Женщина поколебалась, а потом ответила вопросом: – Вы ведь друзья? – Думаю, да, – ответил слегка удивленный таким поворотом Илья. – Знаете его электронную почту? Можете продиктовать? Да-да, я знакома с компьютерными технологиями. – Милица усмехнулась: – А то вы ведь, наверное, решили, что я городская сумасшедшая. Вернее сказать, сельская. – Что вы, я ничего подобного… – Да ладно вам! Я отлично знаю, как мое поведение выглядело со стороны. Но что поделать, если истина порой так иррациональна? Она не должна быть такой, как нам хочется, вы не думаете? Истина такова, какова она есть. – И какова же? Милица помедлила, вероятно, решая, есть ли в словах собеседника издевка, и, не уловив ее, ответила: – Не все, что происходит, можно объяснить с точки зрения науки. И вовсе не потому, что это антинаучно, а потому, что наука еще не сумела дать объяснение всему, что нас окружает. Продиктуйте электронный адрес, будьте любезны. Необходимо, чтобы он срочно прочел кое-что. – Простите, не помню его электронку. Но вы можете выслать мне. Будьте уверены, я все передам Дарко и… – Илья решился произнести это вслух: – И поверьте, я отношусь к вашим словам со всей серьезностью. – Что ж, хорошо, – сразу согласилась она. – Записываю. Илья продиктовал буквы и цифры. – Я сейчас отправлю вам копии архивных документов: выдержки из писем, дневниковые записи, нечто вроде служебных докладных записок – сами все увидите. Они относятся к семнадцатому веку, я получила их из музея в Ужице. Поверьте, это было нелегко, но для меня сделали исключение. В конце концов, это же я их в свое время отыскала. – Да, я знаю, Дарко говорил мне. Вы сейчас там? – Нет, в Пожаровце. У меня здесь двоюродная сестра, тоже одинокая, как и я. Поживем пока вместе, а там видно будет. – Милица невесело усмехнулась. – Это же почти у самой восточной границы страны. Далеко от Бадальской Бани, – заметил Илья. – Верно. Можно сказать, на другом конце Сербии, – подтвердила Милица. – Только, если все начнет распространяться, дело пойдет очень быстро. В современном мире, с его средствами передвижения и полным отрицанием всего, что не укладывается в логические рамки, Черный Хозяин добьется своего в два счета. Мы оглянуться не успеем, как вся Восточная Европа будет охвачена эпидемией. А вслед за нею – и весь мир. – Черный Хозяин? – Вриколакос, порождение Сатаны. Его уродливое дитя и бессмертный воин. – Простите, я… – Прочтите обо всем сами, я уже отправила записи, можете проверять почту, – прервала его Милица. – Так вы гораздо лучше все поймете. Письмо пришло? Илья открыл почту на компьютере Дарко. – Да, все отлично. Сейчас распечатаю файл. – Спасибо. Я запрашивала эти записи давно, еще до отъезда, но мне их никак не хотели выдавать. То одна проблема появлялась, то другая. А я думаю, просто считали, что я поднимаю слишком много шума и с головой у меня не все в порядке. – Она говорила об этом совершенно спокойно, даже деловито. – Слава богу, нашлись знакомые, помогли. Лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, время еще не упущено. Милица умолкла, и Илья понял, что она хочет задать какой-то вопрос, но не решается – быть может, из боязни услышать ответ. Принтер загудел, выплевывая один лист бумаги за другим. – Я прочту все, что вы прислали, – сказал он, чтобы дать ей время собраться с мыслями. – Еще ведь ничего не случилось? – спросила Милица, и голос ее зазвенел от напряжения. – Я постоянно слежу за новостями по телевизору, читаю газеты, статьи в Интернете. Вроде бы ничего не было. Она говорила почти умоляюще, но Илья вынужден был разочаровать ее: – Сначала пропал один мальчик. Вернее, он здесь, в Бане, его постоянно видят на территории, но он не желает возвращаться в корпус. Очень странный ребенок. – Что еще? – деревянным голосом спросила женщина. – Дети стати болеть. Больше десяти человек и… – Слабость, головокружение, отсутствие аппетита, тошнота, нарушение сна, боязнь света? – быстро перечислила Милица. Илья не ответил, да этого и не требовалось. – Вы должны пообещать мне одну вещь! – горячо проговорила женщина. – Прочитайте то, что я послала вам, как можно скорее. Дайте прочесть Дарко, Марине – всем, кому только можно! Вы не должны дать этому распространиться! Нужно немедленно вывезти из Бадальской Бани всех, кто еще здоров! Тем, у кого проявились симптомы, уже не помочь! Их нужно изолировать, их ни в коем случае… – Она осеклась. – Вы меня слышите? – Слышу, – ответил Илья. – Но боюсь, уже поздно. – В каком смысле? – Больных детей сегодня отправили. – Илья взглянул на часы. – Сейчас они в аэропорту, вылет с минуты на минуту. – Нет, – прошептала Милица, – этого не может… Ее голос оборвался. Илья испугался, что ей стало плохо, и стал звать женщину по имени, но в трубке была тишина. Спустя мгновение Илья понял, что дело не в Милице: на линии случились неполадки. Он метнулся к компьютеру и увидел, что значок Интернета погас. Через минуту дверь кабинета распахнулась с такой силой, что грохнула о стену. – Мост! – закричал с порога Дарко. – Он рухнул