Дверь открыла девушка в домашнем халате – длинноногая, с распущенными волосами. Она и впрямь была хороша, только нос немного подкачал – выглядел чересчур любопытным. – Вадим? – Она распахнула темные глаза с необычайно длинными ресницами, неуверенно улыбнулась. – Но, родной, мы же договорились, что только вечером… – Оксана, произошло недоразумение… – севшим голосом забормотал Казанцев. – Но сейчас мы все разрешим, не волнуйся… Алексей вышел из-за угла и оттер Казанцева плечом. Девушка по инерции улыбалась, но в глазах уже отразился холод. Она стрельнула глазами, отметив, что за спиной у майора есть кто-то еще. – Гражданка Вахновская? Мы можем с вами поговорить? Она была блестящим физиономистом. На лице майора ни капли эмоций, чего-то еще, а ведь она все поняла, догадалась, что по-старому уже не будет. – О да, разумеется, – проворковала девушка, не стирая с губ улыбки. – Проходите, пожалуйста. Надеюсь, это ненадолго? Я так рада познакомиться с коллегами Вадима… И даже майора контрразведки она сумела заболтать! На какой-то миг он утратил бдительность, а она уже захлопнула дверь перед носом! Лязгнула собачка замка. Хорошо, что Осадчий не дремал, понял, что сейчас произойдет. Он бросился вперед, выставил ногу и взревел от боли, когда ее зажало между дверью и порожком. Он распахнул ее руками, ввалился в квартиру, остальные тоже полезли, толкаясь от нетерпения. Девушка уносилась по длинному коридору, высоко подбрасывая босые ноги. Она обернулась, прежде чем вбежать в комнату, – хорошенькое лицо перекосилось в отчаянии и злости. Алексей влетел за ней следом – это была гостиная с большим круглым столом. – Оксана, остановитесь, не отягощайте! Но все оказалось гораздо серьезнее, чем он думал. Девушка ловко обогнула стол, перевернув по дороге какой-то пуфик, влетела в дальнюю комнату, захлопнулась дверь. Алексей бежал за ней, опередив остальных, запнулся о проклятый пуфик, чуть не переломал себе ноги. Когда он подбегал к двери, слышал, как там гремят шкафы, скрипят выдвижные ящики. Дверь оказалась запертой с другой стороны, очевидно, имелся замочек, но это поправимо! Он не успел высадить дверь плечом, изнутри прогремел выстрел, пуля пробила древесину в нескольких сантиметрах от уха. – Командир, уйди в сторону! – Осадчий толкнул его в плечо, оба разлетелись за косяки, прижались к стене. Чумаков споткнулся о тот самый пуфик, тер ушибленное колено и доходчиво выражался. Из комнаты снова выстрелили, из пробитой двери полетели щепки, пуля попала в пуфик, полетели клочья ваты. Снова оступился Чумаков, пополз под стол. У девушки кончилась обойма, а другой, по-видимому, не было – Алексей не слышал, чтобы она перезаряжала. – Гражданка Вахновская, все кончено! – прокричал он. – Откройте дверь и выходите с поднятыми руками! Даже не думайте воспользоваться окном, внизу наши люди! Как-то тихо вдруг стало. Алексей насторожился. Вот дьявол, почему сразу не догадался? Он оторвался от стены, ударил плечом по истерзанной двери, она легко поддалась. На всякий случай он пригнулся, вбегая в комнату, но эти меры были лишними. Девушка лежала на полу под выдвинутыми ящиками, задыхалась, билась в конвульсиях, бессмысленно блуждали ее красивые глаза. Рядом валялся револьвер с пустым барабаном. Женщина приподнялась на локтях. И куда исчезла привлекательность? Пена потекла изо рта, она уронила голову, ударившись затылком. Вздрогнула несколько раз – и представление окончилось. Одинокая слеза выкатилась из глаза. – Вот черт, яду выпила… – буркнул Осадчий, всовывая физиономию в комнату. – Нам опять не повезло, товарищ майор, просто