А казаки? Он брезгливо скривился, вспомнив вчерашний разговор с усатым здоровяком, одетым в непонятного образца китель, с трудом застегивающийся на его необъятном пузе, и синие штаны с лампасами, заправленные в надраенные до блеска сапоги. Этот клоун ни с того ни с сего вдруг подошел к его машине и начал через приоткрытое стекло задавать кучу дурацких вопросов. А давно ли господин гостит в их чудесном городе? А где он встал на постой? (Это же надо было так сказать, «встал на постой»!) А не нужна ли господину помощь в том, чем он занимается? Оставалось лишь дождаться следующего вопроса, а чем, собственно, господин занимается в их чудесном городе? Но этого он делать не стал. Незаметно достав телефон из кармана, он зашел в настройки и нашел мелодию звонка. Смартфон радостно выкрикнул: I've got a power! Он тут же нажал на паузу и поднес телефон к уху. — Да, солнце! Ты уже все? Ну замечательно, я сейчас подъеду. — Он взглянул на нависающие над машиной рыжеватые, пахнущие табаком усы. — Жена звонит, надо ее от магазина забрать. Так что счастливо! Проводив ленивым взглядом обдавший его пылью «аутлендер», усатый казак достал из нагрудного кармана кителя миниатюрный блокнот и огрызок карандаша. Шевеля губами от усердия, он записал номер уехавшего автомобиля, после чего горестно вздохнул так, словно устал от выполненной им тяжелой работы, и убрал блокнот обратно в карман. Пожалуй, самое время пройтись до кума и пропустить с ним по стаканчику, а может, поболе. Но это как повезет. Если жена Сережки дома, то особо не разгуляешься. Он вновь вздохнул и задумчиво почесал левое ухо. Что за времена? Какую бабы власть над мужиками взяли. Когда такое было, чтобы жена казаку выпить запрещала? — Вот когда? — последний вопрос он задал вслух и сокрушенно покачал головой. Ответа на этот вопрос он не знал и знать не мог, потому что сам, как и многие вокруг, был казаком в первом поколении. Его отец, проработавший всю жизнь инженером на комбайновом заводе и давно умерший от инфаркта, сильно удивился бы, узнав, что его сын к пятидесяти годам вдруг начал носить странную, похожую одновременно и на военную форму, и на наряд клоуна амуницию, украшенную еще более странными медалями и крестами, а по праздникам вдобавок ко всей этой красоте добавлялись цепляющаяся за ноги сабля и папаха, в которой нещадно потела голова. Выехав из города, мужчина, сидевший за рулем серого «аутлендера», наконец успокоился. Он принял решение. Если еще утром он сомневался, предполагая последить за своей жертвой еще несколько дней, то теперь все сомнения были в прошлом. Надо действовать — и чем скорее, тем лучше. Это значит — завтра. Завтра он все сделает как надо и уедет из этого поганого городишки. Мужчина довольно улыбнулся и сделал радио погромче. Билли Айлиш настойчиво уверяла, что она и есть тот самый Bad Guy, которого невозможно не полюбить. Он усмехнулся. Все любят плохих парней, правда, только в кино и песнях. В жизни все совсем иначе. Хотя, может быть, он и ошибается. Откуда ему знать? Ведь он сам вовсе не плохой парень. Просто делает свое дело и всегда держит слово. Если в этот раз пройдет все удачно, то ему надо будет сделать это еще трижды. Всего три раза, и потом можно будет успокоиться и, как он и планировал с самого начала, уехать из этой холодной, грязной и неблагодарной страны. Когда несколько месяцев назад Виктория заявила Мясоедову, что свадьбу они могут сыграть только в январе, тот возмутился: — Викусик, у тебя что, с памятью совсем плохо? — Вроде бы нет, — неуверенно ответила Крылова, — а что я забыла? — Ты забыла, что такое январь, — от возмущения Жора даже встал с дивана, уронив при этом на пол пульт от телевизора, — в январе холодно. Даже нет, не так. В январе дубак! После ЗАГСа же люди что делают? Они ездят, фотографируются. Москва-река, Кремль, еще фигня какая-нибудь. А мы что, на этих фотках будем как два снеговика с мерзлой морковкой, а потом оба сляжем