– Ты интернет не просматривал? Фай не сообразил куда я клоню, поэтому ответил просто, не почуяв подвоха: – Нет. – Это видео, где ты голый, уже просмотрело 6 млн человек. Кто-то на тебе озолотился, – я хлопнул Васю по плечу. – Кстати, как мне тебя лучше называть? Может, Фавасей? – Да иди ты! Никогда не любил свое имя. Придумала же мать меня в честь прадеда назвать… Что-то рифма из меня прет. – Единственно, чего я не понял – почему у твоей сестры фамилия другая? Она замуж вышла? – Это я просто так, по привычке зову ее сестрой. По жизни она мне сеструха. Наши родители всегда дружили – вот мы с ней еще под столом на горшках вместе и сидели. Сколько себя помню – Ксюха всегда рядом: в садике, в школе, во дворе. Родители даже в отпуск вместе ездили. – Что ж ты ее другу уступил? – Кому? – Артему. – С чего ты взял? Это они вместе модели строят. А так у Артема своя девушка. Только она пропала. – В смысле? – Без смысла. Ушла месяц назад из дома – и все! Нет нигде. Сначала Артем думал, что она в Казахстан вернулась. Но в сети ее нет. Позвонил бабушке в Алма-Ату. Она тоже ничего не знает. Стали искать. Это тогда я с Артемом к школьной подруге Леры в твой дом ездил. Ну, помнишь, в первый день этой истории с бармалеями? – Артем всегда такой серьезный? – Не-ет. Это он из-за Лерки страдает. Впрочем, он по жизни не хохмач. Нормальный, вполне. – А Ксюша? – Что, Ксюша? Ксюха мой дружбан. – Парень у нее есть? – Парень? – Ну, да, парень. – Нет. – Тогда ты обязан на ней жениться. – Чего? Я на Ксюхе? С каких это щей? – Она тебя спасла. – И что? Ну ты, босс, вечно что-нибудь придумаешь. Я на Ксюхе! Да она мне, как сестра. Было пол пятого утра, когда мы вышли из лифта на моем одиннадцатом этаже. Но только мы шагнули за угол коридора, как вдруг оттуда, словно из-под земли, выскочили какие-то люди и преподнесли нам неизгладимый жизненный опыт. Раньше применение шокера я видел только в кино. Теперь познал этот дивный процесс на своей подгоревшей шкуре. Отойдя от шока, мы с Фавасей уже сидели на кафельном полу моей кухни и смотрели в темное небытие ствола пистолета, направленного в нашу сторону. Его держал какой-то бородатый душман в синих широких джинсах, которые за долгие годы так и не познали радость стирки. Рубаха его тоже изначально была в клетку, о чем теперь можно было только догадываться. На улице я этого душмана легко бы принял за бомжа. Но, судя по всему, он таковым не являлся. Обладатель раритетных джинсов вытащил из их кармана глушитель и накрутил его на ствол, который в грубой форме навел на меня: – Говори, собака! Где деньги? Где чумадан? Он так и сказал – «чумадан». Но я сразу понял, что они хотят забрать у меня саквояж и все, что в нем было. Черт! Столько усилий ради конспирации. И вот закономерный финал всех моих авантюр. Правильно говорил отец: «Вовка! Никогда не пытайся легко жить! Не ищи приключений на свою задницу! Не наше это дело! Мы с тобой только вкалывать умеем. А вот это – легкие деньги – а! – он резко махал рукой при этом. – Не будет их у нас никогда. Не украсть, не покараулить! Это про нас». И все-таки – где я мог засветиться? Может, они меня запеленговали по номеру «Нокии»? Нет. Если бы у них была такая возможность, то они сюда еще два дня назад приперлись бы. Ай! Наверняка, Фай в этом виноват. Эта птица-говорун обладает удивительной способностью трепаться на каждом углу. У него синдром недержания. Вот тебе, парень, и «Мадридские тайны»! Да, но пришли то они по моему адресу! Не сходится что-то. Второй бармалей был огромным детиной, одетым в точности так же, как все среднеазиатские гастарбайтеры. Он деловито закончил шмон кухни и с силой хлопнул дверцей шкафа: – Нет здесь ничего! По батареи отопления постучали бдительные соседи. Бородатый бармалей прижал ствол с глушителем к своим губам, призывая напарника вести себя тише. В это время в арке моей кухни нарисовался третий бандюган. Из этой троицы он был самым худым и молодым. На нем была белая сорочка, черные брюки и модные туфли на каблуке приличного размера. Все это никак не соответствовало привычному дресс-коду