полоса какая-то… – Вона как бывает… – протянул Пашка Чумаков, оттирая плечом товарища, – Это где же их так готовят, товарищ майор, чтобы вот так, не колеблясь, при первой же угрозе провала… Сказать было нечего, он опять допустил ошибку. И то, что силы банды таяли на глазах, не больно-то утешало. Это гидра, у которой не счесть голов. – В квартире больше нет никого, товарищ майор, – отчитался Чумаков. – Она на кухне недавно яичницу жарила. На негнущихся ногах в комнату вошел капитан Казанцев. Лицо было белое, обескровленное. Он смотрел остановившимся взглядом на мертвую возлюбленную. Потом застонал, сел на кровать, сжал виски ладонями. Оперативники переглянулись. Чумаков пробормотал что-то в духе «обманули дурака на четыре кулака» и отвернулся. Алексей подошел к оперативнику. Тот поднял голову. Глаза затянула муть. – Неужели ты и вправду думал, Вадим, что вы поженитесь? Дурак ты, она бы убила тебя, причем не задумываясь. А прежде через тебя до нас бы добралась. Казанцев промолчал, опустил голову. Остальные чувствовали непривычную неловкость, не знали, как себя вести. Видимо, каждый по дороге надеялся, что это – недоразумение и все разрешится. – Оружие сдай, – вздохнул Алексей. – Ты отстранен от дела и с этой минуты находишься под арестом. Ты же не рассчитывал, что тебя пожалеют и по головке погладят? Осадчий, отвези его в изолятор, пусть подберут для него камеру и пока не трогают. Я позднее приду и поговорим… когда время свободное появится. Ты же не сбежишь, Вадим? – Нет… – проскрипел Казанцев. – Вы же все понимаете, товарищ майор… – И даже больше, чем ты думаешь. Чумаков, иди к соседям, вызванивай Управление, милицию, кого там еще. Процедура знакомая, мы на ней уже собаку съели. – Слушаюсь. А вы здесь останетесь? – Лейтенант удивленно почесал затылок. – Останусь, посижу с девушкой… Казанцев судорожно вздрогнул, стал надсадно кашлять… День вымотал до крайности, и опять похвастаться нечем. Майор тащился через подворотню. В сознании мерцал призрак мягкой постели. Не хотелось сегодня спать на жестком диване. Город погрузился в темноту, медленно всходила луна. Улицы опустели, уже действовал комендантский час. Подворотня была необитаемой, и рука соскользнула с кобуры. Улица, куда он вышел из арки, тоже не была, мягко говоря, перегружена людьми и транспортом. Откуда взялся этот патруль? Вынырнул из темноты, как черт из табакерки, – трое с карабинами. Их смутные силуэты колыхались в ночном воздухе, лиц не видно, у одного на голове фуражка, остальные в пилотках. Смутно выделялись повязки на рукавах. Отчего же вдруг сердце так екнуло? – Так, минуточку, – прозвучал строгий голос. – Сержант Ванин, патруль НКВД. Документы предъявите, пожалуйста. Ситуация до предела штатная, но что не так? Словно ждали кого-то, знали, что тут пройдет нужный им человек, но в темноте не уверены. – Да, разумеется… – Он чувствовал исходящее от людей напряжение. Субъект в фуражке стоял ближе, остальные чуть далее. Вроде крайний потянул от себя ремень карабина, чтобы легче соскользнул с плеча. Рука отправилась во внутренний карман мундира, нащупала служебное удостоверение, почему-то задержалась. Лучше убедиться, что он ничего не напутал. Кобура на правом боку, уже расстегнута, но стоит выдернуть руку, сразу же засекут… – Поторопитесь, пожалуйста, товарищ майор… – погоны в полумраке худо-бедно отсвечивали, а вот лицо… Вспыхнул фонарь, Алексей зажмурился от яркого света. Но он был уже готов, понял, почувствовал. Сдавленный шепот: не ошиблись, братцы! Шум поднимать не хотели, он почувствовал движение ножа в области живота. Резко