– Нет. Выбрав нужный номер из списка контактов, я поднес телефон к уху. Она ответила сразу: – Привет, Джо. – Тебе нужно с ним поговорить. Я протянул трубку Хёрсту. Он взглянул на нее так, словно я протягивал ему гранату. И в некотором смысле это так и было. – И с кем конкретно я буду говорить? – спросил он меня. – С женщиной, которая убьет твоих жену и сына, если я не выйду отсюда на тридцать кусков богаче. Хёрст взят трубку, и через секунду я увидел, как его лицо посерело. Глория умела производить на людей подобное впечатление. И это произошло еще до того, как Глория послала ему фотографии Мэри и Джереми, которые в тот момент как раз заканчивали ужинать. Он вернул мне телефон. – Тебе бы лучше привезти эти деньги, – сказала Глория, а затем добавила: – Они уезжают. Мне нужно следовать за ними. Положив трубку, я взглянул на Хёрста. – Тридцать штук. Переведи их прямо сейчас, и я навсегда от тебя отстану. Хёрст так и сидел, отупело глядя на меня. Он выглядел ошеломленным, словно кто-то убедил его в том, что мир плоский, инопланетяне существуют и что в ближайшее время произойдет второе пришествие Иисуса. Убеждать Глория умела. – Что же ты, к дьяволу, натворил? – прохрипел он. – Мне просто нужны деньги. Он сумел сконцентрировать взгляд. Его глаза были полны слез. – У меня их нет. – Я тебе не верю. Стоящая у входа машина стоит не меньше шестидесяти штук. – Взята в лизинг. – Этот дом. – Перезаложен. – Вилла в Португалии. – Я продал ее. Почти себе в убыток. К моему горлу вновь подкатила тошнота. Но в этот раз ощущение было хуже. Словно в моих внутренностях начала копошиться крыса, пытаясь прогрызть мне желудок и добраться до кишок. – Не думаю, что Глория будет рада это услышать. Хёрст провел рукой по своей безупречной прическе. – Это правда. У меня нет тридцати штук. У меня нет двадцати, десяти или даже пяти гребаных штук. – Вздор! – Все ушло на лечение Мэри в Америке. Знаешь, сколько стоит чудесное исцеление? – Он горько усмехнулся. – Больше семисот пятидесяти тысяч фунтов. Именно столько. Это все, что у меня было. Больше не осталось ничего. – Лжец, – я покачал головой. – Впрочем, как и всегда. Пытаешься спасти свою шкуру. Ты лжец. – Это правда. – Нет. Я звонил в ту клинику в Америке. Мэри рассказала мне о ней. И знаешь что? Они никогда не слышали ни о тебе, ни о Мэри. Она не договаривалась там даже о лечении гребаного вросшего ногтя, не то что о чудесном исцелении от рака. Я взглянул на него с триумфом, ожидая увидеть привычный вызывающий взгляд и злобное выражение человека, попавшегося на лжи. Однако вместо этого я увидел нечто совсем другое. Нечто, чего я совсем не ожидал. Замешательство. Страх. – Этого не может быть. Она заплатила им. Я перевел деньги. – Еще одна ложь. Ты хоть когда-нибудь перестаешь лгать? Я знаю, что ты задумал. – Я могу показать тебе банковские выписки. Номер счета. – Ну конечно. Разумеется, ты можешь… – Внезапно я остановился, уставившись на него. – Она? – Мэри. Она нашла клинику. Сама все организовала. Гостиницы, авиабилеты. – Ты перевел все деньги Мэри? – На наш общий счет. Она осуществляла платежи с него. – Но с клиникой ты не разговаривал? Не проверял, получили ли они деньги? – Я доверяю своей жене. И зачем бы ей лгать? Она в отчаянии. Она не хочет умирать. Это лечение было ее единственным шансом. «А отчаявшиеся люди хотят верить в чудеса». Я пытался оставаться спокойным. Пытался думать. – Почему ты мешал планам по созданию сельского парка? – Потому что на этой земле прибыльнее построить дома. – Даже зная, что внизу? Хёрст фыркнул. – Обвал запечатал то место много лет назад. – Я тоже на это надеялся. Однако, похоже, твой сын нашел другой путь внутрь. – Джереми? Нет. И какое он, черт возьми, вообще имеет ко всему этому отношение? – Ты никогда ему не говорил о том, что мы нашли? – Я говорил ему никогда туда не ходить. Держаться подальше от того места. – А дети прямо всегда делают то, что им говорят родители? – Разумеется нет. По правде говоря, Джереми плевать на то, что я ему говорю. Но Мэри он слушает. И всегда слушал. Для нее он сделает что угодно. Он маменькин сынок. Я сглотнул так, словно у меня в горле было толченое стекло. «Для нее он сделает что угодно. Он маменькин сынок». Иногда яблоко от яблони и правда недалеко падает. Вот только я, как оказалось, тряс не то дерево. Мой телефон начал звонить. Я спешно взял трубку. – Да? – Как дела? Я взглянул на Хёрста. – Хорошо. Как скоро они вернутся? – Я поэтому и звоню. Они не вернутся. – Что? – Они приехали из города. Мэри высадила пацана на главной улице, чтобы он погулял с приятелями. Теперь она едет по дороге к твоему коттеджу. – К моему коттеджу.