Каждую незначительную деталь Гурову приходилось вытягивать как клещами и, завершая этот непростой разговор, он чувствовал себя так, будто пробежал марафонскую дистанцию. – Приятно было пообщаться с вами, – на прощание высказал он двусмысленный комплимент и вышел на свежий воздух. Бормоча себе под нос отрывочные ругательства, дошел до машины и сел на водительское место. С приятным чувством, что мучения наконец закончились, он уже завел двигатель, чтобы ехать домой, но тут ему вспомнилось поручение жены, и все приятные чувства моментально испарились. – Вот черт! – выругался он вслух. – Мало того что чудак этот все нервы вымотал, еще с какой-то бабой говорить придется. Если она окажется такой же полоумной, как это парень, я за себя не отвечаю. Тяжко вздохнув, Лев достал телефон и активировал номер Ирины Субботиной, который недавно так заботливо диктовала ему жена. – Алло? – послышался вопросительный и немного неуверенный голос. – Добрый вечер. Я бы хотел поговорить с Ириной Субботиной. – Это я. – Очень приятно. Оперуполномоченный Гуров. Я звоню по просьбе жены, Мария говорила, что у вас возникли какие-то проблемы с племянником. Честно говоря, не знаю, чем смогу здесь помочь, но поскольку супруга настаивала… – Гуров! – воскликнула Ирина. – Надо же! Значит, Люсе все-таки удалось… Она говорила, что у одной из актрис муж полицейский и даже какой-то важный чин. Но я, честно говоря, почти не надеялась… Надо же! Так, значит, вы готовы мне помочь? – Если это будет в рамках моей компетенции, – осторожно сказал Гуров. – Прежде чем давать ответ, мне необходимо более подробно ознакомиться с вашей проблемой, понять, в чем суть. Если у вас кто-то пропал, возможно, гораздо эффективнее будет решить эту проблему по традиционной, так сказать, схеме. Вы идете в полицию, подаете заявление о том, что у вас пропал племянник, что уже достаточно долгое время вы не можете выйти с ним на контакт, компетентные сотрудники регистрируют его и целенаправленно занимаются именно вашим делом. Уверен, так его гораздо быстрее найдут, чем если этим займусь я. Уделять внимание вашему делу я смогу лишь урывками, от случая к случаю, после основной работы. Сами понимаете, при такой схеме не удастся быстро достигнуть результата. – Да, я понимаю, – сокрушенно проговорила Ирина. – Но… Видите ли… Витя, он… он как бы мне не совсем племянник… – То есть? – Мы с Верой, с матерью его, дружили просто. А теперь она умерла, и у парня никого не осталось. Совсем. Вот я и взялась за ним, так сказать, присматривать. Да только, видно, не доглядела. Пропал он, вот уж больше недели не показывается. А заявление официальное, боюсь, не примут, я ведь ему никто. Поэтому и стала узнавать у знакомых, может быть, может кто помочь. А тут Люся. Одноклассницы мы с ней, в школе вместе учились. У нас, говорит, у одной актрисы муж в полиции работает. Я, говорит, спрошу. Ну, вот и… спросила. – Понятно. Но прежде чем понять, смогу ли я помочь в вашем деле, мне нужно более подробно ознакомиться с деталями. Мы можем встретиться, поговорить? – Да, конечно, – оживилась Ирина. – Назначайте любое время, я подойду. Могу отпроситься с работы. У нас начальство лояльное, отпускает, если очень нужно. Думаю, войдут в положение. – Отпрашиваться с работы не нужно. Я сейчас нахожусь в Бирюлеве, даже как раз на вашей улице. Приехал по делам и вспомнил, что жена просила поговорить с вами. Если вы сейчас дома, я могу зайти. – Вы – здесь?! – В голосе Ирины слышалось неподдельное изумление. – Надо же! Просто как в сказке. Да, конечно, я дома. Буду очень рада видеть вас. Удивительно… Ирина еще продолжала говорить что-то, выражая свое изумление «сказочным чудом», но Гуров не слушал. Он вновь завел двигатель и, проехав пару кварталов, остановился перед домом, номер которого был указан в адресе, продиктованном женой. Набрав на домофоне номер квартиры и дождавшись, когда Ирина откроет дверь, Лев вошел в подъезд и поднялся на седьмой этаж. Через минуту он уже разговаривал с невысокой худощавой женщиной, смотревшей на него недоверчиво и с любопытством, как бы еще не до конца веря, что все это происходит наяву. – Проходите, пожалуйста, – пригласила его Ирина в небогато убранную комнату. – Присаживайтесь. Могу предложить кофе или чай. Что предпочитаете? – Ничего не нужно, не стоит беспокоиться, – ответил Гуров. – Давайте просто поговорим. Расскажите мне, что случилось, когда пропал ваш… знакомый, и что, по вашему мнению, могло спровоцировать это исчезновение. – Спровоцировать? – Ирина задумалась, будто ей только сейчас пришла мысль, что произошедшее не было случайностью, а могло иметь вполне конкретные причины. – Не