— Именно, — кивнул Жора, — и наши точки зрения совпали. Полностью. Но подробнее вам все же Вика сама расскажет. Она языком лучше владеет. — Даже так? — ухмыльнулся подполковник и услышал, как Крылова тихо прошипела: — Мясоедов, я придушу тебя, скотина такая. — Георгий, я тебе, как старший товарищ, добрый и чуткий, хочу дать один совет, если ты позволишь. — Всегда рад вашим советам, Владимир Евгеньевич, — пробормотал майор. — Ты если в командировке бухаешь, то пей меньше, чтоб потом руководство перегаром не нервировать, а еще лучше, не поленись, набери номер, скажи, Владимир Евгеньевич, хотите посидеть с мужиками, приходите. Понял? — Понял, чего не понять, — пробубнил Жора. — Ну а раз понял, спрашиваю еще раз, что делать будем? Вариант первый — попытаться взять Булгакова при передаче денег. Но тут есть риск, что он не выдаст нам место, где спрятан заложник, и тогда последствия могут быть непредсказуемыми. Вариант второй, который мне нравится больше, — дать ему возможность спокойно уйти. Как показывает практика, в таком случае заложников он возвращает. Тогда у нас будет хороший запас времени, чтобы отследить его и взять с поличным при попытке следующего похищения. — Если только она будет, — Мясоедов наконец смог сосредоточиться на том, что говорит подполковник, — а то выйдет как у Куранова, мы с ним по предыдущему эпизоду вместе работали, так они утром пришли брать клиента, а он ночью за бугор отчалил по-тихому. А потом вскоре и семья туда укатила. — Да слышал я эту историю, — досадливо махнул рукой Матвейчук, — но там ведь другой случай был. Там человек знал конкретно, что за ним придут. А здесь ему чего бежать? — А почему бы и нет? Сколько он уже хапнул, полтора миллиона, чуть меньше? Ну что-то потратил, на подготовку, на жизнь. Но у него по-любому миллион баксов чистыми остаться должен. Миллион! — Жора, что ты заладил, — не выдержала Крылова, — миллион да миллион. Завидуй меньше. Ты предложить что-то хочешь или так болтаешь? — Вот видите, Владимир Евгеньевич, как она, — вздохнул Жора, — потому как москвичка. Вот у казаков женщина так с мужчиной разговаривать себе не позволит. — Ага, — кивнул Матвейчук, — она тебя сразу ухватом по хребту огреет. Ты нашу потерпевшую не видел. Я вообще поражаюсь, как преступник с ней справиться сумел, повезло дураку. — Если он дурак, то кто тогда мы? — Поскольку пытаться дышать в сторону больше смысла не имело, Жора повернулся, наконец, к подполковнику. — Прошлый раз, когда мы его взять пытались, этот парень вчистую всех уделал. И сейчас, думаю, без сюрпризов не обойдется. Мое предложение такое: попробовать его отследить при передаче денег. Если сможем ему на машину поставить маячок, он нас приведет к ребенку, там и возьмем. Если он опять от нас оторвется, значит, работаем по второму варианту. Находим его на отдыхе и плотно пасем, чтобы он никуда не сорвался. А потом хлопнем с поличным. — Виктория, что скажете? — Матвейчук взглянул на подошедшую к окну Викторию. — А что тут сказать? — Крылова оперлась о подоконник, взглянула на сидящих на диване мужчин и улыбнулась. — Как вы верно заметили, Владимир Евгеньевич, в этом вопросе у нас полное согласие. — Да у нас во всех вопросах полное согласие, — буркнул, не поднимая глаз, Жора. — Я бы не стала так обобщать. — Отвернувшись, Вика уставилась в окно. — Хорошо, тогда так и поступим, — заключил Матвейчук. — Кстати, а по этой гражданке, Громовой, или как она теперь, никакой информации не появилось? — Миронова, — отозвалась Виктория, — после развода она вернула себе девичью фамилию, так что теперь она Миронова. Но по ней у нас ничего нет. В квартире она не появлялась, зарегистрированный на ее имя номер вне доступа. — Я так думаю, она с ребенком, — перебил ее Жора, — пока Булгаков готовит место для передачи денег, она присматривает за девочкой. — Возможно. Матвейчук встал с дивана и тоже подошел к окну. Во дворе следственного управления два водителя и еще несколько присоединившихся к ним мужчин что-то бурно обсуждали, стоя у открытого капота одного из микроавтобусов. — А что, у этой Мироновой есть какие друзья, родственники? Может быть, кто-то с ней контакт держит? Виктория покачала головой. — Насколько я понимаю, после гибели сына она оборвала общение со всеми, с кем раньше общалась. У нее живы родители, но мы же не можем прийти к ним в открытую и начать узнавать, где их дочь. Что, если они ее предупредят? — А прослушка? — А что прослушка? Вы же понимаете, там результата можно ждать долго. К тому же, я так понимаю, они люди пожилые, телефоном почти не пользуются. У них на двоих только один мобильник, представляете? На отца Мироновой зарегистрирован. — Надо же, — удивился подполковник, — а городского нет? — Городского нет, я уточняла. — Ну и что, по этому телефону, который отца, вообще, что ли, звонков нет? Может, есть какая-то зацепка? — Я час назад только выписку за последний месяц получила. Там за все время звонков десять, из них половина в регистратуру поликлиники. Остальные номера тоже уже установили, там