– Это ещё почему? – Потому что Морис не слишком-то разговорчив. – О! Об этом вы можете не беспокоиться! – То есть… – Юлий сам заговорит кого угодно. Он вообще может трещать без умолку, если его не остановить. – Интересно… – Для Юлия самое главное – красивые руки человека, неважно – мужчины или женщины. Глядя на них, он буквально тает, и его тянет на откровения, как у некоторых развязывается язык после бокала хорошего вина. Так что ваш помощник, не прилагая особых усилий, сможет вытащить из него нужную вам информацию. – Что ж, завтра с утра Морис будет в вашем салоне. – Пусть он подойдёт к Корольковой, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, Лена оформит его как обычного клиента. – А у вас много клиентов мужчин? – не удержавшись, спросила Мирослава. – Хватает, – кивнула хозяйка «Шамаханской царицы». – В наше время всё больше мужчин, которые хотят выглядеть ухоженными. Поблагодарив Горшкову, детектив отправилась домой, заверив Алевтину, что с утра Миндаугас будет возле стойки администратора. Вот только Морис совсем не обрадовался заданию Мирославы. – Только этого мне не хватало, – проворчал он. – Если бы я могла превратиться в мужчину, я бы справилась с этим сама! Миндаугас фыркнул: – Вашей мужественности позавидует любой мужчина. – Может, это и так, но, судя по всему, Юлий измеряет мужественность наличием бицепсов и бороды. Нет бороды – нет ума. – У меня нет броды! – Отрасти! Морис бросил на неё такой яростный взгляд, что она, рассмеявшись, проговорила с грузинским акцентом: – Вах, боюс! Боюс! Миндаугас! В конце концов, это твоя работа! – Хорошо, – холодно ответил он, – я схожу в салон. – И принесёшь информацию! – Постараюсь. Как жаль, что у Тавиденковой нет страницы в сетях. Тогда не нужен был бы никакой высоколобый Юлий. Мирослава ничего не ответила своему помощнику и не выразила сочувствия. Он вздохнул и стал накрывать на стол. Стрелки часов подбирались к одиннадцати вечера, когда позвонил Шура. – Вы не спите? – спросил он Мориса, снявшего трубку стационарного телефона. – Пока нет, – ответил Миндаугас безрадостно. – Ты чего такой печальный? – спросил Наполеонов. – Да так, задание получил, – неопределённо отозвался Морис. Мирослава фыркнула и хотела взять трубку у Мориса, но он отвёл руку и спросил Шуру: – Ты чего так поздно звонишь? – Порадовать тебя хотел, – ответил Наполеонов. – Так радуй, – разрешил Миндаугас. – Костомарова пришлось отпустить. – Так это хорошо. – Хорошо-то оно хорошо. Мирославы поблизости не наблюдается? – Да, она здесь. Передать ей трубку? – Не надо, – почему-то испуганно ответил Наполеонов. – Лучше спроси у неё, не нарисовался хотя бы туманно образ подозреваемого. – По-моему, она пока в процессе, – усмехнулся Миндаугас. – Тогда спокойной ночи. Я тоже пойду домой. – Так ты не из дома звонишь? – Нет. Не все же могут работать на дому, – не удержался Шура от колкости. Но Морис пропустил её мимо ушей. Тогда Наполеонов добавил: – Поцелуй за меня Мирославу и Дона. – С удовольствием. – Ты только с котом не переборщи, – хихикнул напоследок Шура и отключился. Морис вздохнул, положил трубку, подошёл к Мирославе и чмокнул её в щёку, потом взял с дивана кота и расцеловал его в обе щёки. – С тобой всё в порядке? – спросила Мирослава. – В относительном, – отозвался Миндаугас. – И как тебя понимать? – Если вы насчёт поцелуев, то это Шура просил. – С каких это пор ты стал выполнять все его просьбы? – Не все, а только те, что доставляют мне удовольствие, – признался Миндаугас и вышел из гостиной, утащив с собой кота. Насчёт кота Мирослава не волновалась, она знала, что самое большее через полчаса Дон запрыгнет на её кровать. А настроение Мориса несколько огорчало её. Но она решила, что он переживёт своё недовольство её заданием. «А там, глядишь, и подружится с Юлием», – промелькнула у неё озорная мысль. Когда она закрывала штору на окне в своей спальне, за окном в траве тихо шуршал ветер. «Совсем как бесприютный мышонок, – подумала она. – Как хорошо, когда есть крыша над головой, уютная постель и ощущение того, что ты не одна в мире и в собственном доме. Жаль только, что в постель приходится каждый вечер ложиться одной». Мирослава присела на кровать. И тут раздались мягкие шаги, дверь приоткрылась и снова закрылась. – Мяв, – прозвучало почти у самого её уха. «Ну, хоть кот», – подумала она, обняла Дона и уткнулась лицом в мягкую густую, шелковистую шерсть. «Мы живём почти как муж и жена», – думал тем временем Морис, натягивая простыню почти до самого подбородка, хотя в комнате было тепло. Он чувствовал, что нравится Мирославе, нередко он ощущал горячие волны желания, которые накатывали на него с её стороны. А какие жадные взгляды ловил он на себе время от времени. Казалось, что она была готова на всё! Кроме того, чтобы пойти с ним в загс. Он не понимал почему. Соблазн согласиться обойтись без свадьбы для него был высок, но ещё больше был страх перед её непостоянством. Он боялся, что, потеряв к нему интерес как к любовнику, она станет тяготиться его присутствием в доме. И что тогда? Умереть у неё на пороге? Эта перспектива Мориса не прельщала. И он пообещал себе, что непременно что-нибудь придумает и окольцует непокорную тигрицу с серо-зелёными глазами, взгляд которых может проникать в самые сокровенные уголки его души. Глава 13 На следующее утро Морис сразу после завтрака отправился в салон красоты «Шамаханская царица». Поездка эта ему однозначно была не по душе. Но что поделаешь. Успокаивало то, что в современном мире необязательно было быть женственным, чтобы заботиться о своей внешности. Даже термин специальный придумали – «метросексуал», хотя он совершенно не относится к обозначению сексуальной ориентации.