— Лимон, ты же знал, что человек Минэгиси стоит на платформе. — Конечно, знал. Я же не тупой. Поэтому и махал. — Если б ты просто махал, в этом не было бы ничего плохого, — несмотря на то что он сильно нервничает, Мандарин говорит свистящим шепотом, изо всех сил стараясь сдержать свое раздражение и не привлекать внимания окружающих. — Зачем ты махал его рукой? Он указывает на мелкого Минэгиси, с закрытыми глазами сидящего у окна. Находя его манеру речи ужасно забавной, Лимон непроизвольно хихикает: — Ты сейчас говоришь как в этих ТВ-шоу, где они залезают к людям в спальни, пока те спят, и будят их[53]. Шепчешь точно так же… — Когда Лимон произносит это, он вспоминает кое о чем, что однажды слышал: — Слушай, насчет того, чтобы залезать в чужие спальни: а ты знаешь эту историю о профессиональном наемном убийце, который ненавидел, когда его будили? Мандарин не расположен вести праздные беседы, но все же он коротко отвечает: — Знаю. — Когда кто-нибудь будил его, он вскакивал, хватал пистолет и стрелял в этого человека. Говорили, он бесился даже от того, если при нем будили кого-нибудь другого. — Да, да, он злился даже на своих партнеров и клиентов, когда те пытались его разбудить. Скоро все стали связываться с ним удаленно, чтобы не встречаться лично. Я слышал все эти истории. Они оставляли для него сообщения на досках объявлений на станциях[54]. — Он что, был как Рё Саэба?[55] — Лимон не уверен, что Мандарин поймет отсылку к персонажу старой манги. Как и ожидалось, тот переспрашивает, кто это такой, и Лимон отвечает: — Крутой парень из прошлых деньков. Кстати, говоря о прошлых деньках: а доски объявлений на станциях до сих пор существуют? — Как бы то ни было, связь в нашей работе действительно может быть самым сложным моментом. Вопрос всегда в том, как передать информацию безопасно и не оставив никаких улик. Но если цепочка слишком сложная и запутанная, она обычно не работает. — Думаю, да, так оно и есть. — Например, мы с тобой недавно говорили об использовании цифровых рекламных щитов на зданиях. Скажем, мы действительно хотели бы использовать что-нибудь вроде этого, но тогда нам нужно было бы привлечь к нашей операции кого-нибудь, кто умеет программировать такие щиты, либо нам нужно было бы положиться на человека, обслуживающего их. — Да, но раз так, можно просто захватить место, откуда передается информация на щиты, вот и всё. — Именно об этом я и говорю. Это требует гораздо больше усилий, чем оно того стоит. — В общем, тот профессионал, который ненавидел, когда его будили, был просто очень крутым. Вот что я о нем слышал. Невероятно сильный. Настоящая легенда. — Легенды появляются потому, что кто-то их сочиняет. Этого парня, может быть, и на свете-то никогда не было. Говорить, что кто-то был легендой, — это все равно что рассказывать «Городские легенды»[56]. Возможно, кто-то очень напряженно раздумывал о том, как передавать секретные сообщения, и в конце концов придумал эту историю о наемном киллере, который не любил, чтобы его будили. А я хочу тебе сказать, что этого парня нельзя было разбудить, потому что такого парня никогда не существовало. — По мере того как он говорит, Мандарин перестает шептать и его голос становится обычным. — Я никогда тебя не бужу, потому что я очень добрый. — Нет, это потому, что ты всегда спишь дольше, чем я. — Слушай, Мандаринчик, я просто подумал, что это хорошая идея — заставить мальчишку двигаться, чтобы не выглядело так, будто он мертв. — Когда кто-то выглядит так, будто он крепко спит, и вдруг начинает махать рукой, то он либо гигантская кукла, либо мертвое тело, которое машет рукой потому, что кто-то другой машет его рукой. — Ой, да ладно… Держу пари, что это сработало, — Лимон начинает нервно покачивать ногой. — Этот парень с зализанными волосами наверняка позвонил Минэгиси и описал ситуацию в трех словах: «Все о’кей». О’кей считается за два слова. — Он вне всяких сомнений позвонил ему. «Господин Минэгиси, с вашим сыном было определенно что-то странное. Я думаю, что-то не в порядке». — Погоди, я не могу сосчитать слова. — Это не имеет значения! Лимон смотрит на профиль Мандарина и замечает серьезное выражение его лица. «Ну почему он всегда такой напряженный?» — Ну ладно, не имеет значения, так не имеет значения. Опиши мне ситуацию, как ее видишь