– Хорошо. – Граф Танлегер круто повернулся на каблуках и стремительно удалился, как чрезвычайно занятый человек. От сквозняка, вызванного открытой дверью, Риордан поежился и левой рукой натянул на себя серое больничное одеяло. И вовремя, потому что дверь снова распахнулась, и в палату ворвались все трое его земляков. Их лица были полны гаммой чувств – от восторга по поводу его победы до опасений за здоровье товарища. – Шикарно ты тут устроился, – воскликнул Тиллиер. – Просторно и конюшней не пахнет, как у нас в комнате. Риордан потыкал пальцем в деревянный станок, к которому была прикована его правая рука. – Не хочешь поменяться со мной местами? Когда они все устроились на соседних постелях, он спросил: – Что творится в Школе после нашего боя? Ответил Хоракт: – Биккарт злой, как демон. Скиндару, похоже, достанется. Говорят, что Мастер войны сгоряча пообещал разжаловать Кавалера из старшин, а Крушителя и вовсе с позором выгнать из Школы. Но Жало мне по секрету сказал, что громилу может отмазать его папаша. Он у него процентщик, дает деньги в долг. Жутко богатый тип. До поступления в Школу Крушитель работал на него сборщиком долгов. Поэтому он и здесь пытается завести свои порядки. Кавалер при нем навроде ливреи. – Неужели? – удивился Риордан. – А я думал, что наоборот – Кавалер заправляет всей музыкой, а Крушитель усмиряет недовольных. – Нет, Кавалер происходит из родовитой, но обедневшей семьи. Его отец все состояние спустил на ставках, потом залез в долги к папаше Крушителя. Поступление в Школу для него единственный шанс поправить семейные дела. У них все шло на лад, пока не появился ты. Риордан помолчал какое-то время, обдумывая новую информацию. – А я, признаться, считал, что теперь наша вражда закончена. Но оказывается, все еще впереди. Раз тут замешаны большие деньги и семейная честь, просто так они лидерство не отдадут. – Лидерство? – с улыбкой переспросил Хоракт. В этот момент в дверь больничной крыла робко постучали, но эхо от высоких потолков усилило звук. – Пойдите, посмотрите, кто там, – попросил Риордан. – Я и так знаю, – ухмыльнулся Тиллиер. – К тебе рвется тот паренек, оружейник. Наверное, хочет поблагодарить за бой. – Зови. Тиллиер сходил к двери, и вслед за ним в больничное крыло вошел их недавний знакомец. Теперь, без предбитвенной горячки, Риордан смог рассмотреть его получше. Он понял, что только школьная рабочая униформа придавала пареньку более или менее солидный вид. На самом деле это был субтильный юноша с тонкой шеей и худыми запястьями, одетый в стоптанные ботинки, которые на первый взгляд казались ему велики. На его лице блуждала робкая и угодливая улыбка. – Как твое имя? – спросил Риордан, и остальные соратники с удивлением посмотрели на своего Арбитра. Вопрос задал не их сверстник. Он прозвучал как обращение владетельного вельможи к своему вассалу. – Турегон, господин, – последовал почтительный ответ. – С чем ты явился, Турегон? Парень запустил ладонь в широкий карман своего оружейного фартука и вытащил оттуда черный матерчатый кошель. – Вот, – сказал он, протягивая кошель Риордану, но потом бросил взгляд на станок и испуганно отдернул руку. Риордан кивнул Дертину. Тот двумя пальцами выдернул кошелек из ладони Турегона и слегка подбросил. – Судя по звуку – медь. Наверное, тридцать рейсов, не меньше? Турегон шмыгнул носом. – Сорок. Это благодарность от моих знакомых, которые ставили на вас, господин. Так принято. Риордан благосклонно качнул головой. Оружейник снова порылся в своем кармане и извлек из него второй кошель, из рыжей кожи и чуть большего размера. – А это за что? – спросил Риордан. Турегон замялся. – Понимаете, господин, у моего отца есть приятель, который содержит заведение под названием «Первый бой». Туда заглядывают люди, чтобы за кружкой доброго эля потолковать о войнах и поединщиках. Так вот этот знакомый на одной из стен желает выполнить картину, как вы поражаете Крушителя в грудь. Он уже договорился с местным художником и купил у меня две ваши сломанные шпаги. Панно будет называться «Первый бой Риордана», а сломанные клинки повесят рядом для пущего эффекта. – Бесноватого, – поправил его Риордан. Оружейник замер с полуоткрытым ртом. – Мое боевое прозвище будет Бесноватый. Глаза Турегона округлились от восторга. А сидевший рядом Дертин крякнул от досады. Здесь, где каждая крупица сведений