– Про предположения и догадки ты у оперов спросишь, которые по этим фактам работали. Покататься, правда, придется, рынки эти горевшие друг от друга неблизко. И полицейские участки соответственно. Адреса в деле посмотришь. В целом, кажется, все в пределах Южного округа, я уже говорил. – Сеть одна и та же, значит, и владелец этих горящих рынков всегда тот же самый? – Да, всегда тот же. Некто Арутюнов Георгий Абрамович. – Арутюнов? То есть «Арута», это типа – концерн «имени меня»? – снова усмехнулся Гуров. – Получается так. Нам-то оно, в общем, без разницы, чьего имени концерн, сам понимаешь. Нам нужно разобраться, почему он периодически вспыхивает. Случай, как говорится, резонансный. Я о нем, можно сказать, не столько из дела, сколько из новостей знаю. – Да, я тоже мельком видел пару сюжетов, – подтвердил Гуров. – Журналисты и репортеры у нас, к счастью, бдят. – Вот именно. Происшествия повторяются, и, помяни мое слово, не сегодня завтра кто-нибудь из этих «бдящих» репортеров догадается упомянуть про нашу халатность и непрофессионализм. – Это уж как водится. Если на второй день вредителя не представили пред светлы очи журналистской братии, значит, делать ничего не хотим, да и не умеем, в общем-то. – Само собой. Еще наше счастье, что там пока без жертв обходится. Иначе давно бы уже на всех перекрестках кричали: «И куда это полиция смотрит?!» По Москве открыто террористы разгуливают, а они и в ус не дуют. То есть мы. В общем, Лева, надо с этой историей разобраться. Хулиганство это или что-то посерьезнее, а статистика не радостная. Четвертый случай за… сколько там? Месяца четыре прошло? Когда у нас в Новогиреево рынок горел? – Весной, в конце мая, – напомнил Гуров. – А сейчас октябрь. Ну, пускай пять. Все равно многовато случаев для такого не слишком уж продолжительного периода. И главное: всегда в одной и той же сети пожары – вот что самое подозрительное. Разберись, Лев. Незачем ждать, когда журналюги сами по нашу душу явятся. Лучше сыграть на опережение. У них еще вопрос не возник, а у нас уж и ответ готов. Вот он, преступник, пожалуйте-с. – Как у тебя все просто, Петр! А вот я, наоборот, исполнен пессимизма. Конечно, вполне возможно, что более подробная информация добавит мне надежд, но, судя по тому, что я знаю сейчас, – «глухарь» этот тот еще. Ты посмотри на способ осуществления. Приемы-то все пацанские. То коробки там какие-то подожгли, то зажигательную смесь подбросили. Нашкодили и смылись быстренько, пока никто не увидел. Какие тут террористы? Тут соплями детскими за версту пахнет. Что мне, всех московских тинейджеров на причастность пробивать? Это трех жизней не хватит, не то что восьмичасового рабочего дня. – А вот ты и разберись. Если это и правда пацаны сопливые шкодят, так я первый у журналистов пресс-конференцию закажу. На всю страну разрекламирую умельцев, чтоб все их в лицо знали. Да с родителей еще штраф. Чтобы неповадно было. Шутки шутками, а там ведь и правда летальные исходы могли быть. Да и не летальные… Приятно, что ли, из-за чьей-то сопливой дури на больничную койку с множественными ожогами попасть? – Понятно, что нет. – То-то и оно. Ну а если прогнозы твои не оправдаются, и окажется, что это не дурь, а и впрямь чей-то серьезный умысел, то тем более следует этим делом поподробнее заняться. Может быть, ему кто-то отомстить хочет, этому Арутюнову. Или с рынка выдавить. Каждый раз после пожаров помещения восстанавливать да сгоревшие товары докупать – это ведь тоже невесело. Может, злобные конкуренты хотят его достать таким образом. Думают, мол, посмотрит-посмотрит, поймет, что не видать ему спокойной жизни, да и освободит «тепленькое» местечко. – Все может быть, – заметил Гуров. – Разбираться надо. – Вот и я о том. Разберись, Лев. Может, оно и не так сложно окажется, как ты боишься. – Да я не то что боюсь, просто у меня и кроме этого… В общем, сам знаешь, без дел