с воспалением легких? — Ничего с твоей морковкой не случится, — попыталась отшутиться Вика, — подденешь кальсоны. Да и что я, вас с Фишманом не знаю? Вы же сразу начнете коньяком согреваться. Так что, думаю, не замерзнете. — Думает она! — еще больше возмутился Жора. — У Фишмана вообще на холод аллергия, он в морозы даже на задержания старается не ездить, а ты хочешь, чтобы он с нами без дела по морозу скакал. — Вот от Фишмана твоего я точно ничего не хочу, — в свою очередь начала злиться Крылова, — я же не за него замуж иду. Он, если не хочет, может вообще не приходить. Ты, кстати, в курсе, что можно и без свидетелей расписываться? — Надо же, какой прогресс, — фыркнул Жора, — а жених-то для этого еще нужен? В январе у нас не то что свидетелей, у нас вообще гостей на свадьбе может не быть. Ты пойми, люди и так с Нового года чуть живые. Они десять дней пили. Им теперь надо хотя бы месяц на минералке пожить, а ты их хочешь на свадьбу собрать? Так ведь никто не придет! — Вот и посмотрим, — Крылова подняла с пола пульт и бросила его на диван, — кто придет, а кого и звать не надо было. А мои родители могут только в январе приехать. Так что других вариантов не будет. — Отпуск в январе, — Жора вновь плюхнулся на диван, — кино, кажется, есть такое. Он понимал, что спорить не имеет смысла. Отец Виктории, довольно известный экономист, только осенью перешел работать в лондонское представительство Газпрома, и самое раннее, на что он мог рассчитывать, — это вырваться на неделю в Москву в январе. — В сентябре. — Виктория села на диван рядом с Жорой и прижалась лбом к его плечу. — Что? — не понял Мясоедов. — Фильм называется «Отпуск в сентябре», там Даль играет. Хороший фильм, у меня отец его очень любит. — Ну да, про отпуск в январе кино не поснимаешь, — миролюбиво вздохнул Жора, — чего в январе может быть интересного? Звонок мобильного выдернул Вику из воспоминаний, в которые она с удовольствием погрузилась. — Виктория Сергеевна, здравствуйте, — услышала Крылова голос Дарьи Александровны, — я поработала с тем списком, что вы мне дали. — Есть какие-то совпадения? — Вика не могла сдержать нетерпения. — Да, есть, — после некоторой паузы отозвалась Дарья Александровна, — но я все же надеюсь, вы понимаете, что это не может служить доказательством виновности? Это действительно, скорее всего, именно совпадение. — Я обещаю вам, что мы никак не навредим этому человеку в том случае, если он невиновен, — Виктория встала, словно собеседница могла сейчас ее видеть, — он даже не будет знать о проявляемом к нему интересе, поверьте мне. Скорее всего, мы просто последим за ним некоторое время. Я же рассказывала вам, похищения происходят регулярно, каждые три месяца. И с прошлого раза эти три месяца уже прошли. Если честно, мы каждый день ждем сообщения о новом похищенном ребенке. — Ну хорошо. — Дарья Александровна говорила тихо, заставляя Крылову напряженно вслушиваться в каждое сказанное ею слово. — Три с небольшим года назад к нам обратилась за помощью одна семья. У ребенка был диагностирован рак крови, и требовалась пересадка костного мозга. Родители в качестве доноров не подходили, и мальчика поставили в очередь на неродственную пересадку, но там, знаете ли, довольно большие сроки ожидания. Порой до двух лет. А болезнь, как вы сами понимаете, так долго ждать не будет. — Да, — шепнула в трубку Крылова, хотя она сама была не уверена, что смогла что-то ответить. Но в ее ответе и не было необходимости. — Появился неплохой вариант с лечением в Израиле. Общая стоимость составляла триста тысяч долларов. Родители продали квартиру, кое-кто им сумел помочь. В итоге они набрали около ста тысяч. Требовалось еще двести. Я не все знаю, но если правильно поняла, то они обратились за помощью в местную администрацию и к каким-то бизнесменам из своего города. Очевидно, помочь никто не захотел, но и прямо отказать не решались. — Дарья Александровна вздохнула. — В