– Понял. Еще раз спасибо. – Ладно. Когда закончишь с ответами, найдешь меня на заднем дворе. Напоминаю, что мы сегодня сопровождаем барона вдвоем. Я подготовлю тебе лошадь к выезду. Выберу самую смирную. Да, совсем забыл! Твой земляк просил передать, что они отправили в Вейнринг все, что удалось выжать из твоего боя с Крушителем. Он сказал, ты поймешь, о чем идет речь. И вот теперь Риордан сидел и смотрел на конверты, унимая в душе водоворот из эмоций. Одно было из дому, он сразу узнал почерк матери, но второе пришло из Гроендага от дочери Йельда-оружейника. Оно было запечатано в маленький конверт, а на нем Эльга изобразила свой легкий протазан, скрещенный с одноручным мечом. Такой наивный рисунок, с намеком как минимум на дружбу, заставил щеки Риордана запылать. Сначала он со смущенной улыбкой придвинул к себе маленький конверт с посланием от девушки, но потом замер, отодвинул руку, а на лбу прорезалась упрямая морщинка. Риордан отложил письмо Эльги в сторону и распечатал весточку из родного дома. «Дорогой сынок! Мы с отцом и Стогнаром благодарим тебя за все, что ты для нас делаешь. Наша жизнь переменилась, но я часто плачу, когда вспоминаю, какой ценой достались эти перемены. Капрал, что забрал тебя от нас, полностью расплатился за шкуру синего барса и рекрутский набор. Деньги прислали в Вейнринг с нарочным. Их достало на то, чтобы купить отличное поле в низине, прямо на заливных лугах, и еще на много чего. Мы расплатились со всеми долгами, у твоего брата теперь новая зимняя одежда и теплые сапоги на меху саргана. Отцу сшили красивую шляпу, теперь он щеголь. Но самое главное, мы смогли связаться с одним доктором из Гроендага и свозить к нему твоего отца. Обратно вернулись с целым ящиком целебных настоев. Всего пять дней отец принимал лекарства, а боль уже оставила его настолько, что он смог помогать мне по дому. Отец ожил, приободрился и даже подумывает заняться рыболовством на реке Майстел. Я гоню эти мысли из его головы, пусть возделывает со мной новое поле, этого будет довольно. Удивительно, но гроендагский доктор взял с нас совсем немного, когда узнал, что мы твои родители. А еще его помощница подарила Стогнару настоящий тренировочный меч. Дала бесплатно. Какие добрые в Гроендаге люди, у нас в Вейнринге совсем другие. Доктора зовут Арист, и он рассказал, как с тобой познакомился. Когда я узнала про молнию, едва не лишилась чувств. За что моему сыну такие лишения? И так на его долю выпала трудная судьба. Риордан, я часто не сплю ночами, думая о тебе. Я горжусь, что сумела воспитать такого сына. Вся деревня тобой гордится. Мы не знаем всего, что происходит в Овергоре, но почтальон регулярно передает нам свежие слухи из столицы. Не понимаю, право, верить им или нет. Он говорил, что ты признан одним из лучших мечей королевства и уже побился на дуэли с сыном одного богатея. Рассказал, что этот мерзавец сломал тебе руку. До чего же бывают подлые люди! Я прокляла их род на два колена вглубь и даже заплатила бабушке Колвентре, чтобы та разожгла магический костер на гибель твоим врагам. Риордан, сегодня нам опять принесли кошелек с деньгами. С ним была записка: „Родителям Риордана от друзей“. Там было сто двенадцать рейсов и тридцать роганов. Не знаю, можно их тратить или нет? Пусть полежат, у нас еще осталось немало от того, что прислал капрал. Надеюсь, что ты поправился и у тебя все хорошо. Береги себя, сынок! Несмотря на разлуку, мы любим тебя еще сильнее и очень переживаем, как ты. Твоя мама». Рука Риордана, что держала листок, чуть подрагивала от волнения. Ах, мама! На глаза его навернулись слезы. Не откладывая дело на потом, он сразу принялся за ответ: «Здравствуйте, мои дорогие мама, папа и милый братец Стогнар. Очень рад, что ваши дела поправились…» Здесь Риордан