– С якобы нашими кораблями? – Ты, что ли, в самом деле не соображаешь, когда надо заткнуться?! – рявкает он, качнувшись вперёд. Прикусываю язык, инстинктивно откатываясь от голограммы. – Ну, – подытоживает удовлетворённый произведённым эффектом Гончар, – всё ясно? – Почему они опасны? Полковник издаёт подобный рыданию звук, символизирующий, наверное, отчаяние: – Ваня… ты на службе, а не в киношке вашей интерактивной… Я тебе уже двадцать минут приказ разжёвываю. У тебя, что ли, альтернативные варианты действий есть?! Хватит, выполняй! Всё будет в порядке, не дурнее тебя здесь сидят. – Ладно… есть то есть. Он отрывисто кивает и отключается. Итого. Они не знают, что делают. А у меня нет другого выбора: информация отсутствует полностью и отсюда я её не получу. Просто жесть какая-то. 31 декабря 2098 года, Земля Просто жесть какая-то… В прямом смысле. Зацепился ногой за изогнутый кусок металлолома и теперь убеждаю его оставить мою штанину в покое. – Ва-аня! – кричит Ритка. – Ну куда ты убежал?! Опять несётся, как снаряд из пушки! – Нам вообще-то в другую сторону, – смакует мой промах Тихорецкий. Мы встречаем Новый год на стройке – не сказать чтобы по традиции, но далеко не в первый раз. Матерясь про себя, отпихиваю железяку и пробираюсь уже вслед за друзьями к подъёмнику. Сорок минут назад мы с Алексом ворвались к Ритке с обычным «Ну, ты с нами?». – Конечно! – подскочила она к зеркалу, наскоро скручивая в компактную конфигурацию свои бесконечные волосы. – Какая программа: с парашютом с обзорных площадок прыгать или на шпилях парковаться? Рано или поздно, Алекс, тебя всё-таки уволят! – Не уволят, он лучший проектировщик в городе, – как обычно, ответил я, и мы залезли в персональный кар Тихорецкого и взяли курс на юг, где строится квартал «Тосно-XXII». Римские цифры в названии символизируют XXII век, который наступит через год, как раз к планирующемуся завершению строительства, – придумать ничего поизобретательнее брендмейкеры не смогли. Комплекс будет состоять из семи небоскрёбов, соединённых между собой затейливыми галереями. Сейчас всё это добро готово примерно на две трети. Машину мы оставили внизу, чтобы в полной мере проникнуться здешней обстановкой (или потому что Алекс не стал рисковать каром). Строительный подъёмник, который пока заменяет в здании лифт, выглядит впечатляюще, как всегда. Я борюсь с приступом тошноты, вцепившись в перила и напряжённо косясь на удерживающие его конструкции. Алекс ухмыляется, бессовестно закуривая прямо в потенциальном поле зрения городской системы слежения. Ритка выглядит жизнерадостно и чуть не пляшет посреди слегка покачивающейся пятиметровой люльки. И откуда только берётся, учитывая наш бэкграунд… женщина-загадка. Пока я пришибленно таращусь, Тихорецкий невозмутимо ловит её за фиолетовый капюшон и заставляет стоять спокойно. Проехав мимо нескольких десятков этажей, сильно похожих один на другой – всё-таки, кроме пола, здесь ещё ничего не готово, – останавливаемся на предпоследнем. – По периметру без меня не гулять, – распоряжается Алекс, бросая окурок за борт, проворно закидывая Ритку и лихо запрыгивая следом на поверхность, всю утыканную фиксаторами передвижной платформы строительного принтера, находящейся сейчас ярусом выше. Последовав за ним, оглядываюсь по сторонам и замечаю в глубине, возле несущей колонны, наряженную ёлку. Реалистично: если бы не знал, что кое-кто у нас даже одуванчик не сорвёт без критической необходимости, поверил бы, что дерево – из ближайшего леса. На макушке красуется крошечный макет башни, в которой мы сейчас находимся, а на ветках развешены поделки Алекса – какие-то викторианские домики, готические церкви и даже средневековая крепость. А ещё здесь есть стол, стулья и подлетевший точно к нашему приходу дрон с огроменным контейнером из того самого ресторана под небесами. Он называется «Эмпирей». Да, неординарный персонаж в компании занимается неймингом… Хорошо хоть он запихнул «Эмпирей» в «Северный утёс», а не в «Тосно-XXII»… Пока Алекс методично накрывает на стол, я получаю