Когда они сошлись в центре площадки, все дальнейшее произошло настолько быстро, что многие зрители просто не успели ничего рассмотреть. Прокрутив на ремне свой топор, Крушитель ударил им сверху наискось. Попади он Риордану по шлему или плечу, тому не миновать контузии, а то и перелома ключицы. Да вот только Риордана в месте удара не оказалось. Он стоял неподвижно, словно живая мишень все время, пока противник размахивался, а потом вдруг с отклонением назад отпрыгнул влево и тут же сделал длинный выпад шпагой. В начале поединка такой финт у него ни за что бы не прошел, но уставший Крушитель замедлился, и все получилось, как было задумано. Острие шпаги воткнулось точно в локтевой сустав. Глухо бумкнул упавший на землю двуручный топор. Герольд взмахнул белым флажком. Крушитель медленно нагнулся и потянулся к оружию правой рукой, но потом замер и взялся за рукоять левой. Риордан многозначительно покачал головой. Крушитель, не говоря ни слова, так же медленно отправился на свою половину площадки. Следующий раунд прошел для него еще более неудачно, чем предыдущий. Риордан постоянно атаковал, его шпага порхала словно жалящая пчела – то возле глаз соперника, то целилась в его плечи, а тот лишь неуклюже отмахивался топором, и видно было, что каждое движение причиняет ему боль. Со стороны это смотрелось очень странно. Маленький и щуплый парень с обескураживающим превосходством просто гонял по площадке здоровенного противника. Казалось, что в любой момент он может нанести завершающий удар, но почему-то медлил. Наконец Риордан загнал соперника в самый угол площадки и добыл себе балл расчетливым выпадом в коленную чашечку. Крушитель рухнул на одно колено. Не обращая внимания на оппонента, Риордан повернулся и направился на свою половину. Когда он проходил мимо Скиндара, тот мрачно заметил: – Не будь слишком жестоким, Риордан. Тот ткнул пальцем во вмятины на своем доспехе, оставленные топором Крушителя: – Вы видите следы от его ударов, господин капрал? Это ли не жестокость? Скиндар ничего не ответил. Рядом с Хорактом и Дертином стоял немолодой седобородый оружейник в засаленном фартуке. После окончания восьмого раунда он сказал в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь: – Я немало повидал здесь поединков между новобранцами, но такой разницы в мастерстве не припомню. – Будь я проклят, если этот парень не попадет в первую десятку на ближайшей войне, – отозвался один из его товарищей. Нечто похожее происходило и на трибунах. Сначала нестройно, а потом слитно и яростно зрители начали скандировать: – Ро-грейн! Ро-грейн! – Что они там орут? – спросил Дертин у оружейников. – Рогрейн – это звание, которое присваивается поединщику, если он сразу после присяги попадает в первую десятку бойцов, – ответил седобородый. – Строго говоря, оно означает наемник в переводе с меркийского. Оттуда и пошло. – В смысле? – Чаще всего им награждают наемных воинов, которые продают свои мечи тем, кто готов за них достойно заплатить. Вертрон никогда не пользовался услугами рогрейнов, мы всегда гордились своей Воинской школой и ее выпускниками. Возможно, что этому малышу, Риордану, суждено стать первым рогрейном в истории Овергора. Герольд призвал трибуны к порядку и объявил начало девятого раунда. Подгоняемый болельщиками, Риордан снова принялся теснить Крушителя, обозначая короткие выпады. Тот отбивался, как мог, уже не помышляя об атаках. Он неловко отступал, прихрамывая на травмированную ногу. Риордану на секунду стало жаль недотепу, но потом он вспомнил о поддевках силача, а также об ударах, которые едва не проломили его панцирь, и ожесточение вновь сковало ему сердце. Он хотел закончить поединок каким-нибудь эффектным приемом. Например, уколом в грудь. Но при этом не забывал об осторожности. Как охотник, он отлично помнил, что раненый зверь становится крайне опасен. Именно поэтому он медлил в предыдущей схватке, поэтому выжидал и сейчас. Наконец, после очередной попытки перерубить шпагу оппонента, Крушителя по инерции развернуло, и его торс оказался открыт для атаки. Тогда Риордан выполнил первый за сегодня выпад с подшагом и просто-таки вогнал свой клинок в грудь соперника. Удар был настолько силен, что шпага раскололась вдоль лезвия, железное дерево не выдержало столкновения со стальным доспехом. Риордан не сумел рассчитать только одного – степени, до которой его противник измотан, надломлен и испуган. Крушитель, видя, что его вот-вот проткнут клинком, уже не осознавал, что это всего лишь тренировочный бой, а его грудь надежно защищена броней. Он на рефлексах просто отмахнулся топором от Риордана, хотя уже не успевал отразить его выпад. Более того, он сделал это правой, травмированной рукой, и рукоять топора вырвалась