отложил перо и задумался. Потом зачеркнул «ваши» и вписал вместо него «наши». Затем переделал первое предложение в такой вид: «мои дорогие папа, мама и милый братец Стогнар». После скомкал листок и все переписал заново. «Здравствуйте, мои дорогие папа, мама и милый братец Стогнар. Очень рад, что наши дела поправились. Думаю, что нужно через какое-то время снова показать отца доктору Аристу, пусть закончит его излечение. Этот врач – прекрасный человек и большой знаток своего дела. Сообщаю, что у меня все отлично, хотя многое переменилось. Теперь я больше не кадет Воинской школы, хотя со временем рассчитываю туда вновь вернуться. Здесь произошла запутанная история, но мне пришлось уйти. Не верьте всему, что будут болтать досужие языки. Жизнь в Овергоре идет по другим законам, многое делается в интересах больших вельмож. Тем не менее для меня эта перемена обратилась в лучшую сторону. Сейчас я вхожу в свиту одного из первых людей королевства – барона Унбога. Дважды был в Глейпине, видел самого короля Вертрона и всех его присных. Теперь знаком с визиром Накнийром и могу уверенно сказать, что это один из самых умных людей из всех, кого я встречал за всю жизнь, и на его плечах лежит большая ответственность за судьбу королевства. Не знаю даже, как об этом написать, но мне милостью нашего монарха пожаловано дворянство. Не удивляйтесь, как уже сказал выше, в Овергоре многое идет по-иному. Так что теперь я дворянин, рыцарь его светлости фальцграфа Зомердага. Постараюсь с честью носить это звание. О вас я никогда не забываю, буду стараться присылать весточки и деньги. Так, чтобы вы ни в чем не нуждались. С низким поклоном родителям, ваш любящий сын Риордан. Обнимаю младшего братишку». Когда Риордан закончил письмо домой, его лицо еще какое-то время сохраняло просветленно-грустное выражение. С таким выражением взрослый человек берет в руки свою детскую игрушку. Он вспоминает счастливые моменты жизни, но одновременно осознает, что вернуть их уже невозможно. Но настоящее звало все настойчивей, и Риордан с замиранием сердца распечатал послание от Эльги. «Привет моему бывшему сопернику по дружескому поединку. Хотела бы назвать тебя учеником, но прав таких не имею, да к тому же, наверное, ты сейчас загордился, раз не удосужился ни разу написать тем, кто проявляет участие к твоей судьбе. Риордан! Истукан ты бесчувственный! Неужели ты не понимаешь, что девушке очень сложно и стыдно написать первой парню? Это будет, как будто я навязываюсь, тем более после всех твоих успехов. Но сегодня мне доставили твой подарок. Так что поблагодарить теперь в письме для меня будет не зазорно, а очень даже вежливо. Но записка! „Красавице Эльге, дочери Йельда-брадобрея от поклонника“. Додумался тоже. Написать такое прямо на конверте. Видно, от жизни в Овергоре у многих слегка едет крыша, и ты не исключение. Ты хоть понимаешь, что теперь мне шагу нельзя ступить по Гроендагу, чтобы не услышать за спиной хихиканье?» Риордан в сердцах хлопнул ладонью по столу так, что отбил руку. Будь неладен Тиллиер со своим пошлым слогом. Чем надо было думать, чтобы написать такое ей? Эх, какую звонкую оплеуху Эльга отвесила бы «своему поклоннику», если бы смогла дотянуться! Весь красный, Риордан вновь вернулся к чтению письма. «Но протазан получился прямо по руке, спасибо! И раз ты его прислал, значит, наша дружба не закончена и ты иногда вспоминаешь про то, как я лихо тебя таким же отделала. Когда отец узнал, что этот выродок сломал тебе правую руку, то просто вышел из себя. Начал уже собираться в столицу, чтобы устроить головомойку Скиндару и Биккарту, еле отговорила. Наконец-то появился сто́ящий боец, так они его калечат в первую же неделю обучения. Мы вообще очень пристально следим за делами Школы, а новости узнаем