Божья Коровка Ускользнув от Мандарина в тамбуре между первым и вторым вагонами, Нанао добрался до входа в третий вагон. Он пытается заглянуть в окно двери, но датчик движения реагирует на него, и двери разъезжаются в стороны. «Опять мне не везет». По своему прошлому опыту Нанао знает, что лучше не сопротивляться потоку своей судьбы. Вместо этого он делает шаг в третий вагон. Первый ряд свободен, так что Нанао тихонько присаживается на него, чтобы скрыться из виду. Стараясь не высовываться, он смотрит в промежуток между спинками сидений и видит Лимона, стоящего возле своего места. «Он не спит». Ясно, что Лимон не пил из бутылки со снотворным порошком. Это все упростило бы, но Нанао действительно на это особенно не рассчитывал. Это была всего лишь одна из маленьких ловушек, которые он в спешке расставил повсюду, где только мог. Не стоит расстраиваться, если одна из них не сработала. Нанао решается взглянуть еще раз. Судя по всему, Лимон ищет часы с пищащим будильником. Он говорит с досадой: «Ну давай, чей там это телефон, ответь уже!» «Он мой, — думает Нанао. — Это мои часы, которые я специально положил на пол». Уже привыкнув к своему невезению, он ожидал, что будильник не сработает, или что в часах сядет батарейка, хотя у этих часов практически никогда не садятся батарейки, или что кто-нибудь поднимет их прежде, чем Лимон сможет их найти, — но, к счастью, ничего из этого не случилось. Нанао рассчитывает время: момент, когда нужно встать, момент, когда нужно двигаться. Он беспокоится, что Мандарин может внезапно появиться позади него. Медленно приподнимается с сиденья, готовый бежать в любую минуту, и слегка высовывается из-за подголовника переднего кресла, чтобы посмотреть… Будильник продолжает надрывно пищать. «Что будет делать Лимон? Скорее всего, попробует его найти». И точно, Лимон выходит из своего ряда, переходит на предыдущий, наклоняется и исчезает из виду. «Сейчас». Нанао подчиняется команде, прозвучавшей в его голове, и выпрямляется как на пружине. Он идет прямо по проходу, ни на мгновение не задерживаясь, двигаясь торопливо, но стараясь не привлекать к себе внимания. Все происходит будто во сне. Пока Лимон занят, ползая по полу, Нанао проскальзывает мимо, задержав дыхание. Он позволяет себе выдохнуть, только когда за ним закрываются двери в тамбур. «Нельзя сейчас останавливаться. Продолжай идти». Четвертый вагон, затем пятый. Выйдя из пятого вагона, Нанао достает свой телефон и начинает листать список контактов, пока не находит номер, который внес в него последним, — телефон Волка, — и нажимает на кнопку вызова. В тамбуре шум поезда больше напоминает рев бурной реки, но Нанао прижимает телефон к уху так сильно, что слышит гудки на линии. Он прислоняется к стеклу окна, когда Мандарин отвечает на его вызов. — Где ты? — требовательно спрашивает голос на другом конце линии. — Чего ты хочешь? — Пожалуйста, успокойся, выслушай меня. Я тебе не враг, — не тратя времени на приветствие, начинает объяснять Нанао. Главное для него сейчас — отговорить Мандарина преследовать его. — Я взял ваш чемодан, но я только следовал приказам Минэгиси. — Минэгиси? — Голос Мандарина звучит подозрительно. Нанао слышит, как на заднем плане Лимон что-то произносит. По всей видимости, он говорит Мандарину, что раньше слышал от Нанао то же самое. Значит, они снова вдвоем. — Я думаю, что столкнуть нас друг с другом — это именно то, чего хочет Минэгиси. — Где чемодан? — Я тоже его ищу. — Ты ждешь, что я в это поверю? — Если б он был у меня, я вышел бы из синкансэна в Омия. У меня не было бы абсолютно никаких причин пытаться связаться с вами. Я решил связаться с вами, несмотря на то, насколько это опасно, потому что у меня просто нет другого выхода. — Мой отец сказал мне кое-что перед тем, как умер. — Голос Мандарина холодный и спокойный, совершенная противоположность легкомысленной болтовне Лимона. По его голосу можно сказать, что он осторожный и осмотрительный человек, который тщательно взвешивает каждое свое решение. — Он сказал: «Никогда не доверяй авторам, в чьих текстах слишком много неполных предложений, и собеседникам, которые используют слова “несмотря на…”». Знаешь, что еще я думаю? Я думаю, что, возможно, тебя наняли не только украсть у нас чемодан, но и убить нас. Ты пытаешься связаться с нами, несмотря на то что знаешь, что это будет опасно, — только потому, что тебе нужно подобраться к нам достаточно близко, чтобы нас убить. И ты нервничаешь, потому что твоя работа все еще не закончена. — Но если б меня наняли, чтобы убить вас, я убил бы Лимона, когда у меня была такая возможность, — когда он был без сознания. — Возможно, ты подумал о том, что, если так сделаешь, со мной тебе придется гораздо труднее. Тебе проще покончить с обоими одновременно — и с Лимоном, и с Мандарином. Разве это не так? — Скажи, какой смысл в такой твоей недоверчивости? — Смысл в том, что я до сих пор жив. Итак, где ты? В каком вагоне? — Я в другом поезде, — в отчаянии говорит Нанао. — Я вышел из «Хаятэ» и теперь в «Комати». Он и сам прекрасно знает, что между двумя поездами, из которых состоит синкансэн «Тохоку», нет прямого перехода. — Этим даже дошкольника не одурачить. Ты не можешь пересесть с «Хаятэ» на «Комати». — Иногда ложь, в которую не поверил бы и дошкольник, срабатывает на взрослых. — Тряска поезда усиливается. Нанао еще крепче прижимает телефон к уху и старается удержать равновесие. — Но послушай. Какой у тебя план? У всех нас не так уж много вариантов. — Верно, как ты и сказал, вариантов не много. Поэтому мы собираемся сдать тебя Минэгиси. Мы скажем, что это ты во всем виноват. — Вы собираетесь обвинить меня в пропаже чемодана? — А также в смерти его драгоценного отпрыска. Мы скажем, что это ты убил его. Нанао ошеломлен. Он слышал что-то в этом роде, когда подслушал ранее их разговор, но теперь, когда он знает, что это правда, ему требуется некоторое время, чтобы осмыслить это кошмарное сообщение. — Полагаю, я забыл об этом упомянуть. Сын Минэгиси был с нами, но он умер. — Что ты имеешь в виду под словом «умер»? — Нанао вспоминает тело молодого человека, сидевшего рядом с Мандарином и Лимоном. Он не дышал, не двигался и совершенно определенно был мертв. «Так это был сын Минэгиси. Что он делал на этом поезде? Что с ним случилось? Почему все это происходит со мной?» Нанао хочется кричать от досады и бессильной злости. — Это… это нехорошо. — Нет, совсем нехорошо, — голос Мандарина звучит безразлично. «Идиот!» — хочет заорать на него Нанао. Любой, каким бы человеком он ни был, сойдет с ума от горя, потеряв своего ребенка. И если он найдет виноватого, его горе обратится адской яростью. Нанао даже не хочет представлять себе высоту пламени этой ярости, если ее источником будет Ёсио Минэгиси. Сама мысль об этом заставляет его чувствовать жар, от которого уже обугливается его плоть. — Зачем вы убили его? В это мгновение поезд сильно накреняется. Нанао напрягает мышцы ног, чтобы не упасть, и слегка наклоняется к дверям, прижимаясь лбом к стеклу окна. Из ниоткуда снаружи в стекло окна влетает что-то мокрое и размазывается по стеклу прямо напротив его лица. Нанао не понимает, что это — птичье дерьмо или просто какой-то комок грязи, но от неожиданности он шарахается назад, тут же теряет равновесие и больно приземляется на пятую точку. «Опять мое проклятое невезение», — вздыхает он. Боль от удара беспокоит его гораздо меньше, чем его постоянные неудачи. Падая, он уронил телефон. Мимо проходит мужчина. Он останавливается, чтобы поднять телефон. Это человек, которого Нанао уже встречал раньше, — учитель с подготовительных курсов со спокойным, но каким-то безжизненным лицом. — О, привет, учитель, — неожиданно для самого себя произносит Нанао, сидя на полу. Мужчина смотрит на телефон в своей руке. Услышав раздающийся из него голос, инстинктивно подносит его к своему уху. Нанао торопливо встает и протягивает руку за телефоном. — Надеюсь, ты не ушибся, — добродушно говорит мужчина, возвращая ему телефон. Затем он исчезает за дверью туалета. — Алло? — говорит Нанао в трубку. — Я уронил телефон. Что ты говорил? Он слышит раздраженный щелчок языком. — Мы не убивали сына Минэгиси. Он просто сидел там, и в какой-то момент мы обнаружили, что он мертв. Мы подумали, что, возможно, парень умер от шока или чего-то в этом роде. Но это были не мы. — Сомневаюсь, что Минэгиси вам поверит. «Вы же оба — убийцы. Услышав такое объяснение, я на его месте тоже вам не поверил бы». — Вот почему мы собираемся сказать, что это сделал ты. Это достаточно правдоподобно, нет? — Совсем нет. — Все же лучше, чем ничего. Нанао снова вздыхает. Он надеялся объединить силы с Мандарином и Лимоном, но теперь, когда знает, что они собираются повесить на него смерть сына Минэгиси в дополнение к потере чемодана, он сожалеет, что связался с ними. Он понимает, что это была глупая идея — все равно как, пытаясь избегнуть наказания за кражу в магазине, объединиться с убийцами и попросить их помочь разобраться с полицией. Намного больше вреда, чем пользы. — Эй, куда ты пропал? — Нет, я просто удивлен, что вы двое оказались в такой ужасной ситуации. Никогда бы не подумал, что такое может произойти. — Не мы двое. Это все на тебе, очкарик. — Судя во всему, Мандарин не шутит. — Ты потерял чемодан, и ты убил старшего сына Минэгиси. Так что мы убьем тебя. Конечно, Минэгиси будет в ярости, но его ярость будет направлена на тебя. Может быть, он даже похвалит нас за хорошо выполненную работу. «Что делать? Что мне делать?!» Голова Нанао работает на максимальных оборотах. — Но это же неправда. В любом случае, — говорит он, глядя на размазанную снаружи окна кляксу грязи, из-за стремительного движения синкансэна постепенно меняющую очертания и растекающуюся по стеклу, — в любом случае, если мы попытаемся убить друг друга в поезде, ни для кого из нас это не закончится ничем хорошим. Ты с этим согласен? Мандарин не отвечает. Кто-то стоит за спиной у Нанао. Это учитель с подготовительных курсов, вернувшийся из туалета. Он неотрывно смотрит на Нанао с непроницаемым и загадочным выражением лица. — Если вы не хотите сотрудничать, давайте, по крайней мере, договоримся о временном перемирии, — мягко говорит Нанао, стараясь не выдать себя в присутствии учителя. — Я тоже не могу сойти с синкансэна. Давайте просто будем вести себя тихо, пока не прибудем в Мориока. Как только приедем, мы сможем все уладить. У нас все еще будет на это время. Поезд резко дергается.