гастарбайтеров. Стильная прическа и ухоженная бородка также выбивались из колеи стереотипов. – Нашел! – худой радостно вытянул руку с саквояжем. – В кладовка была положена на верхней полке. «В кладовка была положена» – вот черт нерусский! Господи, что я тут делаю? Кругом одни бармалеи. Слава богу, что нет Варвары. Для полного абсурда не хватает только обезьянки Чичи. Вооруженный пистолетом бандит, не убирая ствола от моего лица, ощерился желтозубой улыбкой: – Ну вот. А ты, падла, еще и денег хотел за это срубить. Он больно пнул меня по ногам: – Махмед, открывай! Хорошо хоть, не «Саид, поджигай». Махмед поставил саквояж на кухонный стол, стоящий посередине помещения, и поднес руки, чтобы открыть его. В это время Фай сделал круглыми глаза и стал что-то активно артикулировать губами. Что он мне хотел сказать, я узнал несколько позже. Худой бармалей без промедления открыл портфель. Тут же раздался взрыв. Ну, может, не взрыв, а сильный хлопок. Но мне он показался атомным взрывом. Комната наполнилась красным облаком дыма. У меня сильно защипало в глазах, словно в них брызнули уксусной кислотой. Махмед взвыл, схватился за глаза руками и побежал из кухни. Но неудачно. Ослепнув, он врезался в стену. Да так сильно, что свалился на пол, как скошенная трава. Позже, Фай мне рассказал, что Артем со своим другом Стасом, студентом-химиком, специально придумали такой подвох для бармалеев. Естественно предполагая, что, получив саквояж на Румянцевском спуске, террористы захотят проверить его содержимое, они заложили туда то, что Фай назвал «сюрпризом». Открытие портфеля приводило к срабатыванию небольшого самодельного взрывпакета, отчего лопался надувной шарик, наполненный горчичным газом и несмываемой краской. Теперь эта несмываемая краска моментально поменяла цвет стен и мебели моей кухни. Хорошо, что нет Варвары. Фай уже сидел верхом на огромном басурманине и вовсю долбал его кулаками по лицу. Террорист с пистолетом, отойдя от шока и увидев то, что делал Фай, повел стволом в его сторону. Не знаю, как это получается в такие ответственные моменты жизни, но время буквально застыло в воздухе. Пока ствол двигался в сторону остервенело работающего кулаками парня, я успел подумать о многом: о себе, о Варваре, о самом Фае и его друзьях. Наконец, о Питере. Эти твари взорвут город, погибнут ни в чем не повинные люди! Я уже не боялся за свою жизнь. Речь шла о судьбах множества людей. По крайней мере, впоследствии я рассказывал именно так. Теперь мне кажется, что я успел об этом подумать. Может, и не успел. Но факт остается фактом, в последний момент я все же смог изловчиться и ударить по локтю бармалея кончиком ботинка. Удар не получился, но рука дрогнула и пуля, вылетевшая из ствола, не попала в Фая. Она ударилась в монолит стены и срикошетила в другую стену. Я прыгнул на бармалея с пистолетом, но он, неожиданно не оказал мне абсолютно никакого сопротивления. Бандит ничком повалился на пол. Из его виска тонким ручейком стекала кровь. Исток ручейка начинался под куском металла, торчавшего из височной кости. Ребята! Надо думать, когда вы стреляете в небольшом помещении. Рикошет пули может составить более сложный маршрут, чем самый сумасшедший биллиардный шар. Словно в сюрреалистическом немом кино я поднял голову и увидел, что Фай со всей силы приложился кулаком по морде второго бармалея и поспешил ко мне на помощь, желая поучаствовать в овладении пистолетом. Но его визави отказался терять сознание. Он вдруг резко вскочил за спиной моего товарища и в руках его блеснул нож. В следующий момент он рухнул на пол. Нож зазвенел по кафелю пола. Я убил человека. Пистолет с глушителем в моей руке выпустил маленькую струйку дыма из ствола. Черт! Нет, не черт. Я не человека убил. Я помог миру избавиться от нечисти. Я думал, что меня затошнит. Но нет, внутри организма не было никаких поползновений в сторону унитаза. – Босс! Ну, ты, прямо, снайпер! – с оторопью констатировал Фай мою меткость. – Мой прадед был охотником на колибри. Он всегда попадал этой птице исключительно в глаз, – машинально, будучи