общем, времени было потеряно много, и, когда они пришли к нам, болезнь уже начала стремительно прогрессировать. Мы просто не успели ничего сделать. Почувствовав, как пересохло в горле, Крылова дотянулась до стоящего на тумбочке чайника и налила в чашку воды. Вода оказалась еще теплой и на вкус немного отдавала кофе, который Виктория пила четверть часа назад и с тех пор так и не помыла чашку. — Вас, я так понимаю, интересует фамилия? — негромко спросила Дарья Александровна. — Очень, — так же тихо отозвалась Крылова. После восьми вечера юные гимнастки одна за другой стали появляться на крыльце спортивной школы. Стоянка была освещена слабо, и большинство родителей встречали детей прямо на ступеньках, а потом, держа за руку своих принцесс, шли к припаркованным неподалеку автомобилям. Олеся выбежала на улицу одной из первых и сразу же радостно устремилась к матери. Он смотрел, как они идут к машине и о чем-то оживленно болтают. Затем он услышал смех. Они смеялись одновременно. И мать, и дочь. Он тоже улыбнулся и ускорил шаг, сокращая дистанцию. Затянутая в тонкую перчатку рука нащупала в кармане переключатель и перевела электрошокер в рабочий режим. В этот раз он решил обойтись без экспериментов с хлороформом. Прошлый опыт показался ему не слишком удачным. Хлороформ действовал достаточно медленно и непредсказуемо. Да и при любой случайной проверке объяснить наличие в кармане шокера гораздо проще, чем перчаток с приклеенными пакетиками, полными усыпляющей жидкости. Когда до белого «лексуса» оставалось сделать всего несколько шагов, женщина почему-то обернулась. Не глядя на нее, он прошел мимо, чуть ссутулившись и опустив вниз голову, чтобы хоть немного защитить лицо от холодного сырого ветра. Выпустив из своей руки маленькую детскую ладошку, женщина достала из кармана куртки брелок. Фары автомобиля моргнули, и Олеся тут же дернула за ручку задней двери. — А я первая, — рассмеялась она, забираясь в еще не успевший остыть салон. — Конечно, первая, ты же спортсменка. — Женщина улыбнулась в ответ и потянула на себя водительскую дверь. Она не видела, что прошедший мимо мужчина сделал всего несколько шагов и тут же присел, завязывая шнурки на высоких туристических ботинках. Затем он стремительно выпрямился и, все так же держа голову наклоненной вниз, двинулся обратно, к белому «лексусу». Сев за руль, она уже собиралась захлопнуть дверь, когда к ней вдруг кто-то наклонился, а потом чем-то обожгло шею. В Ростов-на-Дону Крылова и возглавивший расследование Матвейчук прилетели к обеду, однако пообедать в тот день им так и не удалось. Сразу из аэропорта они поехали в расположенный в ста сорока километрах от областного центра городок Цибино. Пару раз обойдя кругом брошенный преступником на окраине города «лексус», Матвейчук приказал ехать в местное управление следственного комитета. Там они тоже пробыли не долго и вскоре в сопровождении местного следователя отправились побеседовать с матерью похищенной девочки. Разговор с ней, как и ожидала Крылова, не предоставил в распоряжение следствия никакой новой информации о преступнике. — Вы понимаете, — всхлипывала мать Олеси, рослая, широкая в кости женщина лет тридцати, — я оглянулась, но лица его совсем не увидела. Он шел так быстро и голову опустил, словно от ветра лицо закрывал. Ветер и вправду был. А еще у него бейсболка на голове, так из-за козырька вообще ничего не разглядеть было. Я, если честно, и не старалась. Сама не знаю, зачем обернулась. Может, почувствовала что-то? Так же бывает? — Она вновь всхлипнула и повернулась к стоящему у нее за спиной мужу: — Коленька, принеси мне воды, пожалуйста. Супруг Оксаны Андреевны сочувственно коснулся ее плеча и вышел из комнаты. — А потом, когда он напал, — продолжила женщина, — я вообще ничего разглядеть не успела. Поняла только, что рядом с машиной кто-то стоит, но даже глаза поднять не успела, услышала только треск какой-то, а потом все разом в глазах