в реку, опоры сломались! «Мы отрезаны от мира, – почти спокойно подумал Илья. Взгляд его упал на листы бумаги, выползшие из принтера. – Самое время понять, с чем нам придется иметь дело». И в этот момент погас свет. Часть 2 Глава первая Позже он старался убедить себя, будто с самого начала почувствовал неладное и не хотел ехать в те места. Но правда была в том, что ничего подобного он не испытывал. Наоборот, поездка представлялась ему увлекательным приключением, и хотелось поскорее отправиться в путь, тем более это означало отдых от работы в мясной лавке отца. – На Бояна это не похоже, – качая седой головой, каждый вечер говорил отец. – К этому времени он всегда приезжает. Боян был родственником, другом и компаньоном отца. Он жил в одной из горных деревушек и выращивал свиней, привозил мясо отцу, а тот продавал его в своей лавке. Из всех поставщиков Боян был самым ответственным, а мясо, которое он привозил, люди покупали охотнее всего, потому что оно было сочным, в меру жирным и очень вкусным. Отец ждал, что Боян привезет поросят на Божич – Рождество. У него очередь была из желающих: в каждом доме к празднику запекают свинину. Боян всегда специально выращивал к этому дню пару десятков поросят и привозил в город, в лавку отца. А в этом году не приехал. Вукашин знал, что отец переживает – не столько из-за упущенной прибыли, сколько из-за того, что могло произойти что-то нехорошее. Может, Боян затаил обиду на друга? Да нет, вроде бы расстались хорошо. Значит, случилось что-то? А вот это могло быть. Не только Боян – многие другие люди, что жили в горах, давно уже не показывались в городе. Поначалу никто особенно не волновался: снегопады в этом году были такие сильные, что все дороги в округе завалило – не проехать. С декабря и почти до середины января Добрич, Журево, Владе и другие деревни были отрезаны от мира, так что их жителям пришлось нелегко. – Да ведь они не в первый раз зимуют, прекрасно знают, что да как, – мать успокаивала отца, но Вукашин видел, что она и сама переживает. Десанка, двоюродная сестра матери, была замужем за Бояном. Мать очень любила и Десанку, и ее детей – Ану и Петара, который был совсем крошкой. Потом снегопад закончился, морозы сменились оттепелью. Снег растаял за несколько дней, и, как обычно бывало в их краях, вскоре стало тепло. Время повернуло на весну, как говорила мать, и уже почти не верилось, что все это вправду было: темные холодные ночи, завывание ветра в трубе, снежные заносы. Дороги освободились от снега, но никто из селян так и не показался в городе. Лавочники не приезжали за товаром для своих магазинчиков, крестьяне ничего не привозили на продажу. – Что там могло случиться? – спрашивали друг у друга горожане, строя всевозможные, порой самые невероятные предположения. У многих в горных деревнях жили родственники, друзья и знакомые. – Надо бы съездить, проведать, – говорили некоторые, но поездки каждый раз откладывались. Все дело было в том, что жители города редко заезжали в горы, чаще селяне спускались к ним. Многие просто не знали дороги, а кто-то и опасался: заплутаешь, собьешься с пути, а места там дикие, нехоженые. Потом дело, наконец, дошло до властей, и Городской совет постановил отправить двух стражников проверить, все ли в порядке в горных деревушках. А поскольку один из стражников, Радослав, постоянно покупал мясо в лавке отца, то одним из первых узнал об этом и тоже захотел поехать. Радослав был только рад – вместе веселее, да и помощь может потребоваться, – но накануне отец заболел: спина, которую он надорвал пару лет назад, дала о себе знать, и он не мог подняться с кровати. Так и вышло, что в путь вместе со стражниками отправился пятнадцатилетний Вукашин. Мать не хотела, чтобы сын ехал, но он, напустив на себя серьезность, сказал, что уже достаточно взрослый и может подменить отца. Ехать решили засветло. До ближайшей деревни, Владе, было примерно семь или восемь часов конного пути. А Добрич, где жил Боян с семьей, находился еще дальше, часах в двенадцати. Если они собираются в этот день заехать и туда, то лучше поспешить, чтобы успеть, пока не стемнело. Ночевать в горах под открытым небом опасно. Две трети пути одолели легко, дальше, когда дорога стала все круче забирать в горы, дело пошло не так быстро, но все равно, как говорил Радослав, к полудню они точно должны быть на месте. Вукашин глазел по сторонам, прислушиваясь к разговорам спутников. Радослав, высоченный, с пышной седой шевелюрой и большими добрыми глазами, держался спокойно, был немногословен, говорил рассудительно, взвешивая каждое слово. Его напарника звали Небойшей, и он был совсем другой: невысокий, верткий, чернявый, говорливый и шумный, как горная речка, что скачет по камням. Небойша тоже был неплохой, веселый, но его язык мог остро ранить, и Вукашин иной раз досадливо краснел от язвительных замечаний. И все равно поездка радовала, потому что нарушала скучное однообразие его жизни, которая шла по заведенному порядку: помощь родителям, домашние дела да работа в лавке.