— Никогда такой воды не было, — говорит, — не иначе, еще какая речка в шахты ушла. Смотри, по самую маковку заполнились — прям до потолка. Только тут я понял, что действительно Серега с жизнью прощался, когда воздух в потоке пропал. Рассказывает: — Я, когда снова дышать смог, посчитал, что умер уже. Даже холод пропал куда-то, а свет этот ночной я за тоннель принял, который в клинической смерти видят… Закончить свой рассказ Сережка не успел. Племянничек на «крузаке» моем прирулил. Потащились к машине и свалились в нее мокрой кучей вместе с вещами. — Домой, — выдохнули чуть не хором. Оказалось, что баня горячая еще. Племянник Петров до нее большой охотник и чуть не каждый день топит. — Вас ждал, — хвастается. Воспоминания мои прервал Сергей Васильевич. К столу зовет, роли распределять. Выдвигаю предложение: для ускоренного обхода территории — разделиться. То, что знаем, можем осмотреть самостоятельно. Подполковник на Анечку вопросительно смотрит, а та разом сообразила, что я задумал. — Давайте, — говорит, — можно. Парни опытные, и нам проще — как раз три группы получится. Петр — главный и основные силы с ним, а мы вокруг них под вашим руководством… Когда она к Васильевичу под начало записалась — сразу утвердился план наш. «Молодец девка, — думаю, — выдала нам с Сережкой карт-бланш». Срок операции отмерили двое суток. Дальше по обстановке. Погрузились быстро. Я личные вещи к Сереге сунул, а в сидор свой изолирующий противогаз запаковал. Стартуем. Анечка в экипаже с Васильичем. Когда подошли к штольне, накрыло меня дежавю. Как вчера все, вот только снег лежит, и закончилась, похоже, осень. Эмчеэсники в азарт входят. Пакуются. Анечка командует: — Первыми Серега с Мишкой пойдут! Я аж вздрогнул. «Вот это подарок, — думаю. — Спасибо тебе, дорогая. А что, если враги веревку загубили?» Но девчонка ситуацию лучше знает. — Операция наша, — мягко так подполковник ей говорит, — нам и решать… Анечка морду обиженную скорчила и мне втихаря моргает: мол, все в порядке, сейчас закрутится маховик. Парни, что в команде Васильича прибыли, еще шустрее наших альпинистов оказались. Когда по штольне до края дошли, шнур по-быстрому рядом с нашими веревками закрепили. Лысый руками машет. Объясняет, на какой высоте промежуточные станции бил. Первый чеэсник в темноту отчаливает. У него с собой рация, а на приеме — Васильич. — Первая станция в порядке, — динамик хрипит. — Веревка тоже. Молчание и сопение команды. Пар из ноздрей в лучах фонариков. Потом: — Вторая станция в норме. И чуть спустя: — На дне. — Ну вот теперь можно и ваших запускать, — Васильич смеется. Ему-то смех, а мне страшновато, ладно в прошлый раз среди своих, а сейчас? Лысый выручил. — Не ссы, Капустин, — шепчет. — Тебе лишь до первой станции доехать, а там я тебя подхвачу. Пошел вперед! Вот уж точно, есть возможность отыграться за издевательства мои по прошлой жизни. Глянул на него: «Ржет, наверное?» — думаю, а у Сережки на лице ничего, кроме дружеского участия. Такой сволочью я себя почувствовал, что без колебаний на первую станцию и съехал. Даже перестегнулся сам. Когда внизу очутился, удивился: я ли это? А когда и Серега следом прибыл, то слова его мне на раны бальзамом. — Молодец, — шепчет. — Не ошибся я в тебе. Все экспедиции теперь наши. Посыпались парни сверху как горох. Десять человек. Серьезная команда получилась — некого бояться. Насосная стоит нетронутая. Внутри места свободного на пару палаток. Ловко эмчеэсовцы работают — никому ничего объяснять не надо. Установились. Поели и стали прикидывать, кто куда пойдет. Мы