– Ну, например, этим: «Капитализм – это исключительная вера в то, что деятельность самого гнуснейшего подонка, движимого наиболее низменными мотивами, каким-то образом окажется на благо всем». – Это сказал Джон М. Кейнс? – Он самый. – А ведь Стелла Эдуардовна говорила, что Ярослав Ильич подарил его книгу Даше. – И что? – Ничего, – проговорила Мирослава задумчиво. – Только не говорите мне, что вы подозреваете Дарью в убийстве собственного отца! – воскликнул Морис. – Не говорю. Но девушка вполне могла пропитаться этими идеями. – Может, она и не открывала эту книгу, – предположил Миндаугас. – Может, и не открывала, – легко согласилась Мирослава. – Придумали что-нибудь? – Пока ничего выдающегося в мою голову не пришло, – призналась Мирослава. – Ну и ладно, утро вечера мудренее. – Ещё только полдень. – И то верно. Будем обедать? – Будем. А то я уж боялась, что ты откажешься меня кормить. – Я не такой уж жестокосердный, как вы могли обо мне подумать, – пошутил он. – И то верно, – передразнила она его. После обеда, ставя на место последнюю чистую тарелку, Мирослава попросила: – Морис, ты не мог бы найти для меня в интернете причастных к нашему делу лиц? Он ответил несколько удивлённо: – Я уже находил вам страницы Даши, и вы видели на них её родителей… – Я хочу посмотреть на тех, кто трудится на предприятии. – Вынужден вас огорчить, но того же Ивана Костомарова в Сети нет. – Об этом я догадывалась. – И его сотоварищей тоже. – Зато, надеюсь, там есть официальная страница предприятия Тавиденкова и Кобылкина. – Таковая имеется. Но там только начальство и офисные служащие. – Давай посмотрим на них, – попросила Мирослава. – Отчего и не посмотреть, – пожал Морис своими широкими плечами, – на хороших людей. – И не очень, – добавила она. – Не очень? – не понял он. – На не очень хороших людей, – проговорила она несколько отстранённо. Морис хмыкнул и включил ноутбук. – Смотри, как у них удобно! – обрадовалась Мирослава. – Краткая информация о каждом сотруднике и фото. Фрол Евгеньевич был мужчиной очень даже ничего. Зато Кобылкин и впрямь похож на колобка, как подметили наши клиенты. – Или голову мультяшного кота, – вставил Морис. – Без ножек. – Зато с животиком. Они рассмеялись. Затем Морис проговорил укоризненно: – Грешно смеяться над внешностью человека. – Раз грешно, мы и не будем, – отозвалась Мирослава. И тут же воскликнула: – А вот и жена Кобылкина! И впрямь красотка! Ты не находишь? Морис пожал плечами. Эльвира Родионовна была красивой женщиной, спорить с этим было бесполезно. Но не в его вкусе. – Так, кто же у нас дальше, – проговорила Мирослава, – секретарь Тавиденкова Нина Владимировна Мурашова. Женщина в годах, ты не находишь? – Нахожу. – И всё ещё работает. – Так теперь после омоложения пенсионеров ей работать до шестидесяти трёх лет. – По-моему, ей гораздо больше, – предположила Мирослава. – Значит, Тавиденков хорошо ей платит. Вернее, платил, – поправился Морис. – Вполне возможно. Зато смотри, какая секретарша у Кобылкина! Просто краля! Явно моложе жены лет на десять. Виталина Игнатьевна Ромашова. Морис внимательно посмотрел на изображение женщины, но ничего не сказал. Сказала Мирослава, вернее, спросила: – Морис, у тебя не возникает вопроса? – Какого ещё вопроса? – не понял он. – Не ревнует ли Эльвира Родионовна мужа к Виталине Игнатьевне? – Я думаю, что нас это не должно касаться, – осторожно ответил Морис. – Не скажи. – Я вообще думаю, что не имеет смысла блуждать среди всех этих дам. Мирослава резко повернулась к нему и сказала: – Морис! Я вообще не понимаю, зачем природа дала тебе такую красоту! – То есть? – изумился он. – Ты же совсем не интересуешься женщинами! – Это неправда, – смутился Морис. – Достаточно интересоваться одной женщиной, а не бегать за всеми юбками. – Не знаю, не знаю, – насмешливо проговорила она, – вон Зевс то в быка превращался, то в лебедя. – Я не Зевс, а Морис Миндаугас! – ответил он с достоинством. – Скажите, пожалуйста, – проговорила Мирослава, стараясь оставаться серьёзной, – разве красивый мужчина не создан для того, чтобы произвести на свет как можно больше детей? – Детей я люблю, – ответил Морис, – и хочу иметь их, но от одной любимой женщины! И вообще, перестаньте ко мне приставать! – Я к тебе пристаю? – Сделала она большие глаза. – Да я даже пальцем до тебя не дотрагиваюсь! – Зато языком! – вырвалось у него. – Что языком? – тотчас же заинтересовалась Мирослава. – Изводите меня!