знаю. Может, и правда что-то могло… спровоцировать. Он ведь, Витек-то, тоже не особенно примерным был. Пай-мальчиком его не назовешь. – Давайте начнем с начала. Как давно вы были знакомы с матерью молодого человека? Вера, если не ошибаюсь? Видимо, у вас были очень близкие, доверительные взаимоотношения, если вы к ее сыну относитесь, как к родственнику. – Вообще-то мы не родственники, конечно. Просто дружили с Верой и знакомы были с незапамятных времен, это вы точно подметили. Всю жизнь прожили на одной площадке, детей вместе растили. У меня муж ушел, получше нашел себе, а у Веры его и не было никогда. Вот и карабкались вдвоем по жизни. Где она мне поможет, где я ей. С детьми посидеть, в магазин сходить. В общем, как родные были. Потом дочка у меня замуж вышла, в другой район переехала, а сын на заработки стал ездить по вахтам. Почти не вижу его. Остался только Витек. Этот вот самый Верин сын. Он помладше моих будет. Они как раз разлетелись у меня, голубки, а тут и он подрастать начал, вроде как на замену. Тоже как родной мне был. А потом Вера умерла, так я и присматривала за ним по привычке. – А что, у Веры вообще не было никаких родственников? – Нет, не было. То есть были, конечно, родители, но умерли рано, она только-только школу успела окончить. Сердце слабое, это, похоже, семейное у них. Вот и Вера тоже рано умерла и до пятидесяти не дотянула. Это разве возраст? – Тоже проблемы с сердцем? – Да, инфаркт. Не смогли откачать в больнице. Вот и остался Витек у нас сиротой. – Давно это случилось? – Около года назад. Сейчас октябрь, а она в прошлом ноябре скончалась. – То есть нельзя сказать, что исчезновение Виктора может быть как-то связано с депрессией по поводу смерти матери. Ведь времени уже прошло достаточно много. – Нет, депрессии у него не было. Погоревал, конечно, расстроился. Пьяный ходил дня три. А потом ничего, отошел. – А кроме смерти матери, за это время у Виктора не было сильных стрессов? Каких-то волнений, неприятностей? – Откуда ж мне знать? – простодушно ответила Ирина. – Разве он расскажет? Он и с матерью не особенно делился, а мне и вообще ничего не говорит. Здрасте, тетя Ира, до свиданья, тетя Ира. Вот и весь разговор. – Как же тогда вам удавалось «присматривать» за ним, если вы совершенно не в курсе его дел? – Так вот и удавалось. Где у друзей спросишь, где сама увидишь. Он, Витек-то, из себя не очень-то мощный, худой скорее. И так худой, а иногда смотришь – совсем нос заострился, и круги синие под глазами. Значит – без денег сидит. Ну, и зайдешь по-соседски, дескать, пекла сегодня или блины жарила, бери, угощайся. Мамку помяни. Подкармливала иногда, а когда и денег давала. У меня и у самой-то немного, иногда даже сын мне «дотации» присылает. Но тут как не помочь? Вера посмотрит оттуда, скажет, сына голодом уморила. – Но, если я правильно понял, он и сам уже не маленький. Сколько ему было на момент исчезновения? – Двадцать пять. В декабре двадцать шесть должно было исполниться. Зимний он у нее. – Ну вот. Не малое дитя, кажется, и сам уже мог бы зарабатывать, а не у соседей просить. – То, что мог бы, это точно. Только, похоже, не очень-то он хотел зарабатывать. Сначала работы эти менял одну за другой, а потом и вообще занятие это забросил. Скучно стало работать. Решил фортуну за хвост поймать. – То есть? – навострил уши Гуров. – А то и есть. Стал он временами деньги приносить. Вера сначала обрадовалась было, вот, мол, наконец-то выправился, за ум взялся. А потом смотрю – снова невеселая ходит. Чего, говорю, опять стряслось? Да вот, отвечает, Витя денег опять принес. Так чего же, говорю, ты кислая такая? Радоваться надо. Плохо, что ли, – деньги-то? Оно, конечно, не плохо, вздохнула Вера, только непонятно откуда. На работу не ходит, целыми днями дома сидит, по вечерам только пропадает куда-то. Куда, не рассказывает. Иногда возвращается очень злой, недовольный. А иногда – веселый. – И при деньгах? – Ну да. Вера уж чего только не передумала. И что ворует он, и что наркотиками торгует. Извелась вся, а тому все нипочем. Я, говорит, мама, на такой работе работаю, там специальный вечерний график. А какой уж там график? Ежу понятно – с отморозками какими-нибудь связался, да и промышляют неизвестно чем по ночам. Может, и правда воруют, а может, и похуже что. Кто его знает? Он ведь не говорит. Я вот из-за этого еще беспокоюсь. Думаю, вдруг дружки эти самые его секретные что-нибудь подстроили? Или подставили его, или, может, избили просто. Лежит сейчас в канаве какой-нибудь, даже помочь ему некому. Найдите парня, очень вас прошу. Как же мне перед Верой потом… Что я ей скажу? – Так, значит, «секретные