– Всё в порядке. Понимаю, когда снятся кошмары. У некоторых клиентов они бывают, если они попали ко мне в результате несчастного случая. Воспоминания и страх смешались воедино. Я не знала, дать ли тебе выйти из этого состояния самостоятельно или разбудить. – Я удивлён, что ты смогла это сделать. А я могу быть агрессивным. Боже, я ведь не ударил тебя перед тем, как схватить? – Тимофей уже делал это однажды. – Нет, конечно, нет. Это пустяки, – Ирина приложила руку к его щеке, и это короткое прикосновение помогло ему расслабиться. Пока он снова не заметил красные следы. При виде них свело живот. Тимофей знал, что, скорее всего, ему приснится кошмар, пока он здесь. Слишком много всякого навалилось на него. Но он ожидал, что будет жить один. Последним человеком, который оказался рядом во время кошмара, была женщина, с которой он встречался несколько месяцев. Остался ночевать в её квартире и случайно задел, когда бился во сне. Она разбудила его криком. Конечно, Ирина не лежала с ним в постели, поэтому такой опасности не было, но требовалось помнить о безопасной дистанции. – Извини, – повторил сыщик. Ирина взяла его руку и сжала. – Я в порядке, и ты тоже. – Не хотел тебя пугать. Живя один, я беспокою только Джину. При упоминании её имени собака запрыгнула на кровать. После ночных кошмаров он обычно находил лабрадора ждущим неподалёку. Джина не подходила, пока он не звал, как будто знала, что ему нужно пространство. Сыщик обнял верную собаку, позволяя её теплу успокоить себя. – Она не возражает. – Это объясняет. – Что объясняет? – Меня не твой крик разбудил. Это была Джина. Она стучала лапой в мою дверь. Я думаю, это был её способ постучать. Я открыла, чтобы узнать, что происходит, и услышала твой крик. – Ты давно здесь? – Нет, я не знала, успокоишься ли ты или заснёшь, поэтому ждала. Но потом крики стали громче, и ты звал меня по имени. Помнишь, что происходило? Вопрос дал понять, что Ирина понимает эти кошмары. Иногда он просыпался, ничего не помня о том, что вызвало страх. В других случаях, как сегодня, образы были яркими после пробуждения. Глава 32 Тимофей нахмурился. Вспоминать не хотелось. Но всё-таки он решился. – Был пожар. Ты была в нём. Я не мог тебя найти в огне, – он провёл рукой по лицу, затем по волосам. – Вчера мы с Юмкиным тушили пламя на кухне, которое вышло из-под контроля. Полагаю, это и послужило толчком. – Было так плохо? – Совсем нет, но запах и жар были мне слишком знакомы. Мне со времён армейской службы не приходилось работать с напарником. Ирина села рядом на кровать, чтобы быть ближе к нему. – Я слышала, что это твоя новая специальность. Как ты там оказался? Тимофей догадался, что собеседница попыталась отвлечь его, и оценил её старания. – После окончания срочной службы мне дали хорошие рекомендации и предложили заключить контракт. В списке военно-учётных специальностей была «Старший механик противопожарной службы». Вспоминая дядю Марата и всё, что он для меня сделал, показалось, что это правильный выбор. – Ты бывал в горячих точках? – Не в том смысле, как ты можешь подумать. Нас размещали недалеко от места действия, чтобы мы были рядом, если понадобится. Были пожары от артиллерии, после взрывов, а иногда мы управляли огнём, разведённым для создания естественного укрытия. Мы также проверяли здания и транспортные средства на наличие опасных предметов и взрывчатых веществ. Обычно этим занимаются сапёры, но и нам порой приходилось, когда у них бойцов не хватало. – Это очень опасная работа, – сказала Ирина. – И непредсказуемая. Дни затишья сменялись неделями боевых действий, когда мы жили на адреналине, тренировках и командной работе. Это не всегда заканчивалось хорошо. – Ты терял друзей? – Одного. Его звали Михаил, – Тимофей повернулся к Ирине правым плечом, чтобы она могла увидеть татуировку феникса на его спине. – Его инициалы на крыльях. Двое других были отправлены домой с серьёзными ожогами. Думаю, мне повезло больше, чем многим. Когда вернулся, встретил много парней, которые видели и потеряли намного больше. – От этого не легче. – Верно, не легче. Кошмары начались после смерти Михаила. – И часто они тебе снятся? – Не так часто, как когда я только вернулся домой или после аварии. Тогда почти не спал. Посттравматическое стрессовое расстройство – неприятная штука. Сложная смесь воспоминаний и страхов. Невозможно такое контролировать. Я ожидал, что подобное случится, вернувшись сюда, но от осознания этого легче не становится. – Вчера вечером ты упомянул, что проходил терапию. Это одна из причин? Тимофей кивнул. – Основная причина. Я ждал слишком долго. Мы в армии всегда говорили в шутку, что психиатры – это для слабаков. Думали, что можем вернуться и быть в порядке, без проблем. – Ты так думал и до армии. Я помню, как наш школьный психолог посоветовал тебе сходить к кому-нибудь, когда твоя мать попала в больницу. Ты отказался. – Я уверен, что выразился более красочно, – усмехнулся сыщик. – Мне