Часть 6 из 57 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Прищурившись от солнца, я прижимаю лицо к стеклу и понимаю, что узнаю одинокую фигуру в шапке Carhartt2, сидящую на корме служебного катера.
Мэтт. Какого черта он здесь делает?
С колотящимся сердцем я вылетаю из комнаты и взбегаю по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пока не оказываюсь, дрожа, на плавательной платформе, чтобы поприветствовать его.
Когда служебный катер ударяется о крыло, он прикладывает ладонь ко лбу и смотрит на меня снизу вверх.
— Какого хрена, Пенн? — вот и все, что он говорит.
Он пялится на эмблему Стэнфорда на моей груди, пока Гриффин выходит из зоны отдыха позади меня, встряхивая свои ноги и грубо похлопывает его по спине. Он одобряюще кивает персоналу, управляющему служебным катером, а затем устремляет на меня испепеляющий взгляд.
— Ты — проблемная девчонка, — ворчит он, после чего захлопывает дверь в комнату отдыха с такой силой, что задребежали стекла.
Да, неважно. Я слишком ошеломлена внезапным появлением Мэтта, чтобы беспокоиться о своей репутации среди людей Рафаэля.
Ледяной ветер хлещет вокруг нас, и мы несколько секунд смотрим друг на друга. Я открываю рот, чтобы нарушить тишину, но Мэтт бросает взгляд на камеру, замаскированную под лампу над нашими головами, и притягивает меня к себе за бедра.
— Моргни дважды, если тебя похитили.
Я останавливаюсь, затем дважды моргаю.
Его глаза расширяются, затем он отталкивает меня и проводит дрожащей рукой по волосам.
— Блять. Серьезно?
— Нет. Просто хотела посмотреть, что бы ты сделал, если бы я сказала да.
Он обдумывает это.
— Ничего, — признает он. — Я ведь не планирую избивать Рафаэля Висконти, не так ли? — он кивает в сторону бушующего Тихого океана. — К обеду я бы уже спал с рыбами.
Мой смех смягчает видимое напряжение в его теле. Он недоверчиво пробегает взглядом по мне и качает головой.
— Скажи… почему я проснулся от того, что мужчина с бицепсами шириной с мою голову ломился в мою входную дверь?
— Что?
Он слегка пинает чемодан, стоящий у его ног. Мой чемодан. Я даже не заметила, что он держал его в руках.
— Да, он вышиб дверь в твою квартиру и сказал, чтобы я собрал все твои вещи, — он закатывает глаза. — Если бы он спросил, я бы сказал ему, что у меня есть твой запасной ключ.
Мое сердце опускается на несколько сантиметров в груди. Зачем мне мои вещи? И хотя я пошутила, возможно, меня похитили. Иначе, какого хрена я не могу пойти и забрать их сама?
— О боже, — бормочу я.
— Действительно, о боже, Пенни, — Мэтт бросает взгляды мне за спину, их согревает любопытство. — Мы можем зайти внутрь? Твои губы синеют.
Я знаю, что его больше волнует экскурсия в стиле MTV Cribs3, чем мое здоровье, но я все равно провожу его по яхте. Его бесчисленные «срань господня» и «черт побери» эхом отражаются от стен из красного дерева, и к тому времени, когда мы входим в гостиную, он весь гудит от возбуждения.
— Представь себе, что ты настолько богата, что живешь на яхте, — восклицает он, снимая шапку и плюхаясь на диван. — Ты знаешь, сколько стоит содержание яхты такого размера?
— Нет. А ты?
Он серьезно смотрит на меня.
— Хренову тучу денег.
Улыбаясь, я щелкаю кнопкой на кофейном автомате за барной стойкой.
— Ты просто ходячий, говорящий калькулятор, не так ли, Мэтти? Кофе?
— На яхте Рафаэля Висконти? Конечно же.
Я делаю нам обоим по флэт уайту и присоединяюсь к нему на диване. Он смотрит на меня поверх пара, поднимающегося от его чашки.
— Выкладывай, в чем дело?
Я пожимаю плечами. Блять, если бы я сама это ещё знала.