дружки», к которым по вечерам уходил Виктор, вам неизвестны? – пытливо глядя в глаза Ирине, спросил Гуров. – Нет, неизвестны. Разве ж он скажет? – Но вы сами только что говорили, что иногда о делах Виктора спрашивали у друзей. Что это за друзья? – А, эти-то! Да нет, это совсем не те. Это мальчишки наши соседские. Они, может, и не такие друзья ему, но все равно с ними он больше общался, чем со мной. Ровесники, им общий язык найти проще. А я уж после, как партизан, задним числом выведываю, что и как. – А эти друзья не говорили вам, куда Виктор по вечерам ходит и что это у него за такая «специальная» работа? – Нет, не говорили. Я пыталась расспрашивать, но они только плечами пожимают. Это, говорят, его дела, мы не вмешиваемся. Только не нравились мне эти дела, вот что я вам скажу. Никогда не нравились. Вот и Вера тоже… Она, может, из-за этого и не дожила свое. Из-за этих его «дел». Сама-то не говорила мне, тоже скрытная была. Это у них, похоже, в роду. Все в себе держала, наружу не выплескивала. Но я ведь вижу, мне говорить необязательно. – Переживала из-за сына? – Конечно. Как тут не переживать, если видишь, что беспутным парень растет? Поневоле будешь переживать. Может, в отца пошел. – А что, отец у Виктора тоже «беспутный» был? – с интересом спросил Гуров. – Не знаю. Вера про него не рассказывала почти. Но, наверное, не очень завидный вариант был. Если бы что-то стоящее, она наверняка и рассказывала бы, и жила бы с ним. А тут – все молчком да тайком. Я и не расспрашивала особенно. Вижу, что ей неприятно, зачем, думаю, приставать. Только, как я поняла, Вера сама с ним жить не захотела. Не потому что он там бросил ее или еще что-то, нет. Это ее было решение. – Что ж, если сама не захотела жить, значит, вариант и правда был не завидный, – согласился Лев. – А сам Виктор не общался с отцом? Может быть, эти самые загадочные «дела», которыми он тайком занимался, пришли, так сказать, по «родственной линии»? – Не знаю, кажется, не общался. Он, по-моему, даже и не знал его, отца-то. Просто гены, наверное. И отец был беспутный, и сынок по той же дорожке пошел. Не пересилило, видать, воспитание. Сама-то Вера, она совсем не такая была. Умница, образованная. И как только угораздило ее с подобным типом связаться? Молодо-зелено. Витька своего она, конечно, только хорошему учила. Но, видать, не выучила. В детстве-то еще мамку слушался, вроде старался чего-то там… учиться, вести себя хорошо. А как в возраст входить начал, тут уж мамка ему не указ. Сам большой и без мамки знает, как свою жизнь строить. Вот и устроил. Где теперь его искать? Неизвестно. И Вера без времени ушла, а теперь и Витек еще. Что за напасть на них такая? – Вы упоминали про друзей. С кем чаще всего общался Виктор? Можете назвать имена, фамилии? – Вообще-то он со многими общался, – задумчиво произнесла Ирина. – Все уж здесь по сто лет живут, все друг друга знают. Но чаще всего, наверное, с Димой. Дима Сорокин, в соседнем подъезде живет, с ним они со школы еще дружили. Да еще Валёк частенько приходил в их компанию. – Валёк? – Да, Валя. Валентин Быстров. Тоже в нашем доме живет. Вот с ними Витя общался, наверное, чаще других. С остальными, конечно, тоже контактировал, но так, постольку-поскольку. Чаще всего с Димой и с Валей. – А их вы не расспрашивали о том, куда мог пропасть Виктор? – Как же не расспрашивала! – с чувством воскликнула Ирина. – В первую очередь их расспрашивала. Только не знают они. Да оно и понятно. Они ведь на работе целый день, когда им за Витьком следить, где он там бродит, чем занимается. Ребята-то хорошие, правильные. Дима в магазине работает, Валёк в автосервисе. Вкалывают с утра до ночи, дома только по выходным. А этот… каждый день у него – выходной. Беспутный, он беспутный и есть. Только все равно жалко. Да и Вера… Что я потом ей скажу? – Значит, Дмитрий работает в магазине? – перевел разговор в конструктивное русло Гуров. – В каком, если не секрет? Думаю, с друзьями Виктора мне в любом случае полезно будет пообщаться. – Дима-то? Да вот тут недалеко, в супермаркете. Удачно так, близко к дому работу нашел. Хоть на дорогу время не тратит. А то и так чуть не до одиннадцати ночи их там задерживают. Это, считай, только домой приехал, сразу обратно ехать нужно. В смысле – если живешь далеко. – Да, неудобно, – согласился Гуров. – А Валентин? У него работа тоже близко? – Нет, Валёк ездит. Правда, работа у него тоже здесь, в Бирюлево, но на окраине где-то, на выселках. Я как-то расспрашивала его, он сказал, что большое там предприятие у них, не только легковушки, но и грузовики ремонтируют. Солидная организация. – А название, случайно, не сказал?