. Зейн пошел вслед за ними и сел рядом с Сэмом. Мэри-Лу ушла в дом. – Юрист нынче, да? – Да, сэр. Сэм вытащил платок и вытер мокрое лицо. – Это парнишка Дрейперов тебя нанял? – Хотел, но я отказался. Он не выиграет суд, мистер Макконнел, я сразу ему сказал. Впрочем, вы, наверное, и сами ходили к адвокату и услышали то же самое. – Ходил. Если и дальше будет нас мучить, засудим его за преследование. Однако хотелось бы обойтись без этого. – Я вас понимаю. Зейн встал, забирая поднос у миссис Макконнел. – Я слышала, тебе хватило мозгов не связываться с дураком и задирой, – сказала та, разливая лимонад по стаканам со льдом. – Да, мэм, так и есть. Я здесь не из-за ваших споров. Это лишь предлог. Хотел задать пару вопросов. Понимаю, не мое дело, но скажите, что вы знаете про жизнь соседей? Про отношения между Клинтом и Трейси. Макконнелы украдкой переглянулись. – Мы стараемся с ними не связываться, – начал Сэм. – Насколько возможно. Да и они не слишком дружелюбные. – Сама Трейси не скандалистка, – подхватила Мэри-Лу. – Она училась у меня два года. Толковая была девочка: хорошие оценки, подружки… Немного застенчивая, правда, не мямля. Когда они здесь поселились, я испекла им пирог. Она встретила меня вежливо, только в дом не пустила. Даже сказала, что не помнит меня. Я-то видела, что врет. Потом я еще пару раз приходила, когда бедняжка потеряла ребенка. Дрейпер выставил меня прочь, хотя запеканку забрал. Тарелку, кстати, так и не вернули. – Ох, ладно тебе, Мэри-Лу, не начинай. – Это дело принципа, Сэм. Шеф Келлер тоже о ней расспрашивал. Мы сказали ему то же, что и тебе. Никогда не видели и не слышали, чтобы он над ней издевался. Но как-то раз я выглянула в окно и заметила, что она плачет, развешивая белье. Трейси уже не та девочка, которую я помню. Совсем не та. Мать у нее бьется в истерике. Ее – милейшую, между прочим, женщину – даже на порог не пускают. И сестру тоже. – Дрейперы всегда славились крутым нравом, – добавил Сэм. – Мы с ними не связывались, и проблем не было, пока этот юноша не построил здесь дом. Я и сам готов отдать ему клочок земли, но Мэри-Лу категорически против. – Не вздумай! Уступишь хоть раз – найдут повод оттяпать еще что-нибудь. – Вы совершенно правы, – согласился Зейн. * * * Зейн долго крутил в голове эти мысли, а потом вдруг взял и рассказал обо всем Дарби. Та выслушала его за кружкой пива на заднем дворе. – Я знаю сестру Трейси, видела в «Бест Блумс». Нас познакомила Джой. Элли искала кашпо в подарок матери, и Джой спросила, как обстоят дела у Трейси. Кажется, та в свое время у нее работала. – Не знал. – Элли сказала, теперь они редко видятся. Я поняла, что она не хочет говорить при мне, поэтому отошла. Они какое-то время еще шептались. Мне тоже показалось, что это классический прием семейного насилия – ограничить общение с родственниками. Заерзав, Дарби внимательно посмотрела на Зейна. – Вот, значит, что мучило тебя в последние дни? Я думала, ты озабочен какой-то судебной тяжбой, о которой не можешь рассказывать. Почему ты раньше ничего не говорил? – Они мне не клиенты, но… – Зейн махнул рукой, и Дарби ткнула в него пальцем. – Больной вопрос. – Верно. – Отчасти с ней происходит то же, что и со мной. Трент также пытался запереть меня дома. Ты не хотел говорить со мной о семейном насилии, чтобы не расстраивать? Потому что да, ты прав, муж над ней издевается. Не обязательно физически, мучить можно по-разному. – Эта история сильно меня задела. До сих пор болезненная тема. Сразу лезут плохие воспоминания. Я не хотел лишний раз тебя тревожить. – Пытался защитить? Не надо. Я и сама справлюсь. Говорю как бывшая жертва. Мне удалось освободиться, я стала увереннее в себе и намного сильнее. – Не