с Серегой в вольном плавании, как и решили, а остальные под руководством Петра с полковником шахты прочесывают. Начали они маршрут обсуждать, а мы с Лысым как на иголках. Двинулись. После всего, что пережили, подземелья эти для нас как дом родной. Идем, не таимся. Единственное, что меня гложет, — так это что одному в сероводород нырять придется. Сережка поделился, что от купания вчерашнего отойти не может. Эйфория после спасения такая, что кажется ему, будто великан он и может запросто горы ворочать. — И краски для меня теперь совсем другие, — шепчет. — Утром на небо смотрю, а оно голубое-голубое. Как же я, думаю, раньше красоты такой не замечал? — Бывает, — смеюсь. — Мне вот после штрека этого и пожара тоже вся неустроенность здешняя раем показалась. Замолчали. Скрипит каменная крошка под башмаками. Высвечивают фонарики стены города подземного. Лезет сырость под шкуру, но после купания вчерашнего — ерунда. Идем, только пар из ноздрей. И тут чую я, запашок пошел — сероводородом по полу тянет. «С чего это, — думаю. — Мы же вроде закрывали задвижку вчера? Может, кажется?» Лысый говорит: — Чуешь? 48. М. Птахин Когда до задвижки дотопали, вонь невыносимой стала. Хорошо, рудничный двор большой, да сквозняк имеется, а то могли бы и не пройти. Какой гад задвижку открыл — неясно, но понимаем, что враги. Расчет прост: не попрется никто в сторону такого кошмара просто ради любопытства. Серьезные идем. «Локаторы» на 360 градусов вращаем — приучили шахты. Открыта дверца сокровищницы подземной. Нараспашку открыта, а перед входом мелкая-мелкая порода навалена скальная. Почти как пыль. Серега смотрел-смотрел на пол, да и наклонился ко мне. — Контрольно-следовая полоса, — говорит, — видишь, руками ровняли. А сам воздух, как рыба, ловит. Присмотрелся я. На самом деле, полоски на крошке будто руками заглаживали. Странно, но возле самой дверцы не сильно воняет, а означает это лишь одно — повыше здесь, а газ низом стелется. «Значит, Сереге нужно садиться на старом месте, — думаю, — там, где они с Аней в прошлый раз прятались». Разом заговорили. Настроение улучшилось, но спешить надо, пока никто из гостей не появился. Серега противогаз помог мне застегнуть и сам в сторону водопада подался. Смотрю, маячит и за нос себя дергает. Рожа радостная такая. Сразу ясно стало — нет там газа. «Ну и слава богу, — думаю, — легче с караулом управится». Кассету новую поставил. На часы глянул и время засек. Всего сорок минут мне отведено. Договорились с Серегой задвижку не задраивать. Прикрою дверь изнутри, на сколько смогу, и все. Пошел кислород. Через дыру лезу, аки зверь какой. Страха нет. Силу дикую чувствую. Соображаю, что поаккуратней надо. Опять веселит меня воздух искусственный. Вот он, штрек с тайнами своими. Надо же, сколько преодолевать приходится, чтобы найти хоть что-нибудь. Выдал же головоломку дедушка Быков со значками своими. «Сколько авантюристов разом здесь оказалось, — думаю, — и какая заваруха у них получилась». Сплошные вопросы: кто задвижку открыл? Кто песочек из скальной породы на входе насыпал? Кто и кого убил, и чьи волосы с кровью Петр нашел? «Ну, один-то знакомец мой неожиданный, что архив дедушкин с записями утащил и дом чуть не поджег — Вовка Козлякин, а остальные кто?» Исправно работает противогаз. Качает воздух. Иду, шаги до каверны считаю. Петр распорядился. Есть у него задумка приспособление соорудить, чтобы через шланг воздух подавать, как под водой делают. Как рассказал он, я вспомнил, где такое видел. Еще в молодости фильм смотрел — «Бездна». О кладоискателях.