Снова темные личности засновали в подворотнях, мелькнула досадная мысль: если в каждом квартале будет происходить такое, он до утра не уснет! На детской площадке пришлось сделать остановку, самочувствие лучше не стало. Беспокойство скребло: этот «патруль» не просто так возник на дороге, его целенаправленно хотели убрать. Значит, контрразведка на верном пути и враг чувствует угрозу. Знали про его маршрут из Управления, решили подловить на середине пути. В темноте не разобрались – именно темнота и спасла. С чего он взял, что атаке в этот вечер подвергнется только он? Остальные члены группы тоже в опасности – они ведь в курсе расследования! Бабич временно выбыл из игры, лежит в госпитале и не представляет опасности. Казанцев под арестом – тоже безвреден. Но есть Осадчий, Чумаков, полковник Лианозов, в конце концов. Впрочем, до последнего не дотянутся… Мысль была настолько очевидной, что обожгла. Все еще думаете про сон, товарищ майор? Он выбрался из разоренной песочницы, пошел обратно. Мелькали темные закоулки, обшарпанные стены зданий. Его сотрудники проживали в офицерском общежитии поблизости от Управления. На телефоне в любое время суток дежурили вахтеры – причем мужчины не слабые, имеющие боевой опыт. Здание располагалось в тупике улицы Больничной – от Управления его отгораживал неухоженный сквер. Это было одноэтажное кирпичное здание вытянутой формы. Майора не покидали дурные предчувствия. В округе горели фонари, у здания общаги наблюдалась активность. Там стоял пикап медицинской службы, крытый брезентом, пара легковушек, сновали люди. Часовой с автоматом бросился наперерез, осветил лицо. Лавров сунул ему в лицо раскрытое удостоверение. Сердце выскакивало из груди: неужели опоздал? – Что случилось, рядовой? – Я сам не знаю, товарищ майор… Вроде в комнату забросили гранату, а перед этим зарезали часового во дворе… Диверсантов не поймали, они сразу убежали… Желчь рвалась из горла. Неужели и это проглотит? Спотыкаясь, он бросился к крыльцу. Санитары выносили из здания тела на носилках. Толпились автоматчики, вытягивали шеи. Как-то сразу отлегло от сердца – тела не были покрыты! Лавров растолкал любопытных, прорвался к санитарам. Живы, мать их в душу! Стонал Пашка Чумаков, извиваясь на носилках. Он был в каком-то разобранном виде – майка, штаны, на ногах дырявые носки. Явно спать собирался. Через грудь был намотан бинт, в районе плеча под ключицей расплывалось бурое пятно. Стонал Осадчий, у него была перебита нога, забинтована выше колена. Набухала повязка на голове – похоже, осколок зацепил височную кость. – Мужики, вы как? – прохрипел Лавров. – Товарищ майор, хоть вы живы… – Осадчий попытался приподняться. – Берегите себя, такая хрень происходит… Да все нормально, медбрат сказал, что от такого не умирают… – Руки бы оторвать тому медбрату… – хрипел Пашка. – Замотал так, что не продохнуть… Да не берите в голову, товарищ майор, жизнь продолжается… Хреновая, конечно, но у других и такой нет… Жалко, что так вышло, теперь вам самому придется этот узел развязывать… – Что произошло, Паша? – Не знаем, товарищ майор… – Лейтенант тужился, не мог продохнуть. – Поели, спать уже укладывались… Мы по разным комнатам ночуем, Петька заглянул покурить перед сном… Вдруг слышим – шум на улице, вроде закричал кто-то, потом к окну подбежали, окно разбилось… Поначалу решили, что камень хулиганы бросили, потом смотрим – граната… Мы – врассыпную, Осадчий ухитрился стол перевернуть, иначе нас вообще бы сплошь посекло… Товарищ майор, они же специально по наши души пришли, да? Не просто так диверсию устроить, в первое попавшееся окно гранату бросить? – Забудь, Паша, это уже не важно, мы скоро их найдем и призовем к ответу… – Товарищ майор, освободите дорогу, – попросил мрачный санитар. – Нам надо раненых в машину грузить и в госпиталь везти, пока они всю кровь не потеряли, а вы их беседой развлекаете. Алексей отошел в сторону, угрюмо смотрел, как раненых загружают в санитарный пикап. Потом туда же поместили тело мертвого красноармейца с перерезанным горлом, для приличия укрыли голову мешковиной… Глава одиннадцатая – Осиротел, Лавров? – Невыспавшийся полковник Лианозов сверлил недобрым взглядом своего начальника отдела. – Совсем один остался? Молодец, трое ранены, четвертый под арестом. Удивляюсь, почему ты сам еще на свободе. Ладно… – Полковник прекратил ходить по кабинету, шумно выдохнул и сел за стол. – И что мы имеем, помимо того же списка подозреваемых? В чем подвижки, Лавров? Где люди, способные