Он не может сказать мне, что я не могу уволиться. Не тогда, когда все, что я делаю, кажется, приводит его в бешенство. Его грудь поднимается и опускается с тяжелым вздохом, прежде чем на его лице появляется более мягкое выражение. — Нет, ты не можешь уволиться. Но когда мы будем в клубе, я не хочу, чтобы ты отходила от меня или разговаривала с кем-либо, кроме меня, поняла? — Это нечестно! — Я говорю это не как твой босс, Шарлотта. Аргумент замирает у меня на губах, когда я смотрю на него снизу вверх. — Тогда, что… — Ты… друг моего сына, и моя работа — защищать тебя. Здесь никто не причинит тебе вреда, но мне неудобно бросать тебя в логово льва в твой первый день. Понимаешь? Температура моего тела остывает примерно на сто градусов. Вот я думаю о горячей груди и больших руках Эмерсона, в то время как он видит во мне ребенка, одного из друзей своего сына. Я чувствую себя идиотом. Почему отец Бо не мог быть уродливым? — Пойдем навестим Мэгги, — говорит Эмерсон, отпуская мою руку и поворачиваясь ко мне спиной. На мгновение я застываю на месте, и когда он подходит к двери, он ждет, что я последую за ним. Как только я подхожу к нему, его рука возвращается в то уютное местечко на моей пояснице. Я ненавижу себя за то, как сильно мне это нравится, но мне невыносима мысль о том, что он злится на меня. Он мягко подталкивает меня к двери и ведет по коридору. На этот раз я просто смотрю вперед, вместо того чтобы позволить им скользить по различным открытым комнатам, мимо которых мы проходим по пути в офис. ПРАВИЛО № 9: ОДЕВАТЬСЯ КАК ПРОСТИТУТКА ОЧЕНЬ УДОБНО Шарли — Я всего лишь пытался защитить тебя, — тихо бормочет он по дороге домой. — Что? Я не могу перестать ковырять облупившийся черный лак на своих ногтях после того инцидента в тронном зале. Я ненавижу себя за то, какой наивной я себя чувствую. Я ненавижу, как Эмерсон контролирует меня и какой маленькой я кажусь в его присутствии, когда он говорит мне, что делать. И, черт возьми, я хочу, чтобы он признал это. — Ты должна быть осторожна с этими парнями, особенно с Дрейком. Его взгляд скользит по моему телу, и я понимаю, что он имеет в виду мой скандальный наряд. — Он плохой? — Спрашиваю я, прекрасно зная, что он меня не интересует. Он был неописуемо красив, но мне казалось, что он просто не в моем вкусе. Конечно, после Бо я не совсем уверена, что знаю, какой у меня типаж. — Дрейк совсем не плох. Он хороший друг, но он трахает все, что движется, а ты слишком молода, Шарлотта. Я стискиваю челюсти и отворачиваюсь. — Если ты собираешься и дальше обращаться со мной как с ребенком, то тебе действительно не следовало меня нанимать. Я замечаю, как мышцы его челюсти сжимаются в унисон с моими. Остальную часть поездки мы молчим. Заехав в гараж, он вылезает и поворачивается ко мне. — Ты в последнее время разговаривала с Бо? Я ловлю выражение его лица поверх крыши машины и вижу намек на отчаяние на его лице. — Я видела его вчера в торговом центре. Его брови приподнимаются, а спина выпрямляется. — Как он себя чувствовал? Я на мгновение обдумываю свой ответ. Должна ли я приукрасить это и сказать ему, что Бо уже взрослый, а не ребенок-переросток без направления, каким он является? Почувствует ли он себя от этого лучше? Вместо этого я решаю сразу перейти к делу. — Он хочет получить свою половину страхового взноса. Он был очень зол на меня за то, что я не достала это для него. Бровь Эмерсона вздрагивает от моих слов. — Зол на тебя? — Да, в глазах Бо я всего лишь неудачница. Неудачница и идиотка. Я не знаю, зачем я говорю ему эти, слова. Кажется, они просто слетают с моих губ. Выражение его лица меняется от замешательства к гневу. — Он так не думает. — Да, это так. Я обхожу машину и встречаюсь с ним возле багажника. Он молчит, как будто раздумывает. И я уверена, он думает о том, как заманить Бо сюда, чтобы отдать его половину чека. Это действительно отличная приманка, если он хочет увидеть своего сына. Я немного удивляюсь его следующими словами. — Ты не являешься ни тем, ни другим, Шарлотта. Я усмехаюсь. — Ты едва меня знаешь. Его рука нежно сжимает меня чуть выше локтя, привлекая мое внимание к его лицу. — Прекрати это, — приказывает он мне, его голос глубокий и резкий, когда я чуть не отшатываюсь назад, его хватка на моей руке удерживает меня на ногах. Каким-то образом я оказываюсь еще ближе к нему, почти прижимаюсь к его груди и смотрю на него снизу вверх. Он притянул меня ближе? — Ты не неудачница и ты не идиотка, ты меня понимаешь? Он кажется почти сердитым, и если бы его слова не были такими комплиментарными, я бы испугалась. — Ладно, — бормочу я. — Мне жаль, что он заставил тебя так себя чувствовать. — Все в порядке, — отвечаю я. Нейроны в моем мозгу перестают работать, когда я ошеломлена его близостью. Его дыхание на моем лице, теплое и мужественное, и если бы я была любой другой женщиной, я бы хотела, чтобы он поцеловал меня. Я думаю, он бы так и сделал. Но я не какая-то другая женщина, я Шарли. Слишком наивна. Слишком неуклюжа, незрела и незначительна. — И я прошу прощения за то, что сделал тебе выговор сегодня в клубе. Гаррет и Дрейк перешли все границы дозволенного. Это была не твоя вина. Что случилось с Мистером Властным засранцем? С ним было легче иметь дело, чем с Мистером Комплименты и Извинения. Я не уверена, как на это реагировать, поэтому отступаю, вырывая свою руку из его хватки. — Я понимаю. Да. Спасибо, — бормочу я.