— Шансы на победу возрастают, если я использую против него его дочь. Если ее безопасность будет под угрозой, я сомневаюсь, что он решится на резкие действия. — Я был бы на твоем месте осторожнее. Никогда нельзя сказать, на что решится разгневанный родитель ради своего ребенка. — Ты себя сейчас имеешь в виду? Ты готов умереть за своего ребенка? И даже если умрешь, ты будешь так беспокоиться за него, что вернешься с того света? — Может быть, и так, — в голове у Кимуры возникает картина: мертвые матери выбираются из своих могил. Судя по его родительским чувствам, это почти не кажется невозможным. — Люди не настолько сильны, — смеется Принц. — Но Минэгиси на все готов ради своей дочери, я уверен. И что бы ни случилось с тобой, со мной все будет в порядке. Я просто скажу, что ты, дедуля, втянул меня в это. — Я не облажаюсь, — отвечает Кимура с преувеличенной уверенностью. — Ты знаешь, я слышал одну сплетню. Говорят, что дедуля Минэгиси не умрет, даже если в него выстрелить, — говорит Принц с насмешкой. — Что он бессмертен. — Звучит как полный бред. — Ну да. Видимо, просто однажды он выжил, когда в него выстрелили из пистолета. Должно быть, он настоящий счастливчик. — Если все обстоит так, как ты говоришь, то я тоже был счастливчиком в те дни, когда занимался работой, — жестко говорит Кимура. Это правда. Было два случая, когда все пошло не так и он уже был уверен, что с ним покончено, но оба раза он был спасен в последнюю минуту: один раз своим товарищем, а второй — вовремя подоспевшей полицией. — Но трудно сказать, кто более удачлив — Минэгиси или ваше высочество. — Именно это я и хочу выяснить. — Глаза Принца сияют, как у спортсмена, который наконец встретил достойного противника. — Так что сегодня я пошлю за Минэгиси тебя, дедуля. Небольшая проверка, чтобы оценить, насколько он удачлив. Что бы ни случилось, я что-то о нем узнаю. По меньшей мере, я смогу подобраться близко к его дому и выяснить, что у него там за системы безопасности. Я смогу понять, как там все устроено. Неплохо для предварительного осмотра. — А что ты будешь делать, если я предам тебя? — Ты будешь стараться изо всех сил и не подведешь меня, ради своего сына. В конце концов, ты его отец. Кимура сжимает зубы до скрипа. Он просто не может выносить этого ребенка, у которого на все есть подходящие логичные ответы. — Ну ладно, скажем, ты ввяжешься в эту историю с господином Минэгиси и все пройдет хорошо, хотя я до сих пор не вполне уверен, что для тебя значит «пройти хорошо»; но, допустим, все пройдет согласно твоему плану и ты посрамишь взрослых… — Я не пытаюсь посрамить их. Это гораздо большее. Это как… сейчас сформулирую. Я хочу, чтобы они почувствовали отчаяние. «Это довольно расплывчато», — думает Кимура. — Что бы ты ни сделал — ты просто маленькая шавка, которая пытается прибиться к стае больших собак. — Вот именно, дедуля, — Принц приоткрывает рот, демонстрируя свои идеально ровные белые зубы. — Я хочу показать всем, кто считает меня маленькой шавкой, насколько они беспомощны передо мной. Вот что я имею в виду, когда говорю отчаяние. Я хочу, чтобы они поняли, насколько никчемными были их жизни. Хочу, чтобы они полностью сдались и утратили смысл жизни. Фрукты В голове у Лимона все еще довольно мутно. Он смотрит в окно. Глядя на проносящиеся мимо здания, задумчиво прикасается пальцами к своему подбородку. Когда это случилось, боли не было, он просто мгновенно отключился. «Нельзя было недооценивать его лишь потому, что он носит очки и выглядит как ботаник». — Это было близко, знаешь ли, я мог закончить так же, как ты, — говорит он мелкому Минэгиси. — Ну и что, теперь ты меня игнорируешь? Внезапная догадка приходит ему в голову, и он хлопает себя ладонью по боку. Его пистолет пропал. Лимон хмурится. «Нехорошо брать чужие вещи, Мёрдок». Затем он вспоминает, что сказал ему Нанао, — что тоже работает на Минэгиси. Но после того, как он украл у них чемодан, кто-то еще украл чемодан у него. «Так, и где чемодан теперь?» Лимон встает, думая проверить, как там Мандарин, и уже собирается пойти в сторону последних вагонов, но передумывает. «Лучше я отдохну здесь еще немного». Он протягивает руку за своим мобильным телефоном, решив вместо этого позвонить Мандарину, и обнаруживает, что телефон тоже пропал. «И телефон мой стащил, очкарик!» Лимону особенно жаль брелка с Паровозиком Томасом, который был прицеплен к его телефону. Он наконец обращает внимание на звук, который слышится уже некоторое время, — электронный писк, настойчиво пробивающийся сквозь вибрации поезда. Сначала Лимон решает, что это звонит чей-то телефон. «Ну давай, чей там это телефон, ответь уже!» — произносит он вслух. Но мелодия не прекращается. Затем, изо всех сил сосредоточившись на назойливом писке, он понимает, что источник звука находится где-то поблизости, и начинает осматриваться, пытаясь его обнаружить. «Внизу». Лимон слышит, что звук исходит как будто из-под его сиденья и немного позади него. Он наклоняется, не вставая с кресла, но обзор из такого положения плохой. Лимон не в восторге от мысли, что ему придется ползать по полу и пачкать одежду, но настойчивый звук уже сильно