постоянно. Ежедневно в Гроендаг прибывает курьер из Овергора с новыми газетными листками, и этот пройдоха знает, что после бурмистра следует заглянуть в дом Йельда, чтобы за небольшую мзду передать последние известия. Твой бой с Крушителем мы смотрели прямо по раундам, каждый из них с описанием был зарисован в воскресном номере „Вестника войны“. Отец сказал, что это четкая работа, и я с ним согласна. Измотал, потом прикончил. Толково придумано, ты молодец. Только смотри, не зазнайся. Впрочем, если я не получу ответа на это письмо, значит, так оно и произошло, тогда уже не жди от меня других посланий, потому что я обиделась. Отец поставил деньги на твою карьеру, но поскольку тебя выперли из Школы, значит, плакала наша ставка. Впрочем, можешь не переживать, поставили мы не последнее. И перед этим очень неплохо нажились на поединке с Крушителем. Не удивляйся, что мы успели. В Гроендаге есть один тип, он принимает срочные ставки на бои, и ему новости из столицы сообщают голубиной почтой. Когда мы узнали о твоей дуэли, то вложили в это дело двухдневную выручку от наших предприятий. В итоге остались в приличном куртаже. Пятая часть – твоя по справедливости, так принято в кругу поединщиков. Можем отправить тебе деньги в столицу, напиши куда. Или родителям, я знаю, что они приезжали к доктору Аристу, даже приходила на них посмотреть, ты уж не обессудь. Мама твоя – замечательная красавица, признаться даже не ожидала. Папа тоже хороший дядечка, а братишка просто прелесть». Риордан тихонько рассмеялся. Так вот какая помощница завелась у доктора Ариста. Эта девушка – чистое золото. Меч наверняка пришелся по душе Стогнару, наверное, из рук теперь его не выпускает. «Не буду рассказывать, в какое неистовство пришел отец, когда узнал про твое отчисление из Школы. Даром курьер убеждал его, что тут замешана высшая политика, в которую не стоит вмешиваться. Он разослал гневные письма всем: Скиндару, Биккарту, визиру Накнийру и даже самому королю Вертрону. Под письмом подписались все отставные поединщики Грендага, даже безрукий Фагош поставил закорючку, при этом он сжимал пишущее перо зубами. В них мы требуем отчета в том, что происходит. Почему Овергор так расточительно относится к молодым способным бойцам? И это в нашем-то положении! Риордан, мы потеряли тебя из виду. Я ходила к одной сильной ведунье, та сказала, что ты пребывал в великой опасности, но дела твои вскоре наладятся. Так что буду надеяться, что мое письмо тебя найдет. Насчет ответа и обид – это, конечно шутка, надеюсь, что поймешь. Знай, что в Гроендаге есть дверь, куда ты всегда можешь постучаться, и тебя там примут. Если ты нуждаешься, засунь поглубже гордость и сообщи, куда отправить для тебя деньги. Помни, что в Гроендаге есть люди, которым ты не безразличен. Только не воображай там себе, просто мы за тебя тревожимся. Все, я написала о чем хотела и даже лишнее. Стукаюсь кулачком. Твоя подруга и наставница, Эльга». Риордан сначала отложил письмо, а потом снова придвинул и жадно перечитал. Нет, но что за девушка! Несколько минут он сидел, подперев голову рукой, и тщательно обдумывал ответ, прежде чем взяться за перо. Строчки полились сами, потому что шли прямо от сердца: «Милая Эльга! Прежде всего, хочу сказать, что очень сожалею о записке, которую ты получила с протазаном. По ряду причин не мог сделать это сам, только отдал распоряжение, а мои товарищи выполнили его на свой манер. Передай низкий поклон твоему батюшке за все хлопоты. Курьер прав – это политика, и меня угораздило угодить в самый ее эпицентр. Так что помощь не нужна, тут можно сделать только хуже себе, и теперь я буду за вас тревожиться. После отчисления из Школы пара недель выдались очень бурными, но теперь все нормально. Поэтому не писал тебе. Сначала