Дон остался возле Мориса. Коту хотелось сказать ему так много! Но, увы, люди редко понимают кошачью речь. Чего же зря стараться. Поэтому Дон просто потёрся о ноги Мориса и запрыгнул ему на плечо. – Ты тоже соскучился? Или проголодался? – тихо спросил Морис. «И то, и то», – ответил ему кот своим янтарным взглядом. Когда Морис вошёл на кухню, ужин уже был на столе. Приятно пахло крепко заваренным чёрным чаем с мятой. Миндаугасу показалось, что он находится в какой-то параллельной реальности, и он тряхнул головой. – Ты чего? – спросила Мирослава. – У меня сегодня именины? – Понятия не имею, – ответила она. – Давай ужинать. Дон тем временем уже ел на подоконнике камбалу и время от времени поглядывал на хозяев. Глава 11 После ужина Мирослава призналась, что продвинуться в деле ей не удалось и на полшага. – Правда, я познакомилась с дочерью секретаря Тавиденкова. Сама Нина Владимировна Мурашова лежит в больнице, и её подменяет дочь Дина. Так вот, мне кажется, что этой Дине или её матери известно о Фроле Евгеньевиче то, что неизвестно другим. – Например? – Например, перипетии его личной жизни. – А вы не могли принять желаемое за действительное? – То есть? – Возможно, вам только показалось, что Дина что-то скрывает. Девушка расстроена из-за болезни матери и поэтому может вести себя не вполне адекватно. – В жизни всякое может быть, – согласилась Мирослава, – но моя интуиция… – Знаю, знаю, – весело перебил он её. – Хорошо, оставим на время мою интуицию в покое. Рассказывай, всезнайка, где ты был и что делал. – Помните, я вам сказал, что хочу доказать алиби Костомарова? – Помню. – Но вы не поверили мне? – Отчего же. Просто я не заострила на этом своего внимания. – А я решил довести задуманное до конца и первым делом отправился в «Берлогу». Мирослава улыбнулась. Но Морис сделал вид, что не заметил её улыбки, и продолжил: – Там я показал фотографию Ивана Терентьевича барменше. Её, кстати, зовут Люся. – Морис явно намекал на одинаковость имён барменши и подруги Мирославы Людмилы Стефанович, которую он недолюбливал. Лицо Мирославы осталось непроницаемым, и Миндаугас проговорил: – Эта Люся признала Костомарова по фотографии, хотя и сказала, что раньше его никогда не видела. – Интересно, – обронила Волгина. – Она также сообщила, что он просидел в «Берлоге» где-то чуть больше часа, выпил две порции водки и ушёл. – Как полное имя этой Люси, ты узнал? – Естественно. Людмила Дементьевна Ключникова. – Имя соответствует занимаемой должности. – Вы хотите сказать, фамилия. – Понятливый ты мой. Больше тебе ничего не удалось добиться от этой дамы? – Скорее девушки. – Пусть девушки. – Я её спросил, общался ли Костомаров с кем-то из завсегдатаев «Берлоги». Она сказала, что нет. Но потом вспомнила, что к нему за столик подсел какой-то мужик. – Какой? – Она его не помнит. Но сказала, что выглядел он как забулдыга. – По этой характеристике можно долго искать его, в худшем случае, среди бомжей, а в лучшем – возле всех забегаловок в городе. – Мне, как и вам, эта перспектива показалась далеко не радужной, поэтому я подсел за столик к сидящей в «Берлоге» компании, заказал за свой счёт выпивку для всех. – Щедрый поступок! – И был вознаграждён дружеским расположением всех сидящих за столиком и столь нужными нам откровениями. Оказывается, что Костомарова прежде в «Берлоге» никто никогда не видел. Подсевший к нему забулдыга был не кем иным, как местной достопримечательностью Гошей Энтогоном. – Кем? Кем? – удивилась Мирослава. Морис улыбнулся и объяснил: – Зовут мужика Гошей. И он имеет привычку, подходя к выпивающей компании, спрашивать: «Энто у вас не самогоном пахнет?» За это ему и дали кличку Энтогон. – А я уж подумала, что он работает на Пентагон, – пошутила Мирослава. – Так вот, этот Энтогон никакой не бомж, он живёт в хрущёвке, в двухкомнатной квартире с матерью и тёткой. Обе уже старенькие. Они кормят и обстирывают Гошу, но отбирают у него все деньги, чтобы он их не пропил. – Откуда у него деньги? – Он получает небольшую пенсию. Так вот, не имея собственных денег, Гоша вынужден выклянчивать выпивку. Подсаживается он обычно не к старожилам, а к новеньким. – Почему же его не знает Ключникова? – Она тоже новенькая. Ещё и месяца в «Берлоге» не проработала. – Могла бы и за месяц запомнить такую примечательную личность. Морис пожал плечами. – Что было дальше? Костомаров угостил Энтогона? – Да. Потом он поднялся и покинул «Берлогу». – А Гоша? – Гоша увязался следом за ним. – Надо бы поговорить с этим Энтогоном. – Уже! Расчувствовавшиеся мужики дали мне его адрес, и я нанёс Гоше визит, прихватив две бутылки пива. Правда, одну из бутылок сразу же изъяла одна из двух старушек, встретивших меня. Другую они позволили вручить Гоше. – Он был дома? – Дрых без задних ног. Но старушки разбудили его. Увидев пиво, Гоша сразу же воспрял духом. А когда я вручил ему ещё и небольшую купюру, он поведал мне, что пошёл в тот вечер за Костомаровым в надежде, что тот зайдёт ещё куда-нибудь. – Куда? – Мало ли куда, например в бар. Но Костомаров прошёл по прямой квартал, и они оказались в полузаброшенном парке. Там Иван Терентьевич лёг на скамейку и заснул. – Ты сказал, что Костомаров выпил две порции?