немного в прострации, соврал я. Хотя здесь есть определенная доля сермяжной правды. У меня не было прадеда охотника, зато мой отец был офицером. Он слыл замечательным стрелком. Неоднократно становился чемпионом Сибирского военного округа по стрельбе из спортивного револьвера. К соревнованиям мой папа готовился основательно, проводя в тирах все дни напролет. Естественно, и я с ним. Пистолет Марголина и малокалиберная винтовка СМ-3 стали моими повседневными друзьями. Я здорово стрелял, неоднократно выслушивая похвалу моего соседа, лежащего возле соседнего стенда. Это был призер Олимпийских игр Виталий Пархимович. И стать бы мне стрелком-спортсменом, но природа не выдержала. Правый глаз перестал видеть на все сто. И я бросил стрельбу навсегда. Но навыки, видимо, остались. Слава богу, что остались. Пуля попала в десятку – точно в глаз второго бармалея. Помнится, первой мыслью у меня было желание немедленно начать приборку кухни, чтобы жена ничего не заметила. Я даже для себя отметил, что крови из двух трупов набежало немного. Впрочем, пол кухни был кафельным. И это даже очень приятный для санитарной зачистки помещения факт. Реальность вернулась. Я увидел, что стою посреди кухни, заваленной трупами, и окрашенной красной несмываемой краской. Стены я перекрашу, на них наклеены стеклообои под покраску. А вот гарнитур придется поменять. Будь я дурным авангардистом, я бы оставил эту мебель навсегда. Красные брызги из саквояжа украсили ее незамысловато и оригинально. Но Варвара, глядя на этот дизайн, всегда будет вспоминать о трупах в нашем доме. Реальность вернулась не только цветоощущениями. Она ворвалась в мое сознание стуками по батареям и звонками в дверь. Соседи настойчиво хотели познакомиться с источником их бессонницы. Странно. У нас была тишина. Мертвая тишина. Впрочем, нет. Один источник шума продолжал действовать. Стильный душман, весь красный от краски и слезоточивого газа, вопил, корчась на полу в арочном проеме кухни. И тут в «игру» вступил Фай. Он обшарил карманы трупов и извлек оттуда электрошокер. Щелк! И в квартире наступила совсем мертвая тишина. В буквальном смысле этого слова. Мы с Фаем согласовано и шустро оттащили вырубленного шокером душмана в ванную комнату. – Что будем делать? – поинтересовался напарник. – Ничего особенного, – ответил я, снимая штаны. Оставшись в трусах и усердно зевая, я открыл входную дверь. За ней стояла группка разъяренных соседей. – Чего хотели? – нагло уставился на них я. – Что у вас происходит? Что вы себе позволяете? – загалдели жильцы. – В чем собственно дело? Что случилось? Кого я залил? – моему удивленному возмущению не было предела. – Не залил! А разозлил своим шумом, – выставила из шелкового халата свою обнаженную ногу явно одинокая соседка. – Ну раз я никого не залил – спокойной ночи! – и я попытался захлопнуть дверь. Не тут-то было. Дверь закрыть не дали. – Вы что? Охренели? Будите среди ночи. Что у вас тут, холуин? Снимите свои жуткие маски вурдалаков! – Я слышал! У вас стреляли, взрывали и мучили человека, – завопил лысоватый мужик в махровом халате. – Не смотрите ужастики на ночь. У меня тишина. Слушайте, идите спать! Мне завтра рано на работу вставать, – пришлось врать напропалую, лишь бы избавиться от ненужных любопытных глаз. – Тогда кто шумел? – Не знаю! Я спал! Скажите спасибо, что услышал звонок в дверь. Не факт, что в следующий раз открою. – Нет! Это точно у вас кто-то орал и завывал, – забрызгала слюной противная бабка, которая вечно рассказывает мне в лифте про жуликов из нашего ЖЭУ. – Завывал? Так это же у вас собака, которую вы вечно мучаете! – перешел я в наступление. – Вроде приличная женщина, а каждую ночь мучаете несчастного терьерчика. Я давно собирался на вас заяву написать. Все повернулись к бабке. Та от неожиданности аж поперхнулась: – Да, что? Да, я? Он у меня спокойный! Все знают. – Угу, спокойный. Один я что ли про это не знаю? Молодая семейная чета тут же набросилась на собачницу: – Так это ваша псина воет целыми днями и ночами? – У нас ребенок из-за нее не спит. Тетке пришлось оправдываться: