— О кровопотере. Сейчас, не дергайся только. Лежи спокойно. — Меня сейчас стошнит… — Да что за… лежи, кому сказала! И держи все в себе. Если только испачкаешь меня… Я уже ничего не отвечал, а просто сжал зубы — отчасти для того, чтобы удержать в себе содержимое желудка, отчаянно рвущееся наружу, но еще и чтобы через это напряжение отвлечься от головной боли. И постепенно она стала отступать. Медленно, почти неощутимо, проходила пульсация, раздиравшая виски. С каждым разом, как я закрывал веки и открывал их снова, салон все меньше успевал смещаться в сторону. И, наконец, остановился вовсе. Я еще несколько раз похлопал глазами, а потом с облегчением выдохнул. — Спасибо, — проговорил я хрипло. — Должен буду. — Хреновый из тебя романтик. Тебе тут жизнь спасают, а ты сразу записываешь долги. Как будто я такая меркантильная. — Как будто тебе так приглянулось мое синтетическое тельце, — фыркнул я. — Злопамятный, сученыш, — уже беззлобно ответила она. — Ладно, вставай уже. И не вздумай подлизываться. — Вообще-то про долги — я серьезно, — пришлось заявить мне, раз блондинка не желала понимать по-хорошему. — Ты мне жизнь спасла. — Потому что сам дурак, — она буквально спихнула меня обратно на водительское сиденье. — Думать надо быстрее. А жалеть никого не нужно. — Ты говорила, что мне стоит расспросить Тони про его бывшего помощника, — вспомнил я. — И ты не спросил до сих пор?? — Спросил, он рассказал про ревнивца. Так что же, таких надо тоже убивать, замораживать, лишать сознания, доводить до психушки? — Да, потому что это — наша работа. Собирать души. Отбирать. Выменивать. И при этом не нужно смотреть на других. Плевать на чужие отношения. Как бы цинично это не звучало. Все новички побаиваются. Кроме самых отбитых разве что. — Но ведь… черт… Это неправильно! — я поерзал на водительском сиденье, а попутно осмотрелся и прислушался. До сих пор нет шума с дороги. — Мы далеко проехали с тех пор, как я отключился? — Километров пять, пожалуй, — Вика пожала плечами. — А ты хотел заглохнуть на виду у полиции, рядом с разбитой «приорой»? Кстати — это еще один тебе урок. — Что не надо лезть не в свои дела, — кивнул я. — Угу, понял. — Умница. — И уже не сученыш? — попытался улыбнуться я. — Лучше не задавай лишних вопросов. Мертвый помощник Тони — твой лучший советник. Думай и действуй быстро. Вот и все, что стоит держать в голове. Есть угроза — устрани ее. Меня может не быть рядом. Тони, несмотря на свои хирургические таланты, не сможет тебя вылечить. — Но есть и другие ведь? — Есть, — Вика выдержала паузу. — А разве ты знаешь хоть кого-нибудь еще? — Нет. — Вот и весь ответ. Беречься надо. Поверь, эгоистом быть выгодно в отношении девяносто девяти процентов людей. И не-людей тоже. — Но к друзьям твой совет отношения не имеет вовсе, правда ведь? — Конечно, — девушка улыбнулась. Несмотря на татуировку на лице и стервозный образ выглядела она сейчас вполне по-человечески. — Ну, ты как теперь, пришел в норму? Если да, заводи, а то без кондиционера я расплавлюсь на месте. — Почти. Но у меня есть еще один вопрос, — я запустил двигатель, отметив, что ничего постороннего в плане звуков в нем не проявилось. — Тони рассказывал о тебе и твоем прошлом, — начал я издалека, но без лишнего словоблудия. — И? — Что раньше, давно, когда-то… В общем, что ты была мужчиной. — Если бы ты спросил меня об этом лет так двести тому назад, я бы свернула тебе шею. Потому что очень бесилась, когда люди, даже десятилетия спустя, спрашивали — а не Виктором ли ты была раньше? Причем спрашивали с поразительной частотой. Я молчал и слушал. Не взорвется ли эта нестабильная субстанция по имени Вика во время разговора. Как известно, у нее разгон до этого состояния занимал всего полсекунды, и пропустить этот момент было легко до крайности. — Потом стали забывать. Некоторые