— Свободных номеров точно нет. — Крылова разочарованно вздохнула. — Олег Евгеньевич уже узнавал. Говорят, в некоторые двухместные даже по трое селят, дополнительные кровати откуда-то притащили. Интересно, с кем меня поселят? Я считала, женщин всего приехало семеро. А семь на два никак не делится. — А ты на калькуляторе проверяла? — попытался пошутить Мясоедов, за что был незамедлительно вознагражден ощутимым тычком под ребра. — Очень смешно, ты-то свой номер видел? Смотри, как бы вам там с Фишманом двуспальную кровать одну на двоих не поставили. — Ну, значит, Фиш будет спать на полу, — ухмыльнулся Жора, — он ведь, гад такой, уже небось дрыхнет. Он же полдня со своими гавриками на базе местного ОМОНа проторчал, а в восемь уже тут был. Звонил мне, хвастался. Говорит, показательные бои проводил с омоновцами. — Ну и как? — Вика наблюдала за постепенно редеющей очередью у стойки. — Ты что, Фишмана не знаешь? — фыркнул Жора. — Надеюсь, местные к моменту передачи денег оклематься успеют. Пойдем узнаем, где тебя поселили. Подойдя к наконец освободившемуся администратору, Вика назвала свою фамилию и протянула паспорт. — Паспорт не нужен, вы по спискам, — отозвалась сидевшая за стойкой немолодая женщина. — Крылова? У вас двести третий номер. Вот ключ, распишитесь. Вика расписалась в толстом журнале и спросила администратора: — А сколько со мной еще человек, не подскажете? Та быстро взглянула на экран компьютера и отчего-то недовольным голосом произнесла: — Так никого, одна вы, девушка, в номере. — Одна? — удивилась Крылова. — А говорят, по трое селят. — А вам тоже по трое надо? — нахмурилась женщина. — У меня распоряжение — вас одну поселить. Вы у нас одна в номере проживать будете, и ваш старший, как он там, Реваев. У него тоже номер на одного. Вы у них что, тоже начальница? — Она заместитель, — отозвался Мясоедов и потянул ничего не понимающую Крылову к лестнице. — Ай да Юрий Дмитриевич, ай да шеф. — Обернувшись, он подмигнул Вике: — Не забудь ему утром спасибо сказать. — И как это будет выглядеть? Спасибо, товарищ полковник, за отдельный номер, — засомневалась Крылова. — Ага, — широко улыбнулся Жора и, наклонившись, громко прошептал ей на ухо. — А еще спасибо за бурный, долгожданный и неоднократный секс. — Хорошо, — возмущенно оттолкнула его Вика, — именно так на планерке я и скажу. — Ну ладно тебе, не дуйся. — Жора остановился и попытался заглянуть ей в глаза, но Виктория проскочила мимо него и побежала вверх по лестнице. — Ну что ты встал? — обернулась она. — Он же нас ждет. — Кто? — не понял Мясоедов. — Ну как же? — улыбнулась Крылова. — Он. Бурный и долгожданный. Насчет многократного не уверена. — Ах вот как? Вы сомневаетесь в возможностях наших правоохранительных органов? — Мясоедов скакнул вверх сразу через три ступеньки. — Совершенно напрасно. Потертая ковровая дорожка приглушила шаги в коридоре. Негромко щелкнул замок, и дверь двести третьего номера ненадолго приоткрылась лишь для того, чтобы пропустить внутрь два слившихся в поцелуе тела и вновь захлопнуться. В коридоре стало совсем тихо, как и должно быть ночью в коридоре провинциальной гостиницы. Второй раз телефон зазвонил в половине третьего. Большая часть сидевших в зале людей не так давно пообедали, а у многих на столах еще стояли кружки с остывающим кофе. — Запись работает, можем говорить, — кивнул Крыловой Игорь. Она кивнула ему в ответ и поднесла трубку к уху. В этот раз волнения она почти не испытывала, но все же ей пришлось вновь удивиться, когда в трубке зазвучал приятный мужской голос: — Здравствуйте, Виктория. Надеюсь, за