стеснялся, а потом все так закрутилось, что действительно не мог. Зато теперь дела наладились. Я состою в свите барона Унбога на должности его телохранителя. Мой начальник – отставной поединщик Кармарлок, твой отец наверняка его знает. Насчет Школы. Указом короля я из нее отчислен, даже запрещено общение с друзьями. И указом того же Вертрона мне пожаловано дворянство. Такие вот события. У самого голова кругом идет. Но в деньгах не нуждаюсь, если обычай принуждает твоего уважаемого батюшку передать мне часть заработанной на ставках суммы, то с моей огромной благодарностью попрошу переправить деньги моим родным в Вейнринг. Еще передай отцу, что, несмотря на нынешний статус, я не отбрасываю мысли о Школе. Есть на этот счет у меня один план. Если все пройдет как надо, может быть, удастся там восстановиться. Тут все будет зависеть от результата на нынешней работе, и я сделаю все, чтобы преуспеть. Конверт будет с гербом барона Унбога, я живу в его доме, это мой нынешний адрес. С надеждой на встречу и дальнейшую дружбу. Преданный тебе, Риордан». Над последней фразой он крепко раздумывал. Цветистые обороты Эльге не по нраву, эта девушка не признает елейных комплиментов и прочей романтики. Но все равно она будет ждать чего-то, хоть какого-то намека от него на будущее. И он его сделал, как сумел. После чего, захватив шпагу, направился на задний двор разыскивать Кармарлока. Первый выезд Риордана в конном эскорте прошел без происшествий. Как и последующие два, в которых уместился один светский раут у графа Танлегера. Разговор шел в основном об экономике, продукции Зомердагского уезда, поэтому Риордан откровенно скучал, изредка подавляя зевоту. Он никак не мог приспособиться к новому режиму дня с поздними подъемами и отходами ко сну во время, когда некоторые городские служащие уже продирают глаза. Во время следующих трех дней тоже ничего не случилось, а потом произошло пол-инцидента, как охарактеризовал это событие Кармарлок. Они сопровождали барона во время деловой поездки в предместья столицы. Мостовая кончилась, началась утоптанная грунтовая дорога. Это был район недорогих постоялых дворов и харчевен для рабочего люда и приезжих. В Овергор ежедневно завозились сотни подвод с продовольствием и прочим товаром, так что сопровождающим эти грузы людям требовались еда и ночлег, для чего на окраинах отстроились целые кварталы. Они оставили лошадей у коновязи какого-то трактира с облезлой вывеской, поручив животных местному служке, и двигались по улице в направлении, которое указал Унбог, когда Риордан заметил эту троицу. Они были похожи на каких-то оборванцев по столичным меркам и о чем-то оживленно спорили, но при приближении процессии богато одетых господ спор прекратился, и вся компания двинулась им наперерез. – Кармарлок! Трое справа, – выкрикнул Риордан, как было условлено заранее. Отставной поединщик развернулся с быстротой, похвальной для его грузной комплекции. – Я сам разберусь. Прикрывай барона, – приказал он. Одной рукой Риордан обнажил шпагу, а второй довольно бесцеремонно притиснул Унбога к стене ближайшего дома. – Какого… – возмущенно начал барон, но потом понял, что происходит нечто неординарное, и примолк. Риордан ожидал, что Кармарлок остановит оборванцев и потребует объяснений, но все произошло иначе. Начальник охраны размахнулся почти от самой земли и без церемоний нанес ближайшему из оборванцев страшный удар с правой руки. Риордан невольно посмотрел в сторону, не отлетела ли у того голова. Нет, голова осталась на прежнем месте, хотя сам пострадавший крутанулся винтом и свалился на землю лицом вниз. Не тратя попусту времени, Кармарлок тут же врезал кулаком по ребрам второму незнакомцу. Того снесло на пару шагов и тоже опрокинуло навзничь. Третий не стал дожидаться своей