ударил сверху вниз по руке. Сомнительно, что перебил лучевую кость, но врезал чувствительно. Ахнул убийца в фуражке и в следующий момент получил кулак под дых, согнулся крючком, а вторую плюху – сверху в подбородок – схлопотал секундой позже. Алексей метнулся в сторону. Ругнулся «патрульный», стряхивая с плеча карабин, кинулся второй. Вот незадача – не удалось пока выхватить пистолет из кобуры. Алексей рухнул на колени, и это стало ошибкой, вспыхнула челюсть от удара коленом. И все же он схватил нападавшего за ногу. Набранная инерция не дала тому остановиться, субъект в пилотке перевалился через плечо майора и грохнулся оземь. Клацнул затвор. Что поделать, тихо уже не получится. Майор стал метаться, изображая в пространстве какую-то сложную петлю. Грохнул выстрел – мимо! Снова передернули затвор. Обманное движение, словно собрался вернуться в подворотню, а сам повалился на спину, дотянулся наконец до кобуры. Вторая пуля унеслась в черноту, и он тоже стал стрелять, фактически не видя куда. Носились тени, звучала сдавленная ругань. Майор выпустил в божий свет четыре пули, подскочил и побежал в противоположную от арки сторону. Хоть в этом поступил правильно – противник был уверен, что он побежит в подворотню. Выстрел прогремел в спину, затем еще один. Напрасно он обернулся, заплелись ноги, он уже падал, но оттолкнулся ладонью от стены здания, припустил дальше. За ним гнались трое, ведя огонь. Значит, все целы. На улице никого, ночь глухая, свет в домах давно погас. Где же настоящий патруль?! Лавров запнулся о какую-то решетку – не видно ни черта! Обернулся, дважды нажал на спуск и в следующий миг увидел крыльцо подъезда, выходящего на улицу, приоткрытую дверь, прыжком взлетел по ступенькам. Пуля жахнула над головой, мелкие щепки брызнули в лицо, одна попала в глаз – острая боль зажглась под черепной костью. Не до боли, он распахнул дверь, влетел в неосвещенный тамбур. Добро пожаловать в западню, товарищ майор? Нет уж, спасибо. Он кинулся обратно к двери, высунул наружу ствол. Трое уже подбегали. Алексей нажимал на спуск, ориентируясь по звукам, выпустил все оставшиеся патроны. И, ей-богу, попал! Преступник глухо охнул, падая на мостовую. Контрразведчик попятился в тамбур, распахнул вторую дверь – скрипучую, тяжелую, ворвался в подъезд. Двумя прыжками взлетел на площадку первого этажа, стал менять обойму. Неприятность с сообщником пыл не охладила, хотя и вызвала задержку. Бандиты лезли напролом, и Алексей уже догадывался, что сейчас произойдет. Он бросился на лестницу – в этот момент лжепатрульные и распахнули подъездную дверь. Град свинца обрушился на площадку первого этажа! От грохота заложило уши, в голове запульсировала острая боль, да еще эта щепка в глазу… Он собрал остатки самообладания, быстро поднялся по лестнице. Площадку между этажами освещали блики далекого фонаря. Нишу с правой стороны он чуть не проскочил, хорошо, что успел заметить, вернулся. Это был проем полметра глубиной – очевидно, в стародавние времена дворник здесь держал свои орудия труда. Как он втиснулся в эту впадину – сам не понимал. Вдавился спиной в стену, застыл. Стрельба прекратилась. Жильцы потрясенно молчали – дураков поднимать шум, понятное дело, не было. Убийцы спешили – минута-другая, и прибежит настоящий патруль, тогда придется туго. Они перебегали по одному, страховали друг друга, ступили на лестницу между этажами. Нехватка времени, очевидно, притупила бдительность. Первый взлетел на несколько ступеней, прижался к стене, пробежал второй, запрыгнул на площадку, присел на корточки, вглядывался в уходящий во мрак