— Это я уже слышал. — Изделию из инвара, — невозмутимо продолжал Стрельцов, словно и не заметил язвительности шефа, — можно придать любую форму. — И что в этом удивительного? — хмыкнул Калинин. — Алюминиевая проволока тоже обладает такими достоинствами. Что с того? — А то, — спокойно продолжал Стрельцов. — После того как изделию из инвара придали нужную форму, с ним можно делать все, что угодно: можно придавать любые другие формы, гнуть, перегибать по-всякому, но в определенный заданный момент эта деталь примет ту форму, которая была ей изначально задана. Понимаете? — Пока нет, — признался Калинин. — А что это значит? — Я подозреваю, — вздохнул Стрельцов, — что вы, шеф, были двоечником в том заведении, которое вас учило. Как это вы умудрились дослужиться до нашего с Леночкой начальника? Удивляюсь. Это было открытое предложение к примирению. Стрельцов понял, что Калинин, которому, конечно же, было кое-что известно об инваре и его свойствах, нарочно выставлял себя несмышленышем — на радость Леночке. Калинин с благодарностью принял это предложение. — Тайна сия велика есть, — весело откликнулся он. — Меня другие подозрения мучают: ходят слухи, что кто-то меня усиленно подсиживает и метит на мое место. Кто бы это мог быть, а, майор? Стрельцов посмотрел на невесту, которая снова начинала улыбаться, потом перевел взгляд на Калинина и твердо, без сомнения, ответил: — Леночка. Она метит на ваше место, чтобы легитимно мной командовать. — Понял, — улыбнулся Калинин. — Ну, ладно, в сторону интриги. Теперь об этой закорючке… Стрельцов вздохнул. — Достали вы меня этой закорючкой, — почти что простонал он. — Ну, понятия я не имею, откуда она взялась и вообще связана ли она с этой аварией. — Ну ты не очень-то фамильярничай, — остудил его Калинин. — Пока я еще остаюсь твоим начальником, так что, будь добр, соблюдай приличия. — Есть! — с неохотой откозырял Стрельцов. Мир был восстановлен. Олег заходил по кабинету, меряя его шагами. — Итак, — говорил он, словно размышляя вслух. — Что мы имеем? Мы имеем страшную трагедию, которая унесла жизни десятков людей. Что бы мы ни говорили о людях, которые нами правят, но отказать им в здравом смысле нельзя, а именно они решили, что это дело находится в компетенции нашего отдела. Так? — Все равно, — ввернула Леночка, — мне это не совсем ясно! Почему этим не занимается милиция? — Она занимается этим делом, — успокоил ее Калинин. — Но там, наверху, считают, что не исключена диверсия, а поскольку произошла катастрофа на территории Москвы, то вот и получается, что… — Ясно, — быстро проговорила Леночка. Калинин удовлетворенно кивнул головой. — Очень хорошо, — сказал он, — а раз ясно, значит, продолжим. Итак… — Стоп! — быстро проговорил Стрельцов, прерывая размышления Калинина. Тот уставился на него. — Что? — Если бы это была диверсия, — сказал Стрельцов, — то логично было бы предположить, что террористы, которые таким образом пытаются добиться чего-то от московского правительства, потребовали бы что-то, выдвинули бы какие-то требования. Насколько мне известно, ничего подобного не произошло. Вправе ли мы тогда говорить о том, что это был диверсионный акт террористов? — Давай-ка прежде всего поймем, что такое террористы и что такое диверсанты, — предложил Калинин своему заместителю. — Кто такие террористы? — Те, кто путем террора надеется добиться выполнения своих требований, — четко, по-военному, ответил Стрельцов. — Правильно, — согласился Калинин, продолжая свой урок. — А что ты можешь сказать о диверсантах? — Это те, кто пытается подорвать изнутри экономику той или иной страны. — Опять правильно, — сказал Калинин. — И что же мы имеем в этом конкретном случае? — Ни то, ни другое, — ответила вместо Стрельцова Леночка. — Что-то третье. Калинин заинтересованно на нее посмотрел. — И что это, по-твоему? Леночка пожала плечами. — Глупость какая-то — ответила она. — Страшная по своим последствиям, но глупость. Калинин, казалось, был страшно доволен. — Вот именно, Леночка, глупость! А что вы, дорогие мои молодожены, скажете, когда узнаете еще одну довольно интересную подробность? — Смотря какую, — легкомысленно ответила Леночка. А Стрельцов насторожился. Он знал, что у его шефа не бывает ничего случайного. — Что бы вы сказали, — продолжал Калинин, — если бы я сказал вам, что на месте аварии активно работал какой-то оператор? Что он снимал все на камеру? — Телевизионщики… — начала Леночка, но Олег не дал ей закончить. — Телевизионщики тут ни при чем, — решительно отрезал он. — Человек, о котором идет речь, пришел туда заблаговременно. — Как это? — не понял Стрельцов. — Очень просто, — ответил ему Олег. — Он поставил камеру на штатив и приготовил к работе еще до того, как случилась авария. Свидетель, который видел все это, утверждает, что все было именно так. — Интересно, — задумчиво проговорила Леночка. — Не то слово, — поддержал ее Калинин. Стрельцов выглядел растерянным. — Глупость какая-то, — только и смог проговорить он. — М-да, — произнес Олег. — Муж и жена — одна сатана, права народная мудрость. Одними и теми же словами выражаетесь. — Но ведь действительно глупость! — не выдержал Стрельцов. — Тут ведь можно додуматься до чего угодно! — Интересно! — тут же вскинулся Калинин. — До чего, например, можно тут додуматься? — Ну, например, — хмуро предположил Стрельцов, — кто-то поспорил, что настолько крут, что может в центре Москвы совершить такую аварию, что мало никому не покажется. — Глупость! — тут же отреагировала Леночка. — А я что говорю?! — не обиделся Стрельцов. — Нет, подождите! — Калинин снова взволнованно заходил по кабинету. — Это не так уж глупо, как кажется на первый взгляд. Вспомните, что в нашей работе важно все. — Вот спасибо, что напомнили, — низко поклонилась Калинину Леночка. — А то мы…. — А ты не обижайся, — перебил ее Олег. — Нет, ты погоди, погоди, не мешай… — Тише! — серьезно оборвал невесту Стрельцов. — Чапай думать будет. Калинин остановился и посмотрел на него. — Так что там инвар? — спросил он у него. Стрельцов даже растерялся — настолько вовремя была подана реплика Олега. — Инвар? — переспросил он. — А что инвар? Металл, который… — Да-да, — махнул рукой Олег. — Помним, помним, который имеет память. И что мы имеем в свете новых, так сказать, сведений? — Что? — сказал Стрельцов, предлагая своему начальнику самому сформулировать мысль. — А то! — коротко отозвался тот. — С одной стороны — изделие, вызывающее к себе, мягко говоря, странный интерес. С другой — таинственного человека, который снимает на камеру то, о чем заранее никто не мог знать. Но давайте-ка пофантазируем. Допустим, кто-то действительно вызвался кому-то доказать, что он настолько крут, что может в центре столицы устроить черт-те что. — Ну, давайте, — неохотно согласился Стрельцов. — Или еще круче! — воодушевленно продолжал Калинин. — Допустим, кто-то захотел кого-то убрать, но настолько замысловатым способом, что придумал всю эту катастрофу и продумал все до деталей. — Шеф, вы здоровы? — поинтересовалась у него Леночка