– Не очень, – признался он, – пытаюсь разгадать ваши ребусы. – Пока ты гадал, мы уже подъехали к следственному комитету, так что вытряхивайся из машины. – Я лучше здесь посижу, – заупрямился Морис. – Это ещё почему? – удивилась она. – Разве тебе неинтересно? – Интересно. Но я не хочу давить своим присутствием Шуре на нервы. – Значит, бережёшь нервы друга, – усмехнулась она. – Ну и сиди себе на здоровье. Он ничего не ответил, и Мирослава, выбравшись из салона, поспешила к входу в следственный комитет. – Слава, – неожиданно для детектива обрадовался ей Наполеонов, – надеюсь, у тебя есть какие-нибудь новости? – Ты настолько сильно увяз? – посочувствовала она. – По самую макушку, – признался Наполеонов. – Шура! Я знаю, кто убийца. – У тебя есть улики? – оживился он. – Пока нет, – призналась она. – У-у-у! – Зато я, кажется, знаю, где они есть… – Где? – загорелся следователь. И она выложила ему подробно, что ей удалось узнать за последнее время. Он внимательно слушал, ни разу не перебив её. – Что думаешь делать? – спросила она, закончив свой рассказ. – Ты бы что предложила? – Я бы провела задержание телохранителя Кобылкиной, – ответила детектив. – Задержу и выпотрошу! – заверил её Наполеонов. – Не перестарайся, – усмехнулась Мирослава. – Нужно снять камеры с дома Кобылкиных и просмотреть на предмет их нахождения дома в ночь убийства Тавиденкова. – Ты и Дениса Сергеевича подозреваешь? – спросил следователь. – Пока нет. За Стеллой Эдуардовной нужно установить наблюдение и глаз с неё не спускать. И главное, обыскать гараж. – Уверена? – На девяносто девять и девять десятых процента. Лучшего места для сокрытия улик не найти. Закапывать, бросать в реку, выбрасывать на свалку опасно. А на заброшенном участке Захара Тимофеевича всё это добро может лежать сто лет. Никто об этом участке не знает, кроме Стеллы Эдуардовны. По крайней мере, именно так считает она. И если бы не бывший сторож Карпухин, мы бы тоже ничего не узнали. – Да, тут ты права. А теперь знаешь что, подруга, – сказал Наполеонов. – Знаю, – кивнула Мирослава, – мавр сделал своё дело, мавр может уходить. – Вот именно! У меня работы невпроворот, так что не путайся под ногами. – Поросёнок, – сказала Мирослава, чмокнула Шуру в макушку и выскользнула за дверь. Глава 22 Через двое суток в агентство позвонил Максим Федотов и, едва Мирослава подошла к трубке, спросил: – Вы чего молчите-то?! – А что, я должна кричать? – улыбнулась она. – Стеллу Эдуардовну и Эльвиру Кобылкину задержали. Денис Сергеевич разнюнился. Никто от него этого не ожидал. – А как же предприятие? Рухнуло? – неожиданно для себя встревожилась детектив. – Нет! Не поверите! Даша Тавиденкова, эта девчонка, всё взвалила на себя и тащит. Маленький такой крепенький мул. Пока держится. Мы стараемся её не подвести. – Молодцы! – А то. Так мы приедем с деньгами? – Через неделю. Нужно, чтобы всё утряслось. – Как скажете, – проговорил Федотов и уточнил: – Значит, через неделю полный расчёт? – Вы всё правильно поняли, Максим. Через полтора месяца за завтраком Морис вёл себя несколько странно. Он мялся, бросал на Мирославу нерешительные вопрошающие взгляды. – Что-то случилось? – спросила она. – Нет, нет, – поспешно ответил он. «Может, Морис влюбился, – подумала она, – а что, имеет право. Надоело ему вздыхать, сидя на ветке возле меня, и он мог найти себе не тигрицу, а птичку». Она внимательно посмотрела на его взволнованное лицо и велела: – Колись! Поначалу он пришёл в полное замешательство, а потом, по-видимому, решился на отчаянный поступок. – Вы не рассердитесь? – начал Морис и, смутившись, снова замолчал. – На что? – удивлённо спросила Мирослава. – Короче, я хотел бы время от времени ходить в салон «Шамаханская царица» к мастеру Юлию Гордиевскому. Чтобы руки не утратили свою ухоженность, – поспешно пояснил он. – Вот оно что, – весело рассмеялась Мирослава. – Нет, конечно, если вы против, – пошёл на попятную Морис. – Солнышко! Я только за! – сказала она весело. – Я согласна с тобой, что Юлий Гордиевский во всех отношениях полезное для нас приобретение. – Как и ваш… – начал было он. – Точно, – согласилась она. – Я чувствую себя перед Юлием виноватым, – признался Морис, сделав перед этим чуть ли не мхатовскую паузу. – Ерунда, – заверила она его оптимистично, – такова детективная работа. Миндаугас тяжело вздохнул. – Если тебя это так угнетает, сходи к нему и всё объясни, – предложила она. – Я, пожалуй, завтра же последую вашему совету. – Вот и ладно, – улыбнулась Мирослава незаметно для Мориса, поглощённого в этот момент своими переживаниями. Гордиевский встретил Мориса с радостной улыбкой на лице, ничто не говорило о его обиде или недовольстве. – Садитесь, пожалуйста, – пригласил он. И когда Морис опустился в кресло, спросил: – Массаж? – Массаж, – голосом обречённого ответил Морис.