ты. Мандарин проверяет свои часы. — Если б я был на месте Минэгиси, то послал бы своих людей на следующую станцию, где остановится синкансэн. Опасных людей, вооруженных до зубов. Я приказал бы им ждать на платформе и убедиться, что двое, которых он нанял на работу, не попытаются сбежать с поезда. И если эти двое остались бы в поезде, мои люди зашли бы внутрь. К счастью, в этом синкансэне достаточно свободных мест. Прямо в эти минуты я бы покупал билеты — на все места до единого. — Я что-то очень переживаю за двух парней в поезде. — Да, интересно, кто бы это мог быть… — То есть ты считаешь, что как только поезд остановится в Сэндае, в него ввалится целая толпа головорезов… Это может плохо кончиться. — Лимон представляет себе, как поезд наполняется бородатыми мужчинами с пистолетами и ножами. Эта картина его нервирует. — Как думаешь, а на Минэгиси работают девчонки? Которые могли бы напасть на нас в бикини? — Неважно, кто они, если у них есть пистолеты. Пока будешь засматриваться на их бикини, они тебя застрелят. Двери вагона открываются. Со стороны четвертого вагона заходит молодой человек. — Лимон-сэнсэй, — тихо говорит Мандарин, что заставляет Лимона обратить на его слова внимание. — Что, милый мой Мандаринчик? — Хочешь услышать смешную историю? — Нет уж, спасибо. Когда серьезный парень вроде тебя говорит, что у него есть смешная история, девяносто процентов вероятности, что время будет потрачено зря. Мандарин невозмутимо продолжает: — На днях я встретил одного знакомого, который живет по соседству. Теперь Лимон понимает, к чему клонит его напарник. Он заставляет себя не улыбаться. — Ах вот оно что… Да, я тоже его знаю. — Вот как. На этом их разговор обрывается. За окном мчится пейзаж. Лимон смотрит, как поле для гольфа и большой многоквартирный дом появляются, проносятся мимо и исчезают вдали. Он начинает думать о Томасе. — Слушай, в «Томасе и его друзьях» начальник Содорской железной дороги сэр Топхэм Хэтт говорит Томасу и Перси и всем остальным: «Все вы — очень полезные поезда». Вот что он говорит. — Кто это, сэр Топхэм Хэтт? — Я рассказывал тебе раньше, это толстый инспектор. Ну сколько раз мне нужно тебе повторять? Директор Содорской железной дороги, который всегда носит черный шелковый цилиндр. Он хвалит поезда, которые хорошо работают, и ругает тех, кто работает плохо. Все поезда его очень уважают. Он, считай, босс всех поездов на острове Содор. Так что это очень круто — услышать от него такие слова. — Какие слова? — «Все вы — очень полезные поезда». Любой будет счастлив, если сказать ему, что он полезный. Я был бы очень рад, если б кто-нибудь сказал мне такое: «Эй, ты просто отличный поезд!» — Тогда тебе следовало бы стать более полезным. Я хочу сказать, что мы оба, ты и я, сегодня были настолько бесполезными поездами, насколько это вообще возможно. — Это потому, что мы с тобой не поезда. — Это ты первый начал говорить про поезда, — фыркает Мандарин. — Дай-ка посмотреть те наклейки, которые я тебе недавно давал. — Я их тебе уже вернул. — А, да, точно, — Лимон достает сложенный листок с наклейками из кармана. — Который из них Перси? — Не знаю. — Сколько лет мы работаем вместе? Уже очень давно. Сделай мне одолжение, постарайся запомнить, кто есть кто в «Томасе и его друзьях». Хотя бы их имена. — А что насчет тебя? Ты прочитал хоть одну книгу из тех, что я тебе рекомендовал? «Запретные цвета», например? А что насчет «Бесов»? — Я же тебе говорил, мне это неинтересно. В книгах, которые ты советуешь, совсем нет картинок, один сплошной текст. — А все, что рекомендуешь ты, это просто кучка паровых локомотивов! — Там есть и дизели. Неважно. А вот что важно — меня посетило вдохновение. — Какое именно? — У меня есть замечательный план. — Когда дурень вроде тебя говорит, что у него есть замечательный план, девяносто процентов, что время будет потрачено зря… Ну хорошо, я тебя слушаю. — Ну, значит, так. Ты говоришь, нам нужно найти того, кто убил мелкого Минэгиси, кто бы это ни сделал. Либо нам нужно найти чемодан. Потому что Минэгиси сердится на нас. — Все верно. И мы пока не нашли ни того ни другого. — Но мы с тобой лезем не на то дерево… ах нет, извини, дерево тут ни при чем, мы просто делаем не то. Но это не повод огорчаться. Все время от времени немного лажают. — Так, это и есть твой план?