– Ну, ладно, Риордан. Посмотрим, как у тебя получится подкрепить слова делом. – В одном ты прав, Кавалер. За два дня в Школе я сказал слов больше, чем дома за декаду Мне больше по вкусу действовать. – Посмотрим, посмотрим. Но наша дуэль – это вопрос будущего, а сейчас я должен проинструктировать тебя насчет защитного снаряжения. Глава 6 Низкий прием На порывистом осеннем ветру яростно хлопали синие штандарты Овергора. Высоко над головами людей из стелы рвалось в небеса ярко-фиолетовое пламя. Целые огненные куски отрывались от факела и плыли над вечерним городом. Его отсветы заполнили собой окружающее пространство, и вся территория Школы пылала в этот вечер, как огромный синий костер. Позади главного здания обслуга воздвигла небольшую деревянную трибуну в три яруса, на которой уже расположился Мастер войны в компании двух десятков разодетых в богатые камзолы вельмож. Между ними сидели дамы в причудливых шляпках, украшенных перьями стеклянного грифа. Чтобы их не сорвало ветром, модницы подвязали головные уборы тесемками с цветной каймой и бантами. Среди этой нарядной публики Риордан не увидел ни одного знакомого лица. Было ясно, что поединок новобранцев школы почтила своим вниманием овергорская знать. Что неудивительно – они жаждали поглазеть на ближайший резерв поединщиков, а заодно присмотреть себе будущих фаворитов для ставок. По рядам зрителей сновали лотошники, разносившие гостям напитки и закуски на крошечных подносах, которые те ставили прямо себе на колени. Утром Риордан удивился, как много праздного народа толклось за забором школы на зрительских рядах, а теперь там и вовсе не было ни одного свободного места. Почти у всех подсобных построек Школы ее работники собрались в кучки. Было ощущение, что вся остальная территория и главное здание в этот час просто опустели. Каждая живая душа с нетерпением ждала зрелища. Центральная площадь Овергора гудела сотнями голосов, как встревоженный улей. Чтобы сгущающиеся сумерки не накрыли плац темным покрывалом, по его углам зажгли яркие факелы. Именно по углам, потому что поединок должен был состояться на прямоугольном плацу, а не на круглом, как предполагал Риордан. О причине он догадался сразу: прямоугольный плац максимально приближал действо к реальным боям на Парапете Доблести. Риордан несколько раз повернулся вполоборота, чтобы снова почувствовать тяжесть доспехов. Стальной горжет на кожаной подкладке начал натирать шею. Это потому, что он постоянно вертел головой. Неудобный каплевидный шлем сдавливал виски. Хорошо, что получилось избавиться от наручей. Для этого пришлось дойти до самого Скиндара, потому что доктор Пайрам отказал ему наотрез. – Слишком опасно! Пришлось позвать старшего по учебной подготовке. – Осмелюсь побеспокоить, господин капрал. Я слышал, что на Парапет Доблести поединщики выходят в кожаных панцирях и только. – Верно, Риордан. На самом деле допускается легкая защита предплечий и бедер от мелких порезов и ссадин. Другое дело, что ее никто не применяет. От сильного удара она все равно не спасает, а быстрота при этом теряется. – Значит, и мне тоже должна быть предоставлена такая же возможность, господин капрал. По тем же самым причинам. Скиндар задумчиво пожевал губу. – Хорошо, Риордан. Я разрешаю тебе сражаться без наручей. Но бедренные накладки остаются. Хватит с нас смерти мастера Хьогурна, – капрал повернулся к оружейнику, стоявшему у своей тележки. – И еще поставьте ему усиленные наплечники. После чего Скиндар удалился, чтобы переодеться, потому что он являлся одним из официальных герольдов всех поединков, проходящих на территории Школы. Кроме него эту роль могли исполнить только Мастер меча или сам Биккарт. На другой стороне периметра уже какое-то время разминался Крушитель. Судя по уверенным движениям, тяжелое снаряжение не доставляло ему никаких проблем. Теперь Риордан наконец-то сумел рассмотреть оружие противника. Это был однолезвийный топор с длинной изогнутой рукоятью, широкой лопастью и остроконечной пяткой. Не настолько длинный, чтобы походить на алебарду, но явно длиннее, чем обычный одноручный топор. Такое оружие требовало замаха, но было способно наносить страшные раны. Дертин, который уже какое-то время околачивался возле забора, вернулся к Риордану с новостями. – Я потолковал тут с одним мелким букмекером, Риордан. Еще в полдень на Крушителя принимали ставки четыре к одному. Это потому, что ты достойно выглядел против Танцора. А потом, когда все узнали про твои стальные доспехи, ставки переменились на полтора к одному в его сторону. Такой сейчас расклад. – Ого, – протянул Хоракт. – Получается, что те, кто успел поставить на Крушителя утром, могут заработать целое состояние. В случае твоего поражения, конечно. И если знать все