действует ему на нервы, так что он становится на колени и сгибается пополам, вглядываясь в пространство между нижней стороной сиденья и полом. Там ничего нет. Такое ощущение, что звук исходит с заднего ряда, так что Лимон встает, переходит туда и снова опускается на колени. Теперь звук становится гораздо громче, и вскоре он находит его источник. Маленькие дешевые электронные наручные часы с черным ремешком. Дисплей мигает. Лимон думает, что кто-то, по-видимому, случайно их обронил. «Люди, присматривайте за своими вещами получше», — тихо ворчит себе под нос Лимон. Затем он застывает, пораженный внезапной догадкой. «Это что, какая-то уловка»? На бомбу не похоже, но нетрудно себе представить, что будильник — это сигнал, после которого может произойти что-то непредвиденное. Лучше не оставлять его здесь. Лимон не без труда заставляет свое долговязое тело занять правильное положение, чтобы запустить руку под сиденье и взять с пола часы. Некоторое время ему приходится повозиться, но в конце концов он до них добирается. Затем встает и возвращается на свое место. — Эй, богатенький мальчик, — говорит он, поднося часы к мертвому лицу мелкого Минэгиси. — Ты когда-нибудь видел в своей жизни такую дешевку? Писк сигнала прекращается сразу же, как только он нажимает на кнопку. Выглядят как обычные часы, ничего особенного. «Может быть, там жучок?» Лимон переворачивает их, подносит к уху и вслушивается. Нет, действительно самые обыкновенные наручные часы. Пока он раздумывает, не стоит ли их просто выбросить, со стороны второго вагона входит Мандарин. — Ты нашел очкарика? — спрашивает у него Лимон. Но он уже знает ответ, едва только взглянув на строгое лицо Мандарина. — Он сбежал. — Он что, пошел в противоположном направлении? К голове поезда? — Лимон показывает пальцем на двери, ведущие в четвертый вагон. — Нет, без сомнения, он был в первом вагоне. Но в какой-то момент ему удалось сбежать. — В какой-то момент? Ты что, отвлекся? — Лимон чувствует, как углы его рта сами собой ползут вверх. Мысль о том, что его хладнокровный, рассудительный и методичный партнер мог напортачить, доставляет ему удовольствие. — Я хочу сказать, что это ведь было совсем не сложно. Тебе нужно было пойти отсюда в первый вагон. Очкарик находился где-то по пути из одной точки в другую, так что ему некуда было бежать, как крысе из ловушки. Ты должен был просто где-нибудь с ним столкнуться. Его было труднее пропустить, чем найти, разве нет? Что с тобой случилось, Мандаринчик, ты что, опять засиделся в туалете? Или, когда моргнул, ты просто очень надолго закрыл глаза и он успел убежать? — Я не был в туалете, и моргаю я быстро. Но ему помогли, — Мандарин хмурится и поджимает губы. «Ох, он и вправду ужасно расстроен, — думает Лимон, испытывая по этому поводу некоторое напряжение. — Когда наш господин Серьезность так расстроен, он может легко рассердиться, а это уже опасно». — Тогда хорошо бы порасспросить его помощников… — Видимо, он заставил их себе помочь. Их было двое: переодетый женщиной парень и мужчина постарше, одетый обычно. — Думаешь, это правда, что он заставил их? — Мне показалось, они совсем не понимали, что происходит. Не думаю, что они врали, — Мандарин с досадой потирает костяшки правой руки. «Наверное, он их немного припугнул». — Тогда это значит, что очкарик сбежал и пошел в другую сторону, — взгляд Лимона направлен в сторону передних вагонов. — Но я не видел, чтобы кто-нибудь проходил мимо. — Может быть, ты просто моргнул и надолго закрыл глаза? — Ну уж нет. В младшей школе я выиграл общешкольное соревнование — кто дольше всех продержится, не моргая. — Я рад, что ходил в другую младшую школу… Ты уверен, что никто не проходил мимо? Вообще никто? — Ну, один или два человека прошли, конечно. Пассажиры же ходят по поезду, и еще есть девушка с тележкой. Но никого, кто был бы похож на нашего очкарика. — И ты сидел на своем месте все это время, глядя только вперед? — Ну конечно. Я же не ребенок, чтобы смотреть всю дорогу в окно. — Едва сказав это, Лимон вспоминает о часах, которые держит в руке. — Ну во-от, — он вздыхает. — Я наклонялся, чтобы поднять эту штуку. На лице Мандарина мгновенно отражается подозрение. Лимон протягивает ему часы. — На них был включен будильник. Они лежали на полу, вон там, — говорит он, указывая на сиденье позади него, — так что я их поднял. Взгляд Мандарина становится жестче, и Лимон торопливо добавляет: — Но это был единственный раз, когда я не смотрел! — Так вот оно что… — «Вот оно что» — это что? — Видимо, это он их туда положил. Очкарик же быстро соображает, помнишь? Он что-то задумал. — А что он мог задумать? — Ему нравится использовать разные инструменты и устройства. Вот, смотри, — Мандарин показывает ему мобильный телефон. — У тебя новый телефон? — Он мне его дал. Вернее, она. Мужчина в женской одежде. Сказала, что это от Нанао. — И что он собирается делать? Может быть, хочет позвонить нам в слезах и попросить прощения? Лимон просто шутит, но как только он это произносит, жидкокристаллический экран телефона загорается, и тот издает приятную мелодию. — Похоже, что ты прав, — Мандарин пожимает плечами.