очереди и припустил бегом по улице. При беглом досмотре у оборванцев обнаружились за поясом ножи. Но носить оружие в Овергоре не возбранялось, само по себе это не было чем-то предосудительным. Тем более что ножи оставались в тот момент в ножнах и, кроме приближения, поставить бродягам в вину было нечего. В общем Риордан и барон двинулись дальше, а Кармарлок остался разбираться с городской стражей. Позже вечером он рассказал, что не смог выжать из них никаких полезных сведений. Один вообще оказался неразговорчив, потому что у него в двух местах была сломана челюсть, второй получил перелом одного ребра и мог лишь тихонько сипеть. Но все отрицал, так что Кармарлоку не оставалось ничего другого, как бросить им горсть монет на излечение и посоветовать впредь не заступать дорогу господскому эскорту. – Будем считать, что боги предупредили нас, – рассудил Кармарлок. – Удвоим бдительность. И бдительность была удвоена, хоть и безрезультатно. За следующие несколько дней никто не посягал на жизнь барона. Риордан обзавелся еще одним парадным костюмом за счет своего патрона и все свободное время проводил в тренировках со шпагой на заднем дворе. Он очень серьезно воспринял слова Кармарлока о подготовке друзей в Школе, поэтому хоть как-то стремился компенсировать свое отставание от них. Начальник охраны с одобрением наблюдал за рвением своего подчиненного и даже принимал участие в занятиях Риордана. Они таки поставили ему тот самый «удар кабана». Но Риордан не захотел включать этот прием в свой арсенал, потому что его стиль был основан на подвижности и перемещениях, а «удар кабана» приводил атакующего в позицию с преклоненным коленом, что полностью лишало возможности последующего маневра. А если противник блокирует удар или исхитрится отскочить? Тогда он вмиг превращается в хозяина положения. Вся дворня барона с почтением наблюдала за упражнениями телохранителя. Осень к тому моменту стряхнула со своего цветастого платья пестрые остатки листвы и удалилась, чтобы вернуться в следующем году. Овергор отдался белоснежным объятиям зимы. Мостовые покрылись мягким снегом, таявшим под колесами телег и копытами лошадей, колючий ветер гонял по улицам хороводы искрящихся льдинок. Для знати наступило время непрестанных званых ужинов, балов и приемов, поскольку нежные щечки дам еще не привыкли к морозам. Позже гулянья возобновятся, а когда промерзнет целина, начнутся зимние выезды на охоту за кроликами и куропатками. Но теперь праздная вечерняя жизнь вельмож расцвела особенно ярко. Дня не проходило, чтобы Риордан с бароном не посещали очередное увеселительное мероприятие. От этой ночной жизни поединщик уставал больше, чем от тренировок с оружием. Постепенно он выработал свою систему наблюдения за гостями светских раутов. Риордан располагался чуть поодаль, быстрым и цепким взглядом ощупывая знакомые и незнакомые лица. Это было как рассматривать ряску в озере, куда впадает быстрый ручей. Мелкие зеленые частицы послушно увлекаются течением, но время от времени среди них находится одна, которая ведет себя не так, как остальные. Это означало, что ее снизу толкает либо небольшая рыбка, либо насекомое. Вот так и лица вельмож. Каждая фигура – индивидуальность, каждый наряд – произведение портновского искусства, но вместе они были похожи на ряску в пруду. Одинаково улыбались в ответ на остроты и комплименты, синхронно поворачивались к входным дверям, когда в них заходил новый гость. И в эти моменты Риордан особенно ярко различал персоны, охваченные какими-либо хорошо скрываемыми внутренними страстями или помыслами, потому что они выбивались из общей картины. «Ого, глаза барона Экерта неотвязно следуют за принцессой Альпиной. Похоже, что бедолага безнадежно влюблен. А та даже ни разу не посмотрела в его