я не сижу. А ты – нет чтобы отдохнуть дать, наоборот, все новые задания добавляешь. – Кому же и добавлять, как не тебе, – усмехнулся Орлов. – На то ты и опер ведущий, гордость всего Управления. – Спасибо, я просто счастлив, – уныло проговорил Лев. – Хотя в некоторых случаях с удовольствием променял бы эту гордость на недельку отпуска, даже за свой счет. – Мечтать у нас никому не запрещено, – вздохнул Орлов. – Но желательно – в свободное от работы время. А сейчас вот тебе дело, иди изучай. Здесь – информация по трем предыдущим случаям. Ну а четвертый, это уж тебе. В полное, как говорится, распоряжение. Сам и информацию соберешь, сам и надлежащие выводы сделаешь. Уверен, с твоим опытом ты это дельце в два счета расколешь. – Твоими бы устами… Взяв протянутую начальником папку, Гуров язвительно поблагодарил и вышел из кабинета. Вернувшись к себе и устроившись за столом, он раскрыл дело и начал просматривать материалы. Так же, как и Орлову, о «резонансных случаях» пожаров на нескольких крупных оптовых рынках ему было известно из новостей. И теперь, изучая дело, он лишь добавлял новые подробности к тому, что в общих чертах уже знал раньше. Первое возгорание, произошедшее в мае на базе в Новогиреево, заметили, когда один из складов уже полыхал вовсю. Картонные коробки с упакованными в них стиральными порошками, отбеливателями и прочей бытовой химией находились по соседству с упаковками канцелярских товаров, в том числе альбомами для рисования и школьными тетрадями. Чтобы запалить все эти «материальные ценности», находящиеся в самой непосредственной близости друг от друга, в сущности, не требовалось никаких особенных усилий или стратегических планов. Сухую бумагу можно было поджечь при помощи банальной зажигалки, да и проникнуть на склад в разгар торгового дня не так уж сложно. С девяти утра до восьми вечера, когда «Арута» вела бойкую торговлю всякой всячиной, склады были открыты, и при определенной ловкости и сообразительности «нечаянно» попасть туда мог практически любой. Продавцы и менеджеры целый день метались по залу, едва успевая пополнять раскладку товара на неуклонно и систематично пустеющих полках. В запарке они не успевали следить за всем, что происходит вокруг, и кто-то вполне мог незаметно «просочиться» из многолюдного торгового зала в технические помещения. «А если все это – дело рук каких-нибудь сопливых пацанов, тогда алиби обеспечено просто по определению, – думал Гуров, читая документы. – Сказать, что заблудился, потерялся, от мамки отстал, вот и решена она, сложная проблема. А пожар, он ведь не вмиг разошелся, так что к тому времени, когда возгорание заметили, «заблудившегося» мальчика наверняка и след простыл». Второе возгорание случилось в последних числах июля на рынке в Бутове. В протоколах допросов сотрудников и охраны говорилось, что сначала произошло короткое замыкание и погас свет, а пока устраняли неполадку, в дальней части зала, где находились коробки с туалетной бумагой и полотенцами, занялось пламя. Бумага загорелась быстро, огонь переместился на другие товарные ряды и образовалось сильное задымление. Из-за того что случай произошел вечером и не было света, люди теряли ориентацию в пространстве. Возле дверей началась давка. В итоге навалившаяся толпа вынесла двери и, возможно, именно благодаря этому отделалась «легким испугом». Подоспевшая «Скорая» увезла лишь несколько человек с отравлением угарным газом и ожогами первой степени. Третий случай произошел в Теплом Стане. В открытое окно бросили бутылку с зажигательной смесью, и источник был обнаружен довольно быстро. Здесь нанесенный ущерб оказался минимальным, пожар удалось быстро потушить подручными средствами, даже не вызывая спецмашины. Но в четвертый раз, в случае, который предстояло расследовать Гурову, тайные «террористы» поработали на славу. Рынок в Бирюлеве был подожжен разом в нескольких местах, и