сообщение: «С наступающим Новым годом, Ваня!» Это Том. С тех пор как я не без облегчения выпроводил его с Ёжика, мы иногда обменивались спонтанными фразами, изредка перетекавшими в затяжные абстрактные диалоги. Ну и ещё парочку раз он довёл меня до белого каления с первого же слова, не без того… «Следишь за нашим календарём? Какие новости?» «Я на Земле. Мы могли бы увидеться». «Ого… Ну давай. А что ты тут делаешь?» «Просто гуляю. Был в Токио, а сейчас здесь у вас, в аэропорту». Отвлекаюсь от беседы, заметив заинтересованные взгляды, – замолчали даже: гадают, что понадобилось от меня Гончару в такое время. Загадочно улыбаюсь, одновременно мрачнея. Оп. «Откуда ты знаешь, где именно я живу?» «Изучил твой идентификатор». «Пока я спал?» «Естественно». Не приходилось мне водить дружбу с огромным количеством инопланетян, но всё равно этот наверняка самый мучительный из всех… Врёт как пишет по любому поводу, а вот когда быть честным совсем не стоит – вываливает правду и глазом не моргнув. «Ваня? Я знаю, что это не приветствуется в вашей культуре, но было любопытно…» «Том, ты ходишь по грани – развлечения такие?» «Надо полагать, развлечения только такими и бывают… Я всё ещё могу тебя увидеть?» «Ясен пень… Да. Позвоню через несколько минут». – И кто он? – вздыхает у меня из-за плеча Алекс, полностью игнорируя, что это ну совсем не приветствуется в нашей культуре… – Тулисианец. Аварийная посадка на Ёжик. – Неслабо вы успели спеться, – будто потеряв ко мне интерес, он возвращается за стол. Ритка, завёрнутая в огромный плед поверх пуховика, прищурившись, буравит взглядом. Нахально игнорирую, перемещаясь ближе. – Саша… можно я приглашу его к нам сюда? – А сам как думаешь? – Алекс откидывается на стуле назад, опершись затылком о колонну у себя за спиной. – Под мою ответственность. Он лингвист, свободно говорит по-русски. Интересный собеседник так-то… Раз уж прилетел, невежливо как-то не показать ему наш праздник, тем более в таких необычных условиях. – А явиться под Новый год и напрашиваться в гости – вежливо? – Алекс, не начинай. Ничего такого не происходит. Тем более для него наши традиции непонятны… – Когда мы последний раз приглашали кого-то ещё – не подскажешь, кто это был? – Артём это был. Прошу тебя, не начинай! – Саша! – сердится Рита. – Ну какая связь? Это же тулисианец, говорящий по-русски! Интересно посмотреть, ну почему нет?! – Окей. Только ради тебя. Полчаса, Кузнецов, и не на моём каре, – отмахнувшись, Алекс сжимает левой рукой правый локоть и угрюмо отворачивается. «Окей» Тихорецкого – это совсем не окей. Точнее, это окей только у него в мозгу – чёткая позиция по вопросу. А остальные как-нибудь пеняйте на себя. *** Том ждёт меня на открытой парковке, благодушно прогуливаясь туда-сюда. Не поместившиеся под глубоким капюшоном волосы запорошены снегом и торчат во все стороны, как у соломенного пугала из мультфильма. Можно сказать, повезло – и мне, и ему: снежная зима у нас за последние лет двадцать была чуть ли не пять раз. Хотя экологи там вовсю шаманят по всем фронтам – вроде бы, борются с глобальным потеплением, о котором до сих пор неизвестно, существует оно или нет. По-моему, в нашем городе существует только глобальное «погода так или иначе испортит вам праздник». Надеюсь, через два часа не польёт как из ведра. – Всё слегка вышло из-под контроля! – радуется Том, дотрагиваясь до моей ладони в осторожном рукопожатии. – Намеревался слетать сначала в Европу, но опоздал на рейс. Погружаемся в кар и движемся внутри медленного снегопада. Том выныривает из куртки, встряхивается, как Джек, я врубаю горячий воздух сверху. Экскурсоводом работать сейчас не хочется, всё равно видимость плохая, да и пассажир почему-то разглядывает меня, а не самый красивый город на Земле… – Что, – уточняю, хмуро покосившись на его вовсе не изменившееся лицо, – два года для землянина – слишком дофига? – А вот как раз нет… Наощупь пошарив за спинкой моего кресла, Том извлекает из чемодана крошечный карманный инструмент и погружает его в свою шевелюру. Даже не расчёска – плойка…