Глава 39 Немного рутинной подготовки и звонок Нике о готовности — вот и все, что потребовалось от нас в дополнение к хорошему костюму. То же зеленое платье могло нас выдать, но вряд ли кто-то запомнил девушку, которая всего лишь несколько минут светилась в клубе. Нике удалось взломать систему безопасности заведения без особого труда. По крайней мере, с ее собственных слов. И я был полностью уверен в том, что наши лица не засветятся лишний раз. Сбывалась мечта: среди знакомых был собственный медик, корпорация, я уверен, могла бы отмазать от любых правонарушений, а еще и хакер — можно было творить полнейшее беззаконие. — Какой-то ты неразговорчивый, — произнесла Ника. Аллу мы высадили у офиса, чтобы до клуба она добралась сама — иначе будет слишком подозрительно все происходящее. Безопасники ей не причинили бы неудобств, потому что проблемы доставлял лишь Семен Панчин. Всех прочих, рангом пониже, уговорить принять верное решение не составило бы труда даже без моей помощи. — Да нет, все в порядке, — отмахнулся я. Не мог же я ей сказать, что во мне вдруг заговорила совесть. Не из-за того, что тут взялся трахать девушек налево и направо. Как-то неуютно было совсем по другой причине. Взявшись прикинуть количество пострадавших и погибших из-за меня людей, я с ужасом для самого себя констатировал, что их число приближается к десятке. Сказать, что это много или мало — совсем уж кощунство. В идеале их не должно быть вовсе. Ведь даже этого ублюдка Артема я не планировал убивать. Напугать или свести с ума — не более того. Но люди, которые погибли или получили серьезные увечья… Панчин и двое его подчиненных. Бандиты на «приоре» — пусть рэкетиры или кто они там, сами начали стрелять первыми. Но больше всего совесть меня глодала из-за толстяка в самолете. Даже последний скандалист не заслуживает смерти. Итого минимум пятеро — это если в машине был один человек. Или больше в ином случае. А покалеченные, побитые — получив Силу, я стал слишком жесток к людям. Причем жесток не всегда осознанно, часто действовал спонтанно. Так, как меня вел случайный порыв. Жаль, что нельзя было разделить душу и совесть. И тогда смотреть на свое отражение в зеркале холодными безжизненными глазами и говорить самому себе: сегодня еще двое. Плевать. Один толкнул, другой дорогу перебежал не там, где надо — психанул, убил. А что же дальше тогда? — Правда, в порядке, Ник, — добавил я. Ядовито-зеленое купе неспешно толкалось в пробке, а я заставлял себя изо всех сил держаться полосы и не рвать с места в узкие промежутки между автомобилями. Обычно секс успокаивал, но не в этот раз. — А вообще нет, нихрена не в порядке, — сказал я через несколько секунд. — Скажи, как ты меня воспринимаешь? Как человека..? — Или как демона? — без ожидаемой усмешки спросила Ника. — Что тебя беспокоит? Давай, выскажись. Ты не от мира сего, а я постараюсь тебя понять. — Сарказм? — Ничуть, — последовал серьезный ответ. — Сперва ты меня выручил там, теперь помогаешь в столице. Почему я не могу хотя бы выслушать тебя и облегчить твои явные моральные страдания? Так что давай, пока мы не добрались до клуба, расскажи, что тебя гложет? Стараясь не вдаваться в подробности, я всего лишь поделился с Никой муками совести, и уже стало заметно легче. — Всего-то надо было выговориться, — заметила она перемену в моем лице. — Нет, я не говорю, что это все, но по тебе уже видно. Разве что советов я тебе давать не могу. Указывать, что делать и как следовать. Самое простое для тебя — смириться с уже сделанным. Выпускать пар каким-нибудь безопасным образом. И… не злиться на идиотов, — добавила она, перехватив мой взгляд на новенькую иномарку каршеринга, которая без поворотника пыталась влезть в мой ряд. — Его ты тоже желаешь убить? — Нет. Да, — поправился я. — Это меня и пугает. Через полчаса я бы и не вспомнил об этом инциденте, — я продолжил говорить, пропуская наглеца в свой ряд. — Но, если он вдруг сейчас упадет на руль и скончается на МКАДе, через неделю, месяц или год я вспомню об этом — и буду жалеть. — Очень эгоистичные муки совести, — теперь уже шутливо отозвалась Ника. — Знаешь, вот прям на язык просится фраза про силу и ответственность, но ты ее и сам отлично помнишь. Я бы на твоем месте делала мелкие пакости в ответ. — Например, такие? — я сконцентрировался на колесе автомобиля, и уже через секунду его корпус кренился в сторону. — Ну, а почему бы и нет. Спешил, сделал нехорошо другим — получай расплату. Ты же вполне способен быстро придумать какие-нибудь варианты на любой случай? На то ты и демон. — Спасибо, — теперь повеселел и я. — Принять груз в виде нескольких трупов и сказать: я просто был не в себе. Или: сами виноваты. Смириться и забыть? — Ага. Мы объехали