помнили. Тони в том числе. Но, как я уже успела сказать тебе раньше, это не помешало ему. И почему же ты спросил об этом прямо сейчас, м? — она выразительно подняла брови и глянула на меня. Вероятно, цвет лица у меня изменился, или выражение, или еще что-то, потому что она тут же скривилась, сдерживая смех, но долго сопротивляться не смогла. — Так, я поняла. Тони тебе рассказал, а ты уже напридумывал себе всякого дерьма. И потому не рвешься проверить, что у меня в трусах. — И это тоже, — выдохнул я, осознав, что мне шею никто сворачивать за такие вопросы не собирается. — Так, ты давай на сто восемьдесят — и на дорогу. Нам еще до офиса добираться, а время уже к вечеру. — Мы еще не договорили кое о чем, — напомнил я, когда фургон вырулил на трассу. Поток двигался с нормальной скоростью, и я без проблем в него влился. Немного побитый фургон не слишком выделялся среди остального транспорта. — Я о своем положении, если что, — подсказал я на всякий случай. — Что я редкий экземпляр и все такое. Мы остановились примерно на этом месте. — Редкий, редкий. Засранец, — усмехнулась Вика. — Я помню, на чем мы остановились. И речь шла про твои ощущения и твое состояние. — А, точно. Ну да, бывало всякое. Поначалу голова кружилась так, что едва сознание не терял. Слабость и тошнота. — Да, такое тоже бывает. Но это чаще возникает у тех, кто не может пользоваться нашими запасами. Это вообще отдельная тема. Новомодное слово — пул ресурсов. — Да что ж вы все… — Что? Меня тоже это бесит. Но при этом мы — корпорация и должны идти в ногу со временем. Короче, ты пока — стажер. Не подключен к этому пулу. Значит, ты пользуешься тем, что у тебя есть. — Собственные батарейки сажаю, короче говоря. — Да. — Но они заряжаются, — добавил я. — Пару раз так было уже. — Да ну?! — теперь в ее голосе удивление звучало неподдельно, и я даже повернулся в сторону Вики: а вдруг она шутит. — Собственные батарейки, как ты их назвал, сами по себе перезаряжаться могут, но не так быстро. И опять же, как прошел первый раз? Первая разрядка? — Немного побаловался со скотчем. — Пьешь опять? — Нет, меня смотали клейкой лентой… — В БДСМ подался? — Вика, твою мать. Меня примотали к стулу скотчем… — Поняла, стоп-слово ты забыл. — Блядь… Короче, я его разогрел, чтобы растянуть и вырваться. — Ты не представляешь, какие картины мне рисует воображение. Что ты смотришь? Ты сам сказал, что будешь должен. Вот теперь терпи и слушай. — И уже после этого, — я уже не слушал ее колкости, — стало малость нехорошо. Потом попытался поджечь деревянный брусок — тоже херово стало. Это было через день. А еще раз было уже в Москве, после задания с Тони. — Так уже трижды… — колкости внезапно прекратились. — А сейчас ты все это вытворял — явно же сложнее, чем брусок сжечь. И как ты себя чувствуешь? — Более-менее, учитывая ранение. — Угу, — отозвалась Вика. — Угу… Есть, над чем подумать. — Что?? — Все очень плохо, — добавила она, сделав серьезно-мрачное лицо, а потом уголки ее рта поднялись сами по себе. — Нормально все. Это нормально для новичка, но лишь в том случае, когда он уже жнец, а не стажер. Тебе просто необходимо откуда-то черпать энергию, а я не могу понять, откуда. Всю дорогу до столицы Вика время от времени задавала уточняющие вопросы. Ее отношение ко мне менялось, да и я стал общаться с ней ровнее. Тема, которая меня беспокоила, закрылась сама по себе, так что я теперь мог вздохнуть с облегчением. Брошенное купе так и стояло на обочине. Никто не вывез транспорт эвакуатором, не порезал колеса и не приехал снять с нее аккумулятор. Это навело меня на мысли о том, что мой прежний дом — настоящий дикий край. Фургон я остановил напротив. Вика вышла, обогнула машину и постучала в стекло ключами от купе: — Надеюсь, я не пожалею об этом, — произнесла она, протянув мне брелок. Глава 29