заранее. – Знать не обязательно, – отрубил Риордан. – Зачем знать, когда можно устроить? Вот так. Забота о его здоровье наизнанку выглядит, как забота о собственном кошельке. Похоже, что тут все повязаны, решил Риордан. Даже милейший доктор Пайрам. Деньги. Все решают деньги. Вдруг ему в голову пришла мысль, от которой пересохло во рту. А если Танцор поддался ему специально? Чтобы внушить зрителям миф о таланте нового призывника? Тогда получается, что Крушитель и Кавалер заодно с ними. Или все это только выглядит как заговор? Не такая уж он важная шишка, чтобы вокруг него строилась такая финансовая афера. Или любой повод сорвать банк сгодится? Чувство бессилия в его мозгу соединилось с отчаянием, а потом произошла вспышка. Внутри его головы будто взорвалась бесноватая молния. Пламя ярости высушило, уничтожило водянистый страх. И исчезло без следа, оставив холодную решимость. Подошел Тиллиер, который некоторое время оживленно болтал с оружейником. – Риордан, я кое-что узнал насчет Крушителя, – сообщил он. – У него есть один излюбленный прием. Он наносит горизонтальный удар с левой руки, а если промахивается, то сразу перехватывает рукоять в правую руку и мгновенно рубит в обратную сторону. Те, кто ждут его первого промаха, обычно на это попадаются. – Это крайонский крест, – вставил Хоракт. – Очень эффективная техника. Не допускает провалов корпуса. Береги левое плечо, Риордан. – Еще обрати внимание, – продолжал Тиллиер. – У Крушителя к рукояти топора привязан кожаный темляк. Когда он устает, то продевает в него ладонь. Или когда желает покрасоваться вращением. И после он уже не сможет перебрасывать топор в другую руку. Риордан покосился на оружейника, который с напряженным вниманием следил за их разговором. – С чего он тебе все выложил? Откуда такая доброта? – Этот малый утром поставил на тебя свое месячное жалованье. А теперь страшно переживает. Спрашивает, есть ли у тебя задумка на бой. Может ли он надеяться на твою победу? – Скажи этому бедолаге, чтобы не расстраивался. Я постараюсь не оставить его нищим. Когда Тиллиер передал оружейнику слова Риордана, тот просиял, всучил новобранцу стальные наплечники и бегом припустил к забору, отделявшему Школу от зрительских трибун. – Решил еще одно жалованье поставить, – прокомментировал Дертин. – Или загнать кому-то добытую информацию, – логично предположил Хоракт. Риордан в который раз осмотрел свою тренировочную шпагу. Длинное обоюдоострое лезвие, широкая крестовина с блокатором, который завивался в узел и переходил в защитную дужку, яблоко на конце рукояти, что обеспечивало надежный упор. Особое внимание он уделил крестовине. Достаточно ли она прочная, чтобы принять на себя удар топора, если подставить ее не под лезвие, а под рукоять? Выдержит ли? Не отсушит ли он при этом себе кисть? Зрители на трибунах зашумели, и Риордан поднял голову от оружия. К ним в роскошной длинной мантии с золотым шитьем на капюшоне величаво приближался Скиндар. По обеим сторонам, чуть позади герольда для пущей торжественности выступали два горниста с длинными медными трубами в руках. – Каждый из соперников может оставить себе одного секунданта. Остальным придется покинуть ристалище и присоединиться к зрителям. Кого ты выбираешь, Риордан? – Тиллиера, – ни мгновения ни колеблясь, ответил тот. Когда Дертин и Хоракт отошли на положенное расстояние, Скиндар подал горнистам знак. Над Центральной площадью Овергора взвыли боевые трубы, сигнализируя о том, что поединок вскоре начнется. Зрители вторили им приветственными криками. Но когда горны смолкли, на трибунах тут же установилась мертвая тишина. – Соперники приглашаются на центр площадки, – зычно провозгласил герольд. Риордан и Крушитель сошлись и остановились друг напротив друга на расстоянии пары шагов. – Итак, слушайте правила поединка. Бой продолжается до пяти значимых попаданий. Счет веду я. Когда вверх поднимается белый флажок, вы должны замереть. Это сигнал к остановке. Любое действие после поднятия флажка является нарушением. Когда флажок опустится, можете продолжать. В оружейных тележках позади вас лежат еще две шпаги и два топора. Если оружие будет повреждено, вы имеете право его заменить. После того, как я подниму белый флажок. Боец, у которого не останется замены, признается побежденным. Если вас три раза вытеснили за пределы ристалища – это тоже поражение. И самое главное – будьте готовы защищать себя каждое мгновение. Все понятно? Хорошо. Теперь по традиции у вас есть возможность высказать сопернику свои претензии и тут же разрешить их миром, – предложил Скиндар. – Я дерусь с тобой, потому что презираю умников и задавак. Ты ничем не лучше других, и сейчас я это докажу, – заявил Крушитель. – Я дерусь с тобой, потому что не намерен