каршеринг, который еще и без аварийки встал на месте посреди полосы. Паренек уже выскакивал на проезжую часть, размахивая руками возле спущенного колеса. Я постарался сделать так, чтобы порез по борту получился довольно длинным — обычным шиномонтажом засранец не отделается. Пусть жизни учится. — А вообще ты слишком много думаешь, — заявила девушка, когда пострадавший остался в сотнях метров позади. — Воспринимай все иначе. Знаешь, ты сожалеешь о вещах, сделав которые, ты считал, что поступаешь правильно или справедливо. — Но ведь это не всегда было именно в той степени справедливо, в которой ты подразумеваешь! — Много думаешь! — повторилась Ника. — Выброси из головы второстепенные последствия и подумай, смог бы ты хоть в одной из ситуаций, о которых ты сожалеешь, поступить иначе? Что у тебя были сомнения достаточные, чтобы принять другое решение. Ее вопрос заставил меня крепко задуматься. Настолько крепко, что вдавленная в пол педаль тормоза остановила купешку в сантиметре от впереди стоящего автомобиля. А действительно, стал бы я поступать иначе? Только если знал будущее, а это наверняка нереально. Тони сказал бы: «Рома, бля…» — таким тоном, точно я его разочаровал очередным идиотским вопросом. Конечно, ничего другого я бы и не сделал. И даже не подумал бы — потому что не том состоянии я был во всех ситуациях, которые превращали мою мирно спящую совесть с настоящего берберийского льва. — Слушай, у тебя сейчас такое лицо, как будто говно съесть заставили. — Все еще мечусь из-за совести, — пробурчал я. — Опасаюсь, что она меня совсем загложет. — А вот другого опасаюсь, — Ника вцепилась обеими руками в ремень безопасности, — что когда-нибудь твоя совесть тебя переклинит совсем и ты ничего не сможешь сделать. — Да брось… — Блин, Рома, ты же, мать твою, демон. Или, если смотреть под другим углом, человек с суперспособностями. И с какого вообще рожна тебя должна беспокоить совесть? — Так ответственность же… — Это про «подумать». А не про вечные угрызения. Давай, поймай грабителя, сдай его полиции, а он через два года отсидки убьет кого-то. Или отпущенный тобой человек сядет за руль и на нервах собьет пару человек. Понимаешь, к чему я веду?? — Про непредсказуемость последствий? — Именно! Поможешь ты Алле, а она снова тебя кинет. Или не кинет и будет любить тебя всю жизнь! Ну приехали. И эта в ревность ударилась, только чуть более скрытно говорит об этом. — Или Артем так на крючок подсадит, что никто не слезет из нас. Может помешать мне. А может не помешать. Но с ним я сама разберусь. Надеюсь… Посмотрю, что за человек и на что способен, — Ника оперативно переключилась на деловые темы. — Чтобы здесь тебя совесть точно не глодала. Думаю, что насчет Карпова тоже не переживаешь? — Его я не убивал! — отрезал я. — Ну ок, ок. Просто спросила. Думала, что ты стесняешься из-за того, что порешил такую крупную рыбу. — Да ты откуда слов таких понабралась??? — Кино много смотрела, — Ника высунула язык, сидя при этом с серьезным лицом. Вид получился диковатый. — Вези меня в клуб, любовничек! — По-моему, ты все же забываешься. — То, что ты меня убьешь — не пугает. — Почему это? — Не сможешь. Совесть загложет. — Вот сучка! И ее хохот был мне ответом. Глава 40 Ощущать, что я — единственный человек с совестью среди всех, кто меня окружает, оказалось до крайности неприятно. Я же собрал их всех, причем каждый опирается на то, что я неправильный, вероятно, злой. Ну, или, проще говоря, нахожусь по ту сторону грани добра и зла. В итоге я выгляжу самым правильным. По крайней мере, в собственных глазах. И выхода у меня всего два: либо перейти черту и начать злодействовать глобально, как от меня того ожидают, либо пытаться притворяться, что я такой. И ведь иногда я действительно уже так поступаю, только не получается ничего хорошего. Совесть меня все равно мучает, люди страдают. А с учетом слов Ники я теперь думал, что пострадавших гораздо больше. Вот, например, когда мы уходили от погони. Неужели не возникло потом ни одной аварийной ситуации из-за того, что я так долго думал и не мог избавиться от преследователей? Скорее всего, возникла, причем не одна! Переломить себя придется, это точно. И чем скорее, тем проще мне будет дальше воспринимать происходящее. Я долго думал, а Ника уже не решалась прерывать мои размышления. Она позволяла себе подшучивать, но это было в порядке вещей. Все же, мы как бы дружили. Черт, никогда не представлял себе, что так сложно быть «демоном»! Алла встретила нас уже в клубе. И проявила себя хорошей актрисой: ведь мы условились, что она будет подругой Ники, а не моей, чтобы не вызывать подозрений у управляющего. Характер черноволосой красотки явно был хорошо известен — рисковать мы не стали.