буду извиняться за то, какой есть. – Я тоже. Но раз уж мы вместе… – Склонив голову набок, Дарби внимательно уставилась на Зейна. – Ты ведь подтверждаешь, что мы вместе? – Об этом однозначно свидетельствуют все признаки. – «Однозначно свидетельствуют» – что взять с юриста… – Она улыбнулась и сделала глоток из кружки. – В таком случае мы обязаны делиться тем, что нас тревожит. А теперь не хочешь узнать, как я вижу ситуацию? – Хочу. – Судя по тому, что ты рассказываешь, получается так: Клинта воспитали в уверенности, будто мужчина в семье главный. Задача женщины проста – делать все, что велено, ухаживать за домом и рожать детей. Трейси забеременела; видимо, поэтому и сыграли свадьбу. Однако случился выкидыш. Не важно, по какой причине – муж виноват или случайно (хотя я уверена, что это он постарался). Трейси не справилась со своими обязанностями. Ее отрезали от семьи и заперли под присмотром его родни, исповедующей те же, весьма специфические, убеждения. – Трейси может уйти, – сказал Зейн. – У девушки в городе семья. Ее ничто не держит. Я знаю, это нелегко, однако… – Нет-нет-нет! Да, она взрослая, а ты был ребенком. Да, у нее есть родные, которые готовы поддержать. Но… – Дарби долго, протяжно вздохнула. – После развода я ходила к психологу на групповые занятия. Господи, Зейн, чего я там только не увидела! Были женщины, над которыми издевались годами. Они уходили, потом возвращались, и все начиналось по новой. – «Вращающаяся дверь» – так это называют, – сказал Зейн. – Они возвращались не потому, что им нравились постоянные побои. Не потому, что были слабыми. Потому что им сломали психику. Они попали в замкнутый круг. Терпели издевки сперва со стороны родителей, потом мужа. Верили, что в этот раз он обязательно исправится. Думали, сами виноваты и заслужили такое обращение. А некоторым просто некуда было идти… – Знаю. В свое время я посадил немало насильников. А еще знаю, что не могу помочь Трейси Дрейпер. И Ли не может, и ее семья тоже – пока она сама не решится и не попросит о помощи. – Ты хочешь спасти девушку, – заключила Дарби. – Тебя это мучает. Вот ты и злишься. – О да… Давай забудем, а? Выбросим из головы. Лучше позвоним Бритт, пусть привезет Сайласа, Одру и Молли, пообщаемся. Дарби подняла бровь. – И чем ты собираешься их кормить? Вряд ли они успели поужинать. – Эээ… Закажем доставку? Дарби покачала головой. – У тебя шикарный гриль. Если потерпишь до завтра, можно позвать всю семью и запастись мясом. Тем более к тому времени мы не только доделаем заднюю стену, но и успеем высадить цветы. – Это будет не слишком спонтанно. – Наверное. Однако… – Дарби встала, обошла стол и уселась Зейну на колени. – Мы можем спонтанно попробовать что-нибудь другое. – Ого… – Зейн изумленно округлил глаза, когда она принялась расстегивать рубашку. – Прямо здесь, на улице? Но ведь… – Сегодня хорошая погода, – закончила Дарби вместо него и заткнула рот поцелуем. Глава 17 Грэм ударил ее не слишком сильно, тем более она сама напросилась. Заслужила. Ее голова с приятным сердцу стуком ударилась о деревянный пол. Бить Элайзу снова он побрезговал, заниматься сексом – тем более. В этом отношении она потеряла всякую привлекательность. Не верилось, что когда-то он испытывал к ней страсть и она идеально подходила ему во всех отношениях. Грэм простил предательство, принял оправдания, стенания и слезы, поверил в ту глупую чушь, которую Элайза нагородила: что, мол, она слаба, ее заставили, над ней издевались полицейские и собственная родня. Теперь он вынужден целыми днями сидеть на унизительной работе, а по возвращении обнаруживать, что жена выдумывает всякие глупые предлоги для того, чтобы выйти из дома и шляться где-то по ночам.