для нас ничего нет интересного. — Странно, — Матвейчук недовольно сложил на груди руки, — очень странно. — А что странно, Владимир Евгеньевич? — не поняла Крылова. — Уж больно молчаливые пенсионеры. Уж не знаю, как у вас, а мы живем вместе с мамой. Ей уже под восемьдесят, но я так тебе скажу, она порой по часу с телефона не слезает. Порой краем уха услышишь, так она все темы, какие есть на белом свете, обсудить успевает. Есть у нее пара подружек, ей ровесниц, они вместе скандинавской ходьбой в парке занимаются. Так вот, если погода сильно плохая и они в парк не идут, пиши пропало, на весь день телефонная конференция. — Ну да, — буркнул Жора, — я порой тоже своей весь вечер набираю, все занято и занято. А чего им еще на пенсии делать? Только болтать да сериалы смотреть. — Подожди. — Крылова щелкнула пальцами, словно выключая звук Мясоедову. — То есть вы что, думаете, у них в квартире есть еще один телефон, про который мы не знаем? — Во всяком случае, я этого не исключаю, — пожал плечами подполковник. — Саму квартиру, я так понимаю, мы не слушаем? — Пока нет. Прослушку же надо ставить, а они пока не выходили из квартиры. — Ну детский сад какой-то, — вздохнул Матвейчук, — позвоните им, пусть кем хотят прикидываются, горгаз, горсвет, но в квартиру сегодня зайдут и микрофон поставят. — Так, а всех проверили, на кого номер может быть зарегистрирован? — Жора решил, что ему можно вновь включиться в беседу. — А что, по-твоему, там широкий выбор? — бросила на него недовольный взгляд Виктория. — На Светлане номеров больше нет, на Булгаковом тоже. Если у них и есть какой телефон, то там явно симка из тех, что в переходах продаются. — Ты что, думаешь, пенсионеры в партизан играют? — усмехнулся Жора. — Я стопудово уверен, они про этот весь криминал ни сном ни духом. По-любому у этой бабульки номер куча народу знает. — Только мы из этой кучи никого не знаем. — Ну как сказать, — Жора возбужденно вскочил с дивана, — позвони-ка ты ее зятю ради интереса. — Это ты о ком? О Громове? Он уже три года как не зять. Что он знать может? — Ну да, три года — это прям эпоха, — саркастически заметил Мясоедов, — у тебя что, за три года номер поменялся? Вика, понимая, что Жора прав, лишь молча покачала головой. — Ну вот, уж Громов номер тещи наверняка знал. И не думаю, что он его специально удалял, ну разве что из избранных. Так наверняка в телефоне и хранится. — А что, это идея, — поддержал Жору Матвейчук. Под пристальными взглядами мужчин Крылова набрала нужный номер. Телефон некоторое время помолчал, затем противно пиликнул и сообщил об отсутствии абонента в зоне доступа. — Вот это облом, — мрачно констатировал Мясоедов. Глава 8 Крылова уже больше часа сидела в предоставленном ей на этот раз «форде». Понимая, что никак не может повлиять на развитие событии, Вика откинула назад спинку сиденья, устроилась поудобнее и закрыла глаза. Уснуть она не рассчитывала, но можно было попытаться упорядочить кружащиеся в голове безумным роем мысли. Почему не звонит Булгаков? Может быть, он что-то узнал? А если Мироновы обнаружили микрофон в квартире? И зачем было крепить микрофон в прихожей, если почти ничего не слышно, что говорят в комнатах? И это платье… Такой вырез, мама наверняка не одобрит, когда увидит. А папа? Он же наверняка начнет задавать Жоре вопросы, на которые только сам знает ответы. И на каком вопросе Мясоедов пошлет его обратно в Лондон или еще куда подальше? Может, действительно надо было пойти и по-тихому расписаться еще в сентябре? Нет, мама такого бы точно не одобрила. Телефон наконец ожил. Крылова приняла звонок и поднесла смартфон к уху. — Капитана Крылову могу услышать? — Звучавший в трубке бодрый мужской голос был ей незнаком. — Слушаю вас. — Разговаривать полулежа было неудобно, но рука в спешке никак не могла нащупать нужный рычаг и поднять спинку. — ГИБДД вас беспокоит, — радостно отрапортовал голос, — капитан Шаронов. Машинку остановили, которая вас интересует. Водитель Громов Денис Алексеевич. Стоит со мной рядом. Что, отдаю ему трубочку? — Да, да конечно! — закричала Крылова, справившись наконец со спинкой сиденья. — Здравствуйте, что-то случилось? — послышался удивленный голос Громова. — Денис Алексеевич, здравствуйте. Вы куда пропали? Мы вас со вчерашнего дня вызваниваем. — Да никуда не пропал, груз в Питер везу, вот Тверь проезжаю. С телефоном что-то, похоже, провод от зарядки перетерся, а на заправках нигде купить не могу. Вы скажите, что нужно? — Денис Алексеевич, — Крылова наконец взяла себя в руки и стала говорить спокойнее, — у вас, случайно, не сохранился телефон матери Светланы? — Елены Андреевны? — еще больше удивился Громов. — Надо посмотреть в телефоне, вроде был. Подождите минуту. Какое-то время в телефоне был слышен лишь шум проносящихся по трассе машин и невнятные голоса. — Слушайте, здесь у парней есть зарядка подходящая. Давайте так, я сейчас телефон оживлю, все проверю и вас наберу минут через пять. Вас устроит? Лежавший на пассажирском сиденье телефон издал пронзительную трель.