выложить хоть что-то полезное? Булавин мертв, Павлинский – тоже, а также двое неопознанных субъектов в промзоне, гражданка Вахновская, которую вы довели до самоубийства, а прошедшей ночью еще трое, с которыми ты разделался, как былинный богатырь, даже не задумавшись, что они могли сообщить что-то ценное. Хотя бы имя того, кто их послал. – Так вышло, товарищ полковник. Посчитал, что собственная жизнь тоже чего-то стоит. – Да ни черта твоя жизнь не стоит! – вскипел Лианозов. – И моя ничего не стоит, и всех остальных бездельников, что шатаются по нашему Управлению! Важен итог – показатель того, насколько оправданна твоя смерть! Пока результата нет, а есть гипотезы, пресловутые списки подозреваемых и прочие инсинуации с воображением! – Мы подобрались вплотную, товарищ полковник. В противном случае не стали бы устраивать на нас эти покушения. – Мне опять наорать на тебя? Ждешь похвалы, награды? Иди, работай, майор, и чтобы через пару дней выложил мне «крота» на блюдечке. – С кем прикажете работать? – осторожно осведомился Алексей. – С кем хочешь, – отмахнулся Лианозов. – Есть милиция, органы государственной безопасности. Есть твой Казанцев, горе-любовник, томящийся под арестом. Но последнее я бы не стал советовать, так можно и до трибунала дойти. Все, майор, изыди, устал я от тебя. – Есть, товарищ полковник. Позвольте добрый совет: усильте охрану Управления. Банда наглая, может пойти ва-банк. Им терять нечего. – Ладно, разберусь, – поморщился Лианозов. – Ты еще здесь? – Знаете, товарищ майор, сказать, что я польщена, – это ничего не сказать, – насмешливо произнесла женщина в милицейском мундире. – Вы предлагаете уголовному розыску поработать совместно с военной контрразведкой? Не боитесь, что меня насмерть придавит груз ответственности? Эта женщина была не робкого десятка, в своих высказываниях ходила по грани, складывалось впечатление, что она ничего не боится. Интересно, почему? Алексей ничего не знал о ней, видел ее второй раз в жизни. Только кое-что подметил, оценил стиль работы, ознакомился с подсказками из подсознания и надеялся, что не ошибся. У девушки была короткая стрижка, ей незачем было собирать волосы в узел. Не сказать, что форменная пилотка ей шла (по убеждению майора, форма никогда не идет женщине), но в принципе смотрелась неплохо. Девушка сидела за своим рабочим столом, где папки и канцелярские принадлежности были разложены в строгом порядке, и не скрывала удивления. Лавров сидел напротив. В помещении, невзирая на обилие столов, были только они. Впрочем, девушка волновалась – заметно напряглись и побелели острые скулы. – Уверен, вам не привыкать быть придавленной грузом ответственности, Алина Викторовна. Я не предлагаю дружить нашими ведомствами. Уверен, у них и без того дружеские отношения. Так получилось, что я остался без группы. Мне нужен помощник – один, не болтливый, хорошо знающий сыскную работу и основы маскировки на местности, так сказать… – Он усмехнулся. – Договоренность с вашим начальством уже в кармане. И еще: то, что я облек в форму предложения, – вовсе не предложение. – Вот как… Вы вежливый, товарищ майор, нечего сказать… – Алина, я вас очень прошу, давайте не будем заниматься словесными баталиями. Дело, которое я веду, возможно, самое серьезное из всех, чем мне приходилось заниматься. Оно требует осторожности, бдительности, концентрации внимания и умения докапываться до сути. Вы готовы мне помочь? Посвящать в свою новую работу никого не надо – это тоже не просьба. Вы выполняете особое задание своего непосредственного начальника подполковника Рыжова, и пусть все любопытные катятся к чертовой матери. Я доходчиво объясняю? Извините за грубость. – Разве это грубость? – усмехнулась Алина. – Что случилось с вашей группой? Почему вы остались один? Они живы? У общественности сложилось несколько иное представление о нашей влиятельной организации… – Везде работают обычные люди, и кадровый голод – типичное явление для любого ведомства. Это маленькая страна, Алина, – пошутил Алексей. – Двести миллионов населения – разве цифра? – Уже меньше. – Согласен, численность населения за три года катастрофически упала, и это не повод для шуток. Потеряны самые ценные кадры. Мои люди, к счастью, живы, но выбыли из строя. Работать не с кем. Вы готовы помочь? Работа рискованная, требуется полная конфиденциальность. Девушку раздирали противоречия. Молва о контрразведке гуляла недобрая и, к сожалению, небезосновательная. Только это не относилось к 3-му отделу, сотрудники которого не занимались запугиванием, не фабриковали дела, а прикладывали все силы к поиску реального врага. То, что он сделал в это послеобеденное время, было жестом отчаяния. Алексей кружил на «газике» по городу и не мог избавиться от чувства, что за ним следят. Это было логично – не смогли убить сразу, обязательно повторят попытку. Как-то необычно складывалась ситуация – в освобожденном от фашистов городе сотруднику влиятельного ведомства впору переходить на нелегальное положение… Он тщательно проверился, прежде чем подъехать к районному отделу милиции. «Хвост» удалось сбросить – если он, конечно, был. – Обещаю не давить на вас, не тиранить, работать на равных и прислушиваться к вашему мнению, – добавил Алексей. И не сдержался: – Ну, что мне еще сделать, Алина? На колени встать? Скрипнула дверь, в кабинет вошел нахмуренный капитан Баландин. – Алина, есть новые данные по делу Гарика Перекопского. Урка, которого вчера взяли на бану, божится, что видел Гарика в Одессе, хотя по всем приметам тот должен находиться в Феодосии… – Капитан осекся, обнаружив, что Алина не одна, в глазах мелькнула растерянность. – Это снова вы, товарищ майор? Здравия желаю. Какими судьбами в нашей скромной обители? – Дела, капитан, – вздохнул Лавров. – Вы не будете возражать, если мы закончим с товарищем старшим лейтенантом? Без обид, разумеется. – Какие тут обиды… – Капитан поскучнел. То, что происходило между этими двумя сотрудниками, стало ясно как божий день. Капитан Баландин был не прочь выйти с коллегой за рамки служебных отношений. Алину Муханшину же эта тема не интересовала, но портить отношения с капитаном она не хотела. – Хорошо, я зайду попозже. – Баландин вздохнул и двинулся обратно. – Саша, извини, у товарища несколько вопросов по убийству Павлинского, – бросила ему вслед Алина. – Что со вчерашним патрулем, капитан? – вспомнил Алексей. Тот остановился, сделал какой-то неопределенный жест: – Формальности соблюдены, тела осмотрены, медэксперт сделал заключение, все запротоколировано. Вопрос, кто их убил, думаю, не стоит. Публика мутная. Документов при них не нашли. Обмундирование – словно вчера с фабрики. Лица незнакомые – никто из присутствующих не смог их опознать. Это довольно странно, товарищ майор. Утром отправили запросы в соседние регионы, но ответ придет не скоро. Полагаете, это пришельцы… с другой стороны? – Я ничего не полагаю. На меня напали, хотелось бы знать, кто это сделал. – Подготовка у них хромала, – заметил Баландин. – Ничего личного, товарищ майор, но это чудо, что вам удалось отбиться и отправить их кормить земляных червей. – Сам до сих пор психую, – улыбнулся Алексей. – Хорошо, спасибо, можете идти. – Ну, и что это было? – спросила Алина, когда за Баландиным закрылась дверь. – Об этом происшествии мне неизвестно. – Да и ладно, – отмахнулся Лавров. – Все хорошо, что хорошо кончается. Когда-нибудь расскажу. – Я согласна с вами работать, товарищ майор. Но можно условие? – Попробуйте, товарищ старший лейтенант. – Поменьше тайн, хорошо? Трудно работать, когда не понимаешь, что происходит. – Только в рамках дозволенного, не обижайтесь. Не я придумываю степени секретности и определяю круг посвященных. Кстати, про Павлинского вы заметили верно. Думаю, именно этот убиенный гражданин станет отправной точкой нашего расследования. Несколько минут он сдержанно рассказывал, проясняя некоторые моменты. Девушка была права: трудно работать в полном тумане. Впрочем, основная тема расследования пока осталась за кадром. Напарница не настаивала. – По поводу убитого Павлинского, товарищ майор… В тот день, когда нашли его труп и мы с Сашей Баландиным имели честь познакомиться с вами, я провела небольшое расследование. Уж извините, это входило в мои обязанности. Баландин уехал на другой труп, а я прошла по соседям… – Бесполезно, – отмахнулся Лавров. – Наши люди тоже походили по соседям. Павлинский вел замкнутый образ жизни, с людьми общался мало, то же касается и коллег по работе. Соседка за оградой – специфичная старушка, просто сбежала, а потом отказалась пускать сотрудников. – Эту любезную даму зовут Софья Никитична Кругляк, вы просто не смогли найти к ней подход, – снисходительно улыбнулась Алина. – А вы нашли? – не понял Алексей. – А я нашла. Да, я была в форме, но бутылка водки в моих руках, приобретенная, извиняюсь, через заднее крыльцо продуктового магазина, выглядела весьма убедительно. Вы даже не представляете, товарищ майор, какие двери можно открыть этим ключом.