пролет. Они не обратили внимания на нишу! Один медленно поднялся, держа приклад карабина у плеча, свернул на вторую половину марша, показав свою бестолковую спину. Бесшумно поднялся второй, присоединился к товарищу. Они поднимались гуськом, не видели, как у них за спинами вырастает фигура… Майор стрелял почти в упор – сначала в первого, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Этот тип был мертв, сомневаться не приходилось. Второй заметался, ударился о перила и чуть не грохнулся вниз. Этого типа хотелось взять живым, Лавров стрелял ему по ногам, но бандит был подвижный, как таракан. Алексей бросился на него, имея в обойме два патрона, тот проделал резкое, почти цирковое движение. Приклад карабина врезал майору по челюсти. Сознание уплывало, но палец надавил на спуск, пистолет выпустил последние пули ряженому патрульному в живот… Пробуждение было мрачным, от боли распух череп. Горел глаз, вроде не били по нему, только щепка попала… Над душой склонился сержант патрульной службы, тряс за плечо. Алексей вскочил, пережив приход ослепительной боли. Снова патруль?! На этот раз патруль был настоящим – то ли сами прибежали, то ли граждане вызвали. – Это ваши документы, товарищ майор? – теребил его растерянный сержант, вглядываясь в свете фонаря в служебное удостоверение Лаврова. – А что, не похож? Дай сюда. – Алексей отобрал у служивого корочки, стал подниматься, держась за лестничные перила. Неподалеку переминались красноармейцы, валялись два тела. – Товарищ майор, за что вы их? – недоумевал сержант. – Эти двое мертвы, на улице еще один – вроде шевелился, но уже затих… – Это не наши, – объяснил Алексей. – Подкараулили, напали. Члены вражеского подполья. Проверьте у них документы – будут либо поддельные, это вы сразу увидите, либо вообще никаких документов. Он чувствовал себя отвратительно, голова не унималась. Лучше уж пожар в «Вороньей слободке», чем такое… Сержант помог принять вертикальное положение, прислонил к стене. Патрульный обшаривал тела, удивлялся, что у этих людей вообще нет солдатских книжек, а форма новая, словно вчера со склада, и даже сапоги практически не ношенные. – Сообщите своим командирам о случившемся… – через силу выговорил Лавров. – Пусть передадут в Городское Управление милиции и Управление СМЕРШ. Мою фамилию вы уже знаете, я начальник 3-го оперативного отдела. Пусть тела отвезут в морг… У подъезда силы его оставили, Алексей присел на лавочку, чтобы избавиться от головокружения. Подъехал пикап «ГАЗ-4» с сотрудниками милиции. Люди в темно-синем обмундировании выгрузились из кузова. Фары освещали фасад здания. Лицо одного из прибывших было знакомым. Тот тоже заметил Лаврова. – Это вы, товарищ майор? – Баландин замер в изумлении. – Опять попали в историю? Опять не повезло? – А это как сказать, капитан. Вы не с мертвецом разговариваете? Сегодня снова ваше дежурство? – Да, товарищ майор, так уж выпало… – Тогда идите, разбирайтесь. Опросите патрульных, они еще там – ребята в курсе. Возникнут вопросы, направляйте в контрразведку. Лично я уже выжат, навоевался… Где свою коллегу потеряли? Старший лейтенант Муханшина, если не ошибаюсь? – Алина… простите, старший лейтенант Муханшина сегодня не дежурит, – толика досады отразилась в голосе капитана. – С утра она будет на рабочем месте, а сегодня ночует дома. Вы тоже, видимо, собирались? – Баландин не отказался себе в удовольствии слегка съязвить. – Да, и, надеюсь, мои планы на ночь еще не разрушены. – Алексей посмотрел на часы. Содержательно проходило время, отпущенное на сон. – Удачи, товарищ майор. Вам провожатые не требуются?