огонь моментально охватил почти половину здания. «Скорая» вновь увезла с места происшествия пострадавших, причем их было больше, чем при пожаре в Бутово. Оперативники, выезжавшие на происшествие, провели предварительные опросы, но, видимо, узнав, что дела по поджогам объединяются в одно и передаются «в вышестоящую инстанцию», особого рвения проявлять не стали. Все протоколы были датированы позавчерашним днем, когда произошел пожар, и после этого в деле не прибавилось ни строчки. Тем не менее даже при анализе тех немногочисленных данных, которые за день удалось собрать оперативникам, можно было заметить, что случай в Бирюлево имел одну характерную особенность. Здесь тоже имела место поврежденная проводка, причем именно там, где произошло возгорание, так что теоретически можно было предположить, что все случилось по «естественным причинам», а не вследствие злого умысла. Гуров вспомнил, как Орлов говорил, что догадки и дополнительные соображения по делу он может узнать, переговорив с операми, выезжавшими на каждый случай. Но сейчас, почитав материалы дела, Лев видел, что необходимо проехать на места самому. Чтобы искать поджигателя, нужно однозначно убедиться, что на рынках Арутюнова действительно имеет место поджог. Глупо гоняться за «неуловимым мстителем», если в действительности возгорания произошли из-за элементарного несоблюдения технических норм. Еще раз пролистав материалы, он отметил, что с течением времени периоды между возгораниями уменьшались. Между первым и вторым случаем прошло почти два месяца, между вторым и третьим – полтора, а от пожара в Теплом Стане пожар в Бирюлеве отделял всего месяц. Кроме того, анализируя, что именно горело, Гуров отмечал, что во всех случаях загорались предметы легковоспламеняемые, так сказать, по определению. Туалетная бумага, бытовая химия, картонные коробки – все это могло вспыхнуть от одной искры и для розжига не требовало больших стараний. Этот факт мог иметь двоякое объяснение. Либо возгорания действительно происходили без «посторонней помощи», либо тайный поджигатель, который их устраивал, не имел серьезных возможностей, чтобы организовать более масштабную акцию и поджечь «все и сразу», а не только картонные ящики с туалетной бумагой. «Как ни крути, а все равно выходит, что дело несерьезное, – рассуждал Гуров. – Либо сопляки какие-то позабавиться решили, даже и не собираясь замахиваться на какие-то там «серьезные возможности», а просто решив устроить «веселуху» местного масштаба. Либо еще интереснее – все произошло вообще само собой. Учитывая теплое время года, на которое пришлись три предыдущих случая, я бы даже не удивился. Действительно, нужно посмотреть, что там с проводкой у этого Арутюнова. Какая степень износа? Если высокая, то вероятность самовозгорания даже очень велика. Освещение, холодильники, работа кондиционеров, компьютеров, касс и прочего плюс жаркая погода – если все это вместе нагрузить на изношенную проводку, результат может оказаться плачевным. Решено, надо ехать. Посмотреть, как вся эта история выглядит на месте». Но, взглянув на часы, Лев понял, что начинать «контрольный объезд» горевших рынков уже поздно. Стрелка подходила к четырем и, учитывая пробки, до первого «пункта назначения» он добрался бы как раз к окончанию рабочего дня. Поэтому Гуров решил изменить план и в оставшееся время разобраться с текущими делами, от которых отвлек Орлов, а «Арутой» заняться завтра. Несмотря на свои заявления по поводу «глухаря», он не считал, что дело окажется особенно сложным. Судя по такой исключительно односторонней направленности поджогов, кто-то имел «зуб» на Арутюнова и подобным оригинальным способом пытался либо досадить ему, либо заставить сделать что-то. Если исключить самовозгорание и версию с хулиганством, это было единственное правдоподобное объяснение происшедшего. Определившись с решением, Лев еще раз пролистал