Морис посмотрел на Мирославу. Та в ответ неопределённо пожала плечами. – Что, голубки, – подмигнул им обоим Наполеонов, – и вам невдомёк, как и Петрухе. – Потом вздохнул и махнул рукой на Мирославу: – Хотя ты давно обо всём догадалась. – Не обо всём, – утешила его подруга, – и не так уж давно. – Ладно, не будем Мориса томить. Короче, Стелла Эдуардовна сама подбила Элеонору Родионовну на то, чтобы она стала любовницей её мужа. – Зачем? – ахнул Морис. – Разлюбила она его. Хотела обвинить в измене и развестись, получив при этом большой куш. Но потом, когда Иван Королёв начал всерьёз ухаживать за Дашей, а Фрол Евгеньевич его своим молчанием как бы поощрял, Стелле Эдуардовне в голову пришла, как ей показалось, просто гениальная мысль, что от мужа лучше избавиться кардинально, заодно и все деньги прибрать к рукам. Она почему-то была уверена, что ей удастся свалить вину на учителя истории. – Почему она была в этом так уверена? – спросил Морис. – Из-за его едкого языка. Но ей не пришло в голову, что между словом и делом большое расстояние. – А зачем это было нужно Эльвире Родионовне? – Затем! Она вышла за Кобылкина из-за его денег, надеялась как сыр в масле кататься, а он держал её в чёрном теле, на голодном пайке. Ей приходилось самой работать. Это при её-то красоте! – Почему же она не избавилась от своего мужа? – Потому что в этом не было смысла. В завещании Кобылкина указано, что после его смерти всё его имущество отойдёт собачьему приюту. Мирослава присвистнула. – Ай да Денис Сергеевич! – На допросе Эльвира Кобылкина призналась, что хотела развести Тавиденкова с женой и женить на себе. Но тот ни в какую. И она обиделась. – А Стелла Тавиденкова знала о планах своей подельницы? – Знать не знала, но могла догадываться. – И всё-таки я не понимаю, как Эльвира Родионовна решилась участвовать в убийстве, – сказал Морис. – Тавиденкова обещала после смерти мужа отдать ей половину стоимости бизнеса, который достанется ей. – А где бы она взяла деньги? Собиралась продать свою долю? – Да, надеялась выгодно продать свою часть предприятия, может быть, тому же Кобылкину. Эльвира, жадная до денег, решила, что, получив их, она сможет развестись с мужем, уволиться с работы и жить в своё удовольствие. – Кто придумал все эти ананасы и рябчиков? – Стелла Эдуардовна. Но подробный план дамы разрабатывали вместе. Петю они использовали, как он говорит, втёмную. Сначала послали проверить, на месте ли старый гараж дяди Тавиденкова. В нём они решили спрятать одежду, в которой убивали мужа Стеллы, краску, которой расписывали стены, и всё такое. – Что же они камень, которым оглушили Тавиденкова, не спрятали? – Решили, что если его найдут на клумбе, то придут к мысли, что это дело рук учителя. Им не пришло в голову, что на камне остались отпечатки пальцев рабочего. – Он разве приходил когда-нибудь на их участок? – Приходить не приходил, но знал, где он, и мог прийти в ночь убийства. Так решили преступницы. – Ты не сказал, как этим бандиткам удалось заставить участвовать в убийстве Трофимова? – Он не участвовал. Но узнавал, цел ли старый гараж, он. После убийства Эльвира позвонила Петру, и он приехал. Тут уж она ему открытым текстом заявила, что расскажет мужу, как он изнасиловал её и пользовался её телом, постоянно ей угрожая. – И он решил, что Кобылкин поверит в эту чушь? – Чушь не чушь, а рыльце у Петра было в пушку, и он согласился на своей машине всё отвезти в гараж и навсегда забыть об этом деле. – И всё бы прокатило, – спросил Морис, – если бы Стелла Эдуардовна не обратилась в наше агентство? – Я так не думаю, – серьёзно ответил Наполеонов. – Хотя возились бы мы с этим делом намного дольше. И не знаю, как бы мы смогли выйти на заброшенный участок дяди Фрола Евгеньевича. – Как-нибудь вышли бы, – проговорила Мирослава. Шура оценил широкий жест подруги своего детства, потому что сам он сильно сомневался в том, что они сумели бы добраться до главных улик. А без них им пришлось бы ой как несладко в суде. – Я всё-таки не могу понять, – сказал Миндаугас, – зачем Стелла Эдуардовна так рисковала и обратилась к нам? – Глупость и самоуверенность часто ходят рука об руку, – ответила Мирослава. – Денис Сергеевич сказал о Стелле в нашу первую с ним встречу – дура баба. Потом, правда, поправился, женщина. Но суть-то остаётся неизменной. А ещё говорят, что самая глупая женщина может обвести вокруг пальца самого умного мужчину. – Возможно, это и так, – улыбнулся Морис, – но ей попалась другая женщина. Умная, – и он с потаённым восхищением посмотрел на Мирославу, коря себя за то, что так долго сомневался в её версии. – Ладно, – сказал Шура, – хорошо всё то, что хорошо заканчивается. Дело раскрыли, и у меня гора с плеч. А теперь песня про август! – Он сам сходил за гитарой и запел: Август полон тишиною, Август нежности исполнен. И кружатся надо мною Ароматов волны. Как отрадно после зноя Чистой свежестью дышать. Столько неги и покоя Только август может дать! В сердце свёрнуты, как свиток, Уверения в любви. Как божественный напиток, Поцелуи пью твои.