никому спускать оскорбления и терпеть, когда при мне оскорбляют моих друзей, – ответил Риордан. – Стало быть, примирение невозможно, – с удовлетворением подвел итог Скиндар. – Вторая сторона считает себя оскорбленной, первую оскорбляет сам факт существования второй. Выполните церемониальный салют, разойдитесь по краям ристалища и ждите сигнала о начале боя. Сердце Риордана тяжело отстукивало мгновения. Трубачи выдержали положенную паузу, чтобы все зрители почувствовали напряжение момента, а потом горны взревели во второй раз. Поединок начался. – Как он будет уворачиваться в этой железной сбруе? – пробормотал Хоракт. – А он, похоже, и не собирается. Смотри, – воскликнул Дертин. После сигнала к началу Риордан пошел прямо на Крушителя, всем своим видом показывая, что намерен не защищаться, а атаковать. Острие его шпаги было направлено прямо в лицо противнику, правая рука согнута в локте и прижата к корпусу. Крушитель несколько раз быстро перебросил топор из одной руки в другую, а потом отвел его лезвие до уровня плеча, изготовившись к горизонтальному рубящему удару. Они сближались, причем Риордан уже преодолел центр площадки, пока Крушитель миновал ее треть. Три шага. Два. Полтора. Согнутая рука Риордана молниеносно распрямилась, острие шпаги коротко чиркнуло воздух, и его удар достал кисть Крушителя быстрее, чем тот смог среагировать. Скиндар выкинул белый флаг. – Риордан повел один балл, – прокомментировал Дертин. – Прямо по пальцам ему рубанул, это, наверное, больно. Смотри, как перекосило рожу Крушителя, – сказал Хоракт. Не чувствительный к боли Дертин лишь удивленно приподнял бровь. Противники разошлись на несколько шагов и вновь начали сближение. Оба при этом находились на половине площадки Крушителя. Второй раз тот не стал медлить и рубанул сразу. Крушитель пытался выполнить тот самый крайонский крест, и его первый удар был отвлекающим, чтобы потом, с подшагом гарантированно достать противника. Но Риордан даже не пытался уклониться или отскочить. Они принял рукоять топора на крестообразную гарду шпаги. Два оружия сшиблись с сухим треском, шпага Риордана переломилась на расстоянии одного пальца от гарды. Но оба соперника в этот момент были уже вплотную друг к другу, и Риордан ее осколком с силой ткнул Крушителя в шейный горжет. Вновь взметнулся белый флажок. – Один из соперников лишился оружия, но даже поврежденным клинком сумел нанести значимый удар. Балл Риордану, – провозгласил Скиндар. Третий раунд прошел под диктовку Крушителя. Риордан постоянно провоцировал его, делая выпады, и все время пятился назад. – Что происходит? – Дертин с непонимающим видом оглянулся на Хоракта. – Сам не знаю. Он отступает. А Крушитель откровенно охотится за его шпагой. Может, во втором раунде Риордан повредил себе кисть? На самом краю площадки лезвие топора Крушителя все-таки ударило в грудь Риордана. Брякнул стальной панцирь. Скиндар поднял белый флаг. Крушитель победно вскинул обе руки и зашагал на свою сторону. Четвертый и пятый раунды прошли ровно таким же образом. Риордан делал короткие выпады, которые не могли поразить противника, и пятился назад. Крушитель наступал, пытался перерубить лезвие шпаги, промахивался, но потом все-таки доставал корпус соперника. Трибуны понемногу начали гудеть, не одобряя такое поведение одного из бойцов. При счете три-два в пользу Крушителя Скиндар прервал поединок и подозвал к себе Риордана. – В чем проблема? Ты что, не можешь продолжать? – спросил он. – Все в порядке, господин капрал. Просто брал небольшую передышку. – Так заканчивай ее быстрее, пока тебя не освистали зрители, – взгляд капрала при этом выражал тревогу и осуждение. «Все, плакали твой денежки», – с торжеством подумал Риордан. Когда он вернулся на свою половину, Тиллиер радостно приобнял товарища за плечи. – Все отлично, дружище! Посмотри, он уже задышал ртом и весь красный. Пока Риордан менял сломанную шпагу, они успели обсудить тактику боя. Тиллиер предположил, что раздосадованный двумя пропущенными ударами Крушитель сдуру попрет вперед, и посоветовал Риордану попробовать его измотать. Простое перемещение, даже в тяжелых доспехах, все-таки отнимает меньше сил, чем перемещение с постоянными ударами двуручным топором. Поскольку Риордан изначально так и планировал поединок, он с готовностью согласился. – Дело сделано, Риордан! Он продевает ладонь в темляк. Все! Если сумеешь увернуться, то после промаха вся его правая сторона теперь твоя. Крушитель начал раунд размашистыми вращениями топора, на которые зрители отреагировали одобрительным гулом. Но с трибун не было заметно, как тяжело дышит боец и чего стоили ему прошедшие схватки. Зато это отлично понимал сам Крушитель и поэтому стремился покончить с Риорданом как можно быстрее.