ночь вы хорошо отдохнули? «Не то слово, — подумала Вика, — еще бы выспаться, и все было совсем прекрасно». Она кашлянула и спросила: — Вы сменили речевой синтезатор? Чем был плох вчерашний? Создавал вам проблемы в тендерной самоидентификации? — Вы хотите понять, знаю ли я, что такое тендерная самоидентификация? — сегодняшний мужской голос был так же безэмоционален, как и вчерашний женский. — Не тратьте на это время. Деньги готовы? — Да, деньги собраны, но вначале я хочу убедиться, что ребенок жив. — Вика старалась говорить решительно, но, судя по всему, ей это не очень удалось. — Деньги должны находиться в упаковке со следующими размерами, — вновь зазвучал монотонный голос. — Вы слышите? Я должна знать, что мальчик жив. Я должна слышать его голос! — закричала в микрофон Крылова. — Вы должны делать то, что говорю вам я, — отозвался голос, — и тогда вы можете быть уверены, что мальчик жив. — У его матери оказалась аллергия на хлороформ, а это значит, что велика вероятность, что у ребенка была такая же реакция. Я должна знать, что он не умер, прежде чем мы будем обсуждать ваши чертовы деньги! — Выкрикнув последнюю фразу, Вика испуганно зажмурилась, боясь услышать в телефоне короткие гудки. Некоторое время трубка молчала, затем мужской голос равнодушно произнес: — Хорошо, — и разговор оборвался. — Очень хорошо, — похвалил Реваев, — мы получили минимум несколько часов дополнительно, а возможно, и сутки. Есть шанс, что проверка частного сектора даст результат. — Вы думаете? — с сомнением покачала головой Крылова. — Машина ведь выехала из города. — Выехала, — согласился Реваев, — это точно. А вот был ли в ней мальчик, это совсем не точно. Возможно, ее специально пустили перед камерами на выезде, чтобы мы не вели поиски в городе. — Да, но куда она потом исчезла? Она миновала Брянск и ушла в сторону Орла, но дальше камеры ее нигде не засекли. — Она могла свернуть в любую деревню, — пожал плечами Реваев. — Сколько их там, десятки? Или уйти проселками. В любом случае гадать нет смысла, надо продолжать поиски. Кроме тотального досмотра дворов, мы пока ничего другого предложить не можем. Третий звонок прозвучал почти в десять вечера, когда большая часть сотрудников уже отправилась в гостиницу. К этому времени ничего не давшая отработка частного сектора в Людиново уже была почти завершена. Так же было установлено, что второй звонок был сделан с одной из улиц Калуги, однако место, с которого он был произведен, не попадало в поле зрения уличных камер наблюдения. Пока преступник не допускал ошибок и явно не собирался этого делать в ближайшем будущем. Дождавшись, когда Игорь кивнет, Крылова сняла трубку и услышала детский голос: — Здравствуйте, тетя Вика! Меня зовут Володя. Дядя сказал, что если вы все сделаете, как он хочет, то он сразу отпустит меня к маме и папе. — Володя? Здравствуй, малыш! Как ты себя чувствуешь? — От волнения Вика почти кричала. — Пожалуйста, сделайте так, как хочет дядя. — Мальчик продолжал говорить, не обращая никакого внимания на волнение Крыловой. — Еще дядя сказал вспомнить что-то, чтобы вы точно знали, что это я, а не другой мальчик. Я вспомнил. В школе я рассказывал стихотворение про мишку, и меня Елена Витальевна похвалила. Сказала, что я лучше всех выучил. — Володенька, ты меня слышишь? Ты себя хорошо чувствуешь? — вновь попыталась задать вопросы Крылова, однако в ответ она услышала уже знакомый бездушный голос синтезатора речи: — Володенька вас не слышит. Неужели вы думаете, что я принесу телефон к нему или потащу куда-то мальчишку? Пытаться представить противника глупее, чем он есть на самом деле — прямой путь к поражению. Вам это следовало бы знать, Виктория. Теперь о деле. Завтра в девять утра вы должны быть готовы. У вас должны быть деньги, в стодолларовых купюрах, упаковка должна быть прочная и водонепроницаемая. Вам понятно? — Какие гарантии того, что вы потом вернете ребенка? — Вика, я могу дать вам только одну гарантию: если вы еще раз перебьете меня, скажете глупость или зададите ненужный вопрос, то я отрежу мальчику палец. Вы поняли? — Поняла, — угрюмо пробормотала Крылова. — Чудесно. По деньгам вам тоже все ясно? Упаковка должна быть крепкой. — Ясно. — Хорошие ответы, короткие, — одобрил голос. — Если деньги окажутся меченые, в них будет маячок или еще какие-то чудеса, ребенок погибнет. Второй попытки не будет, я предупреждаю вас сразу. Если с мальчиком что-то случится, то вина будет ваша. — Я поняла. — Ну и отлично. Надеюсь, вы умеете водить машину? В девять вы уже должны сидеть за рулем. В голове стремительно промелькнула мысль о том, что будет, если она скажет, что не умеет водить машину. Может быть, он разрешит ей ехать с водителем? А может быть, сочтет той самой глупостью, которую говорить не стоило. Лучше не рисковать. — Хорошо, в девять я буду за рулем. Он отключился не попрощавшись, но это Крылову не удивило. Он всегда так делал. Глава 5 Сентябрьский туман, еще полчаса назад почти полностью непроницаемый, медленно рассеивался, давая возможность видеть хотя бы ближайшие дома на другой стороне улицы. Мотор было почти неслышно, его и без того негромкое урчание заглушало включенное радио. Часы на панели приборов показывали семь минут десятого. Вика вынула телефон из кармана джинсов и убедилась, что так же, как и три минуты назад, часы в салоне показывают то же самое время, что и ее мобильник. Часы идут правильно, в этом можно не сомневаться, что-то неправильно было в действиях запаздывающего со звонком преступника. Хотя, усмехнулась Крылова, разве могут быть неправильными действия того, кто правила устанавливает? Она зябко поежилась и прибавила мощности вентилятора. Выпущенные на свободу теплые струи воздуха мягко обволакивали ее, с каждым мгновением вызывая все большее желание откинуть назад спинку сиденья и немного вздремнуть. Ночью ей этого сделать так толком и не удалось. Вначале ей не давал уснуть Мясоедов, явно задавшийся целью доказать, что он еще молод и вполне может быть бурным и многократным не только в первый вечер после двухнедельной разлуки. Жора был так неутомим, что Крылова даже подумала, что он втайне от нее прикупил упаковку виагры. Затем, когда довольный собой Жора уснул, Вика долго лежала, глядя в темный потолок, и думала про приближающееся утро, пыталась представить, предугадать предстоящее развитие событий. Еще позже, когда ее глаза наконец стали закрываться, вновь вмешался Мясоедов. Его храп был столь оглушителен, что в конце концов измученная Виктория зажала ему нос. Жора дернулся, не просыпаясь, мотнул головой и повернулся на бок. В комнате наконец стало тихо. Крылова протянула руку и нащупала лежавший на тумбочке мобильный телефон. Она с грустью подумала о том, что будильник сработает всего через два часа, и моментально уснула. Сон ее был так крепок, что она даже не слышала, как вновь перевернувшийся на спину Мясоедов оглушительно захрапел. Долгожданный звонок вырвал ее из объятий неслышно подкравшейся дремоты. — Доброе утро, Виктория! Вы готовы? — Я готова, — Крылова подумала, что термос с кофе, который ей дал с собой предусмотрительный Реваев, будет очень кстати, — говорите, что надо делать.