было трудно смириться с тем, что помощь с моими переживаниями ничем не отличается от обращения к врачу по поводу травмы. Но, как уже сказал, пытался справиться с этим сам. Никогда не пил так, как некоторые мои друзья, – мама дала мощный пример против этого. Но после возвращения снова работал с Николаем, пока он гастролировал по стране. Мы всегда засыпали поздно, и я часами лежал с открытыми глазами, ожидая, пока не отключусь. Я пробовал прописанные мне снотворные, надеясь, что они помогут избежать кошмаров. Каждый раз, когда они возвращались, увеличивал количество принимаемых таблеток. Николай заметил и помог мне. – Он потащил тебя лечиться? – Верно. – Он всегда был хорошим братом. – Да. Дядя Марат и тётя Вика сыграли большую роль в том, чтобы не дать Тимофею разрушить свою жизнь в детстве, но именно Николаю он доверял и равнялся на него, хоть тот и был младше. Брат возил его на приёмы отчасти для поддержки, отчасти для того, чтобы Тимофей поехал и остался. Через полгода один из его армейских приятелей обратился к нему по поводу должности в «Особом мнении». Без поддержки Николая он не смог бы согласиться на эту работу. Тимофей понимал, как ему повезло. Не с родителями, так хотя бы с братьями. Ирина протянула руку и взяла его в свою. – Я рада, что он был рядом с тобой. Её улыбка растопила мужское сердце. Эта женщина всегда видела в других лучшее. Она знала, как сделать так, чтобы людям было хорошо. Тимофей представлял, что это помогает ей в работе физиотерапевта. Когда они были вместе, он ценил это не меньше, чем её любовь, и за эти годы ему часто этого не хватало. – Спасибо, что разбудила меня, – сыщик поднёс её руку к губам, поцеловал и заметил, во что она одета, точнее, во что не одета. Судя по всему, Ирина спала в ночной сорочке, которая из-за того, что она сидела, доходила едва ли до середины бёдер. Ткань была детски-розового цвета, с тремя маленькими пуговками у выреза, которые так и хотелось расстегнуть, чтобы убедиться: её кожа такая же мягкая, как он помнил. Тимофее оторвал взгляд от её декольте и увидел, что она смотрит на него. Думала ли она о том же? – Я хочу поцеловать тебя, – сказал он. Никаких догадок, никакого замешательства. – Сделай это. Я хочу, чтобы меня поцеловали. Сыщик двинулся вперёд, потом остановился. Видеть её, быть рядом – всё это пробуждало в нем старые желания. Но было ли правильным действовать в соответствии с ними? – А если я захочу большего? – Насколько больше? – Я не уверен. Возможно, очень многого. – Ещё не знаю, готова ли я сказать «да», – ответила Ирина. – Тогда я буду целовать тебя только до тех пор, пока ты не поймёшь, чего хочешь. Он притянул женщину к себе, и она растаяла в его объятиях. До сегодняшнего дня они были всегда в верхней одежде, и окружающая обстановка помогала держаться на расстоянии. Но сейчас на ней была только эта тонкая сорочка, а на нём вообще ничего, кроме «боксёров». Ирина положила руки на его спину, её грудь прижалась к нему, и его «возможно, очень много» быстро перешло в «определённо всё». Перетащив Ирину к себе на колени, Тимофей прижал её к себе поверх одеяла, укрывавшего его по пояс. Он надеялся, что материал будет достаточным барьером. Ему и так было заманчиво видеть, как под тканью рубашки твердеют её соски. Продолжая целовать женщину, он провёл рукой по её груди, а затем положил пальцы на поясницу. Резкий вздох Ирины обрадовал и возбудил. Хорошо. Он не хотел толкать её дальше, чем она была готова, но знание того, что она тоже хочет, говорило о возможности поделиться чем-то большим. Ноготки Ирины пробегали по его лопаткам и порождали дрожь наслаждения. Самые простые прикосновения мужчины вызывали и у неё самые сильные реакции. Он не мог представить, что может произойти, если оба окажутся под одеялом. На самом деле, слишком хорошо себе это представлял. Её язык дразнил, и он нежно посасывал его, втягивая глубже в рот. Ирина задыхалась от удовольствия, и этот звук привёл его в восторг. Тимофей никогда не позволял себе представить, что она снова окажется в его объятиях. И как бы долго это не продолжалось теперь, был уверен, что станет наслаждаться каждой секундой. Он провёл руками по прекрасным светлым волосам, наслаждаясь ощущением прядей в своих пальцах, вспоминая, как распускал её хвост после танцев. Он поцеловал Ирину в скулу, затем в шею, пока её голова откинулась назад. Он вдыхал аромат женской кожи, находя его одновременно знакомым и изменившимся. Она пользовалась другим мылом, но под ним был её незабываемый собственный запах. Он окутал Тимофея, как сладкий дым, в котором он был счастлив оказаться. Его руки переместились с её спины на попку, а затем на ногу, где его отвлекло знакомое ощущение, но такое, которое ожидал увидеть на своей ноге, а не на её. Оторвавшись от объятий, сыщик посмотрел на правое бедро Ирины. Давно заживший шрам говорил о чем-то жестоком. – Что случилось? Почему ты остановился? – она проследила за его взглядом до своей ноги.