из его нетвердой хватки, а само оружие лезвием ударило Риордана по предплечью. Тот охнул, выпустил шпагу и подхватил правую руку левой. Риордан до крови прикусил губу, а после опустился на одно колено. Трибуны ревели, за его спиной в воздухе мелькал белый флажок герольда, но Риордан продолжал находиться в скрюченной позе. Пришедший в себя Крушитель навис над ним своей необъятной тушей: – Эй, ты чего? – Чего? – прошипел Риордан. – Ты сломал мне руку, дубина! Подошел Скиндар. Ему одного взгляда хватило, чтобы все понять, после чего капрал повернулся к маленькой школьной трибуне и оглушительно закричал, одновременно махая рукой: – Доктора Пайрама сюда! Срочно! У нас тут, похоже, перелом! Капрал сурово посмотрел на Крушителя: – Желаю тебе удачи на трибунале, сынок. Тебя предупреждали. С перекошенным от боли лицом Риордан процедил: – Я сам допустил ошибку, господин капрал, когда отказался надеть наручи. А у Крушителя в поединке была повреждена рука, поэтому неудивительно, что он не смог ей удержать топор. По-моему, это случайность и ничьей вины тут нет. – Мы сами разберемся, – проворчал Скиндар. – Если сможешь идти, топай в сторону лазарета. И да – ты сегодня победил. Крушитель? – Э-э-э, – в ответ раздалось нечленораздельное мычание. – Человеческую речь позабыл? Так сильно тебя угостили? Сглотнув слюну и тяжело выговаривая слова, противник Риордана принес ему извинения за ответный удар и признал свою неправоту в их разногласиях. Так было принято. Победитель получает все, а проигравший остается в дураках. Не прошло и часа, как Риордан с легким головокружением от обезболивающего зелья сидел на постели в больничном крыле, а Пайрам врачевал его сломанную руку. Его предплечье покоилось в специальном деревянном станке, закрепленное ремнями. Из-за двери лечебницы доносились возбужденные голоса, в одном из которых Риордан узнал говор Тиллиера. Масляные светильники озаряли помещение тусклым желтым светом, но на тумбочке стояла лампа доктора, из которой в разные стороны били яркие белые лучи. Кроме кровати, где сидел Риордан, в больничном крыле стояло еще пять коек, и все они сейчас пустовали. Из-под высокого потолка вниз неслись звуки от тяжелых шагов на втором этаже. Воздух был пронизан ароматом лекарств, в который едва вплетался запах старого дерева от полов и перекрытий. – Ну что я могу тебе сказать… – Пайрам поднял голову от его руки. – Терпеть боль ты умеешь. Видимо, для Вейнринга это нормальная ситуация. У тебя косой закрытый перелом лучевой кости. Случай достаточно простой, осколков и смещений не наблюдается. Можно сказать, что Крушитель сработал не как мясник, а как заправский хирург. Аккуратно сломал. Я уже провел закрытую репозицию, это было несложно. Вообще, такая травма для поединщика вторая по популярности после переломов лицевых костей. Тебя, наверное, интересует, насколько это дело затянется? У обычных людей перелом срастается через полтора-два месяца, но так долго мы ждать не можем, верно? Риордан отрицательно помотал головой. – Придется применять на тебе все таинства медицины. Сейчас я сниму ремни и наложу на твою руку специальную мазь, которая быстро застывает и становится словно глина. Следующие три дня ты проведешь здесь, а предплечье все это время будет жестко зафиксировано в станке. Да, да, не возражай, будут проблемы при отправлении естественных надобностей, но захочешь быстрее вернуться в строй, значит, справишься. За трое суток абсолютной неподвижности моя мазь должна сотворить чудо, проникнуть сквозь твою кожу и подтолкнуть процесс срастания костей. Любое движение не только сорвет восстановление, но и приведет к тому, что перелом срастется неправильно. После мы наложим тебе особый укрепляющий состав на предплечье, а руку зафиксируем неподвижно на перевязи. Но ты сможешь ходить и все такое. Далее будем наблюдать. Ты веришь в богиню Скельду? Вот и хорошо, молись ей непрестанно. Если наша покровительница воинов будет к тебе благосклонна, то уже через три недели мы снимем повязку. А теперь превратись в статую, я буду накладывать мазь. Когда Пайрам закончил, он, видимо довольный качеством своей работы, поднялся с места и легонько потрепал Риордана по вихрам. – Готово, мой юный меченосец. Да, ты сегодня сотворил сенсацию. И многие благодаря твоей победе попали на деньги. – Вы тоже? – без обиняков спросил Риордан. – Как раз наоборот. Я поставил на тебя, когда твои шансы упали. Тяжелый панцирь обязан был защитить тебя от переломов ребер, но победу должны были добыть твои быстрые руки. Подумай сам – это же прелестно: честно выполнить свой долг и при этом слегка заработать. Так что лечить я тебя буду с особой благодарностью. Ситуация предстала для Риордана в другом ракурсе. Значит, они все ставили