потемнело. Она взяла стакан с водой у вернувшегося в комнату мужа и жадно начала пить. — Вы думаете, это все ради денег? Он из-за денег Олесю похитил? — не мигая, она уставилась на Крылову, очевидно больше доверяя ей как женщине. — Точно ничего нельзя утверждать, но, судя по всему, это тот же самый преступник, который совершал подобные преступления, — Вике вдруг показалось, что она говорит слишком официальным, казенным языком, — уже было несколько подобных случаев, и всегда он требовал деньги. — Много? — напряженно спросил муж Оксаны Андреевны. — Сумма всегда была одна и та же. Двести тысяч долларов. — Угу, — он кивнул, о чем-то задумавшись, — и много он так насобирал уже? Крылова удивилась вопросу, но все же ответила: — Мы предполагаем, что было семь похищений. Мужчина вновь угукнул и окончательно погрузился в свои размышления. — И что же, вы не пытались его остановить? — Оксана Андреевна вновь уставилась на Крылову, отчего та почувствовала себя совсем неуютно. — Понимаете, процесс поимки преступника связан с различными трудностями, — пришел на выручку Крыловой Матвейчук, — и иногда он бывает довольно длительным. — Еще какой он у вас длительный, процесс этот ваш, — неожиданно вспылила Оксана Андреевна, — эта нелюдь, поди, не каждую неделю детей ворует. Сколько это усе длится, год? Или больше? — Понимаете ли, — не сразу нашелся что ответить подполковник, — долгое время не было понимания, что действует один и тот же преступник. Дело было передано в Центральное управление только несколько месяцев назад, и я вас уверяю… — Ну конечно, — не дала ему договорить женщина, — несколько месяцев — это разве срок? Это вам только кофе попить да сигаретку покурить. Ишь ты, Центральное управление у них. Вы там что, родились прямо все в этом управлении или вас туда с районов понадергали? Все вы одинаковые, только деньги с людей драть да штаны просиживать, а как от вас помощь какая нужна, так у вас сразу трудности. Матвейчук растерянно замолчал, искоса поглядывая на Крылову. Очевидно, он думал, что теперь вновь ее очередь держать ответ. — Давайте тогда каждый будет свои проблемы сам решать. Если этому ироду денег надо, значит, мы их ему отдадим, и вы под ногами мешаться не будете. Пусть он нам Олеську вернет сначала, а потом делайте что хотите, ловите его, окружайте, хоть из ружей отстреливайте. Договорились? — Ну знаете ли, — возмутился Матвейчук, — я вас прекрасно понимаю, и для нас, кстати, тоже основная задача — это вернуть ребенка, но не надо, пожалуйста, нам диктовать условия. Хотите заплатить выкуп — заплатите, вам никто мешать не будет. Но и вы не должны мешать нашей работе. Вот такая вот вам договоренность. А если мы к ней не придем, то я это буду рассматривать как воспрепятствование законной работе правоохранительных органов со всеми вытекающими отсюда последствиями. — Чё, — удивилась женщина, — арестуешь, что ли? Коля, ты это слышал? У нас ребенка украли и нас же и арестовывать хотят! Сами никого поймать не могут, а людей пугают. Коля переминался с ноги на ногу, не решаясь принять чью-либо сторону в споре. — Никто вас, Оксана Андреевна, арестовывать не собирается, — Матвейчук встал с дивана, намереваясь завершить неприятную дискуссию, — у вас есть выбор. Либо наши сотрудники остаются в доме, фиксируют все переговоры с преступником, а потом передача денег проходит под нашим контролем, либо, если вас первый вариант не устраивает, мы заберем эту сим-карту и будем вести переговоры сами, без вашего участия. Выбирайте. — Коля, принеси мне еще попить, — скомандовала Оксана Андреевна, — только не воды, посмотри там чего покрепче в холодильнике. Когда муж вновь вышел из комнаты, она исподлобья взглянула на Матвейчука и нехотя объявила капитуляцию. — Хорошо, пусть сидят ваши охламоны, но только чтобы обувь в прихожей снимали, а то знаю я вас, весь пол испоганите. — Договорились. — Условия соглашения подполковника вполне устраивали. * * *