дело, чтобы убедиться, что ничего важного им не упущено. Просматривая протоколы по Теплому Стану, он вдруг наткнулся на знакомую фамилию. Несколько месяцев назад, расследуя дело о незаконной торговле людьми, ему пришлось довольно тесно контактировать с коллегами из этого района, особенно со старшим лейтенантом Кочаровым, молодым, но очень деятельным и неравнодушным оперативником. И теперь, обнаружив, что их пути снова пересеклись, Гуров понял, что ему предоставляется отличный случай узнать все из первых уст, не тратя времени на преодоление больших расстояний. Телефон Вадима Кочарова был у него в списке контактов, и он быстро набрал нужный номер: – Здорово, Вадим! Сколько лет, сколько зим! – Здравствуйте, Лев Иванович! – раздалось из трубки. – Очень рад вас слышать. – И я рад. Как успехи на трудовой ниве? Майорские погоны уже примеряешь? – Нет пока, – смеясь, ответил Кочаров. – Говорят, не дорос еще, в лейтенантах походи. – Ничего, дорастешь. Ты у нас парень бойкий, еще полковников обскачешь. Тут у меня вопрос накопился, Вадик, нужна консультация. – Спрашивайте, чем смогу, помогу. – Речь о поджоге на «оптовке». Произошел в середине сентября, приблизительно месяц назад. Оптовый рынок «Арута». Ты выезжал? – Да, было такое дело, – подтвердил Кочаров. – Только там пустяк, вроде бы мелкое хулиганство. Бутылку с какой-то горючей дрянью в окно кинули. Попала в стеллаж со стиральными порошками, но пламя быстро заметили и своевременно погасили. Ущерб минимальный. Даже не знаю, чем этот случай мог заинтересовать такого серьезного человека, как вы, Лев Иванович. – А тем он меня заинтересовал, Вадик, что не первый это случай и, как оказалось, даже не последний. – Что, еще где-то «оптовку» подожгли? Тоже бросили бутылку? – Насчет бутылки не знаю, а насчет «оптовки» – совершено точно. Угадал. Мало того что еще одна, она еще и тому же владельцу принадлежит. Еще одна «Арута». – Вон оно как. То есть, получается, кто-то целенаправленно именно на его магазины покушается? – Получается так. Поэтому я и хотел уточнить у тебя, нет ли там каких-нибудь интересных деталей. Странностей, необычностей или просто «особых примет». Вот, например, ты говоришь, бутылку эту в окно забросили. Как это получилось? Разбили стекло? Или в помещении, где полно разного ценного товара, все окна распахнуты настежь? Странновато выглядит, согласись. Что же они, воров не боятся? – Нет, там не совсем так, – ответил Вадим. – Там помещение типа ангара, кругом глухие стены, а окна – высоко под потолком. Снаружи тоже голые стены, совершенно ровные, без выступов, крючьев и других приспособлений для скалолазания. Забраться в помещение через окно проблематично. Разве что с крыши можно попасть, да и то, если специальное альпинистское снаряжение использовать. Поэтому и не боятся воров. – Но бутылку с зажигательной смесью закинуть можно? – Вполне. Оконные проемы достаточно широкие, так что при определенной сноровке, если хорошенько размахнуться… Вполне. – Понятно. То есть наиболее вероятная версия – уличные хулиганы? – Скорее всего, – подтвердил Кочаров. – На «исламский джихад» непохоже. – Несолидно для них? – усмехнулся Гуров. – Совсем несолидно. Всего лишь какая-то бутылка с зажигательной смесью. Пустяк. Я ведь говорил – ущерб минимальный. Не то что жертв не было, даже материальные ценности в большинстве своем не пострадали. Так, пару-тройку витрин пришлось обновить. – Кстати, об ущербах. Ты сказал, что пожар удалось погасить «своевременно». А как там вообще у него обстановка в этом плане? Меры пожарной безопасности соблюдены? Все-таки легковоспламеняющихся предметов там, как я понимаю, немало. Тот же порошок стиральный в картонных упаковках, канцелярия всякая, тетради, альбомы. А на складах все товары, даже и не особенно воспламеняемые, хранятся, скорее всего, в картонных коробках. Что пожарные говорят? Соответствуют условия их требованиям?