о поединщиках стоила денег, такое знание можно было не раскрывать бесплатно, а выгодно продать. – Бесноватый, – восторженно прошептал Турегон, который уже мысленно подсчитывал в уме барыши. – Продолжай, – приказал ему Риордан. – Мой знакомый просит позволения расписать стену и, если оно будет ему даровано, шлет свою благодарность. Шестьдесят рейсов. – Не возражаю, – согласился Риордан с непроницаемым лицом. – Только зачем превозносить бойца, который еще ни разу не был на Парапете Доблести? Твой знакомый не боится стать посмешищем? – Никоим образом, – горячо затараторил оружейник. – Он верит, что вы будете очень знаменитым, и желает стать первым, кто это предсказывал. – Ладно. Что-то еще? – Нет, господин, – Турегон тихонько попятился к двери. – Остановись. Ты ведь оружейник, не так ли? – Верно, господин. – Значит, ты мастеришь тренировочное оружие? – Да… То есть нет, я пока всего лишь подмастерье. – Мне нужно, чтобы ты или твои знакомые изготовили превосходный образец легкого протазана. Когда он будет готов, отправишь его в Гроендаг Йельду-брадобрею. В записке укажешь, что это подарок от меня. Понял? Хоркат хитро сощурил глаза, остальные вейнрингцы ответили ему понимающими улыбками. Турегон сглотнул и быстро кивнул. – Ты возьмешь плату за оружие, или тебе достаточно моей признательности? – Почту за честь услужить вам, господин. Платы не нужно. – Хорошо. Раз у тебя купили две сломанные шпаги, стало быть, третья еще осталась? – Верно, господин. – Немедленно принеси ее мне. И вот еще что. Впредь все денежные вопросы обсуждай с Дертином, – Риордан указал рукой на здоровяка. – Он мой стряпчий, усвоил? Когда дверь за Турегоном беззвучно затворилась, Тиллиер расхохотался: – Похоже, что вскоре дочка брадобрея получит шикарный подарок. Дертин, проныра, как ты ухитрился сделать карьеру в нашем маленьком тайном обществе? Ему ответил Риордан: – Отныне каждому из вас отводится особая роль в Прочном круге. Ты, Тиллиер, будешь моим советником и заместителем по вопросам тактики и боя. Хоракт отвечает за политику, законы и обучение. На Дертине финансы. Кстати, третью часть от всех заработков мы оставляем в казне Прочного круга. Она принадлежит каждому из нас поровну, и каждый в любое время может потребовать свою долю. Дертин! Тебе придется вести учет. Все, что больше трети от суммы, которую ты получил, отправишь моим родителям в Вейнринг, это поможет им поправить дела. Всем понятны новые правила? Тиллиер, гримасничая, поднял вверх руку. – Мне непонятно. Теперь каждый из нас начальник? И что мы будем делать дальше? Отдавать друг другу приказы круглый день? Риордан резко качнул головой. – Ты ничего не понял. Мы ввязались в крупную свару. Тут замешаны деньги, родовая честь, а сверху лежит круговая порука. Нам нужны сторонники. Верные сторонники. Так что следующую неделю вы начнете вербовать новых членов в Прочный круг. Я хочу, чтобы через месяц у меня под началом было не менее десятка человек, преданных нашему делу. Можете начать с этого… Турегона. – Да парень тебя просто боготворит, так что это будет проще простого, – хмыкнул Хоракт. – Кого вербовать следующим? Жало? – Нет. Даже пробовать не вздумайте. Венбадцы примкнут к нам в качестве отдельной группы, когда поймут, что сила за нами. И с Вараном тоже не пытайтесь договориться. Начните с деревенских ребят, над которыми он верховодит. Когда Варан останется в одиночестве, он придет сам. Хоракт, поработай над клятвой. Теперь такие дела полностью в твоем ведении. Для каждого новичка, которого мы примем в Прочный круг, отказ от своих обязательств должен означать дальнейшее бесчестье. Ясно? – Да, – тихо подтвердил Хоракт. – Завтра в школу прибудет королевский портной, чтобы снять со всех нас мерки. Через три дня мы посетим Глейпин по приглашению самого Вертрона. – Ого, – воскликнул Тиллиер. – Риордан времени зря не теряет. Наконец-то я посмотрю на этих патентованных шлюшек. Я имею в виду королевских фрейлин. Говорят, что каждая из них – настоящий перл в своем роде. Без стука в который раз отворилась массивная дверь больничного крыла. Два поваренка вкатили небольшой сервировочный столик, на котором были расставлены блюда, а еще стоял кувшин из прозрачного стекла с опаловым по цвету напитком. – Доктор передал, что к утру тебе нужно его осушить, – пояснил один из слуг. – Этот настой поможет срастанию кости.