Она отвечает понимающей улыбкой, прежде чем уверенно направиться к двери. Я даже не слышу, как за ней закрывается дверь, прежде чем беру Шарлотту, мою Шарлотту, на руки. Когда я шел сюда, у меня были другие планы, в основном связанные с тем, чтобы отвезти ее домой, увезти как можно дальше от этого места и всех грехов, которые могли ее постичь, но прямо сейчас, когда она на расстоянии вытянутой руки, я бессилен. Мои руки обхватывают ее за талию, притягивая к своему телу, когда я прижимаюсь своими жесткими, неумолимыми губами к ее гибким, нежным губам. На