на него, а не на Крушителя? Даже Скиндар? Поэтому он и разрешил ему избавиться от наручей? – А если бы я проиграл? – Тоже лечил бы, но с намного худшим настроением. Ладно, сейчас тебе принесут ужин. И чуть позже настои от меня, я прямо сейчас иду их готовить. Выпей все до капли, если хочешь выздороветь. Там, за дверью, столпились посетили. Запускать? – Конечно. И спасибо вам, доктор Пайрам. – Рассчитаешься будущими победами. Врач приветливо помахал Риордану рукой, после чего, тихонько насвистывая какую-то мелодию, скрылся за входной дверью. Но почти сразу же вернулся обратно. Лицо Пайрама выглядело немного озадаченным. – Риордан, к тебе гости, – объявил он, почему-то понизив голос. – Сядь прямо и поправь волосы. Он ожидал, что в палату войдет кто-то из наставников или даже поединщик, но из-за двери появился тучный человек в богатом камзоле. Поверх одежды у него висела массивная золотая цепь с бляхой в виде королевского герба, а на поясе еще одна цепь, только серебряная, на которой болталась связка разнообразных ключей. У незнакомого господина было широкое, как блин, лицо, на котором блестели маленькие подвижные глазки, и имелась аккуратная бородка, слегка подкрашенная индиго по последней городской моде. Но несмотря на синюю бороду, самым замечательным явлением на его физиономии был нос. Короткий и широкий, он, словно колонна, подпирал нависающий над ним лоб, а разверстые ноздри придавали обладателю сего носа весьма плотоядный вид. Из-за них казалось, что нос сам по себе заинтересованно взирает на окружающий мир. В целом господин был некрасив, но чрезвычайно примечателен. Один раз взглянув на него, забыть было уже невозможно. Риордан вспомнил, что видел этого человека на маленькой трибуне, и сидел он по правую руку от Мастера войны. Он двигался не торопясь, как персона с положением и облеченная властью. Подойдя к кровати Риордана, посетитель остановился и заложил большие пальцы за широкую матерчатую портупею, которая словно демаркационная линия делила его камзол на две неравные части. Он принял свою позу машинально, как привычную, и со значительным видом уставился на новобранца. – Итак, я вижу перед собой того самого Риордана, чье имя уже второй день у всех на устах, – заключил он, после того как совместно с носом закончил обозревать объект своего внимания. – Рад приветствовать вас, э-э-э, господин… – осторожно проговорил Риордан, не зная, как титуловать посетителя. – Граф. Граф Танлегер, – солидно отрекомендовался тот. – Но в Овергоре все называют меня Посланником, потому что я констебль Глейпина и распоряжаюсь делами короля. Можешь так ко мне и обращаться. Глейпин – такое название носит дворец Вертрона, сообразил Риордан. А констебль – это управляющий дворца. – Рад приветствовать вас, Посланник, – повторил Риордан с почтением. – Король желает видеть тебя, парень. Двор планировал нанести визит в Воинскую школу в ближайшие дни, чтобы произвести смотр пополнения. Но так уж случилось, что главная сенсация теперь лежит в лазарете со сломанной рукой. Хм… непорядок. Риордан молчал, не зная, что ответить. – Сколько ты еще здесь проваляешься? – Доктор сказал, что через три дня освободит мою руку из станка, и я смогу ходить. – Хорошо. Значит, поступим так. Через три дня я пришлю за тобой экипаж. Тебя приглашают в Глейпин. Это великая честь. Завтра с утра здесь будет королевский портной, он снимет с тебя мерку. По крайней мере, мы успеем пошить тебе парадную форму, которую обычно готовят к присяге, и ты сможешь предстать перед королем в надлежащем виде. Что за блямба у тебя на лице? – Ее тоже снимут через три дня. В меня попала бесноватая молния, Посланник. – Отлично! Еще и молния, – восхитился граф Танлегер. – Король будет развлечен. Тем более визит нужно отложить до того, как тебе уберут эту заплатку. Прекрасно! Я рад был приветствовать столь многообещающую личность, но теперь мне пора. – Простите, Посланник, – робко промолвил Риордан. – Чего еще? – Из Вейнринга нас призвали вчетвером. Граф Танлегер выразил непонимание, красиво изогнув аккуратно выщипанные брови. – Но король желает видеть лишь тебя. – Возможно, его величеству будет интересно посмотреть на все пополнение. Это может развлечь его еще больше. Усмешка слегка исказила черты королевского констебля. – Для деревенского парня ты довольно дерзок. Хотя, с другой стороны, он уже видел всю остальную рекрутскую команду, кроме вейнрингского призыва… – Посланник посоветовался с носом, задумчиво его почесав. – Ладно. Значит, четыре парадные формы? – Четыре, господин Посланник. – Просто Посланник. Этот титул котируется выше, чем господин. Используя вместе «господин» и «Посланник», ты как бы слегка меня принижаешь. – Посланник, – послушно поправился Риордан.