— Думаю... ну, не знаю. Думаю, мы трахаемся.
Я использую настоящее, а не прошедшее время, потому что чемодан, стоящий в углу комнаты, наводит на мысль, что я собираюсь задержаться здесь ненадолго.
Мэтт моргает пару раз.
— Ты трахаешься с Рафаэлем Висконти.
— Ты можешь перестать произносить его полное имя? Звучит так, будто ты тоже хочешь с ним потрахаться.
Он игнорирует меня.
— Ты трахаешь Рафаэля Висконти на его преогромной яхте.
— Ты утверждаешь или спрашиваешь?
Он смотрит на меня как на идиотку.
— Я повторяю этот факт в надежде, что ты перестанешь выглядеть так, будто вот-вот заплачешь, и поймешь, какая ты везучая, — он качает головой, в его выражении появляется горечь. — Держу пари, у него огромный член.
Везучая. Мой кулон тяжелеет на моей груди. Я не чувствую себя везучей. Горячее тело Рафаэля, прижавшееся к моему, только вызвало больше вопросов, чем ответов, и теперь по моим венам течет постоянный поток беспокойства.
Мои пальцы так крепко сжимают кофейную чашку, что она обжигает кожу. У меня возникает внезапное желание схватить Мэтта за воротник его пуховика и умолять его помочь мне.
Вместо этого я пытаюсь соблюсти приличия и устремляю взгляд в пространство над его головой.
— Я не знаю, что это такое, — бормочу я.
— Вы друзья с привилегиями.
— Мы не друзья.
— Тогда враги с привилегиями. Господи, Пенн. У тебя что, никогда раньше не было приятеля по траху?
Мой взгляд скользит вниз, к его самодовольной ухмылке. Что-то в моем выражении лица сразу же стирает ее.
Он кивает, ставит кофейную чашку и переключается в режим учителя: — Хорошо, я тебя понял. Хочешь верь, хочешь нет, но в свое время у меня было несколько подруг по перепихону, и вот три главные вещи, которые тебе нужно знать, — он показывает палец. — Во-первых, ты должна быть уверена в том, чего ты хочешь. Ты хочешь остаться на этой преогромной яхте и трахаться с миллиардером Рафаэлем Висконти, да или нет?
Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать ему, что его вопрос искажен для предвзятого ответа. Вместо этого я бросаю взгляд на мигающую камеру над баром и сдержанно киваю.
Он усмехается.
— Да, ни хрена себе. Ладно, тогда, во-вторых, ты должна убедиться, что вы оба понимаете, что это несерьезно.
— Что ты имеешь в виду?
— Около года я спал с этой девушкой три раза в неделю. И однажды ночью я понял, что ее зубная щетка лежит в моей ванной… а не ее запасная, — он многозначительно смотрит на меня и закатывает глаза, встретившись с моим отсутствующим выражением лица. — Оказывается, я был ее парнем и даже не знал об этом. Это я к тому, что надо разговаривать. Ты должна с самого начала четко обозначить свои намерения, — он ухмыляется. — Выскажи ему свой горький монолог о том, что любовь — это ловушка… он довольно быстро поймет намек.
Мой смех выходит легким. Внезапно я осознаю, что беспокойство в моем организме уже не кажется таким всепоглощающим, как раньше.
— А в-третьих?
Ухмылка исчезает с его лица. Он наклоняется и берет меня за руку.
— В-третьих, всегда помни, что дружба с привилегиями не может длиться вечно. Я уверен, что то же самое правдиво и для врагов с привилегиями. Не задерживайся слишком долго, хорошо?
У меня образуется ком в горле.
— Что произойдет, если я останусь слишком надолго?
Печальная улыбка искажает его губы.
— Ты попадешь в ловушку.
Именно эти четыре слова все еще звучат у меня в голове десять минут спустя, когда мы стоим с теплой стороны французских дверей, наблюдая, как люди Рафаэля загружают маленькое судно.
Мэтт вздыхает.
— Есть вероятность, что меня выбросят за борт до того, как мы вернемся в Дьявольскую Яму?