сторону. Без шансов, дружище, без шансов. Ох, каким взглядом наградила фрейлина принцессы Веры графа Валлея! Интересно, какую гадость он ей сделал? Хм, визир не отходит от герцога Эльвара далее чем на пять шагов. На месте брата королевы Эйны мне было бы не по себе. Хотя этот тип сам не винтик, это рычаг, на который крепятся винтики. Как оглядывает помещение! Не глаза, а кинжалы. О, смотрит в мою сторону. Бегло? Нет, он взирает прямо на меня. Так, легкий поклон, я заметил и поспешил засвидетельствовать свое уважение. Не отводит взгляд. Ну, и выражение. Так же на меня смотрел синий барс во время той самой охоты. Интересно, что бы это могло означать?» Потом Риордану было удивительно, как при такой концентрации он пропустил того господина. Наверное, виной всему оказалась Тивери, одна из фрейлин принцессы Альпины. Девушка почтила его своим вниманием, и Риордану волей-неволей пришлось ее развлекать, досадуя на то, что Тивери постоянно располагается между ним и кружком принцессы Веры, где находился в этот момент его патрон. Но на помощь пришла Парси. Она порхнула к ним и, обдав Риордана сладким дыханием, шепнула в самое ухо: – Не дай себя заболтать. Этот намек встряхнул телохранителя и вмиг согнал с него эту светскую вальяжность, которой он уже было поддался. Он по-новому запечатлел взглядом прием, и его глаза сразу вычленили среди гостей странного незнакомца. То был мужчина средних лет, крепкого телосложения, его лицо было напряжено, а губы сжаты, как у человека, который принял важное решение и стремится его исполнить. Он продвигался сквозь толпу вельмож в направлении кружка принцессы Веры, и его шаги были не фланированием, а движением к определенной цели. По пути незнакомец взял с подноса слуги бокал с белым вином, потом поставил его на место и заменил его бокалом с рубиновым напитком. Внезапно в сознании Риордана сложилась ясная картина того, что сейчас должно произойти. Этот вельможа не будет задевать барона, он поступит проще. Всего лишь случайно опрокинет свое красное вино на ослепительно голубое платье принцессы Веры. Далее следует всеобщее смущение за неловкость гостя, а Унбог, как кавалер принцессы, будет вынужден сделать замечание вельможе. Но тот, вместо того чтобы рассыпаться в извинениях, ответит дерзостью. Барон под взглядами окружающих не сможет спустить ее безнаказанно – вот и готова ссора. В итоге все должно остаться в рамках этикета – подумаешь, ссора двух дворян, да, поединок, но до первого касания, как бывает обычно. Но не в этот раз. Незнакомец, несмотря на плотную комплекцию и зрелый возраст, двигался, как боец. Риордан понял это мгновенно из мелких штрихов: его осанка, положение рук и даже походка. Несомненно, этот тип прошел боевую подготовку, а значит, пустяшная ссора может закончиться для Унбога весьма плачевно. А где в это время обретался его телохранитель? Он все проспал, потому что его искусно отвлекли в самый нужный момент. Риордан довольно бесцеремонно отодвинул в сторону Тивери и устремился наперерез незнакомцу. Девушка с неожиданной настойчивостью повисла на его руке. – Как, вы меня покидаете? – Минуточку, – пробормотал Риордан, буквально стряхивая с себя фрейлину. Вышло невежливо, но сейчас ему было не до расшаркиваний. В несколько стремительных шагов он обогнал незнакомца и преградил тому путь. – Позвольте предложить вам свои услуги, – с поклоном произнес Риордан. Вельможа смерил его взглядом и в растерянности обернулся по сторонам. Как же много можно уяснить из телодвижений людей, их мимики, когда понимаешь суть происходящего! Мужчина обратил свой взор в сторону группы, которую возглавлял герцог Эльвар. Он всем своим видом словно задавал вопрос: «В чем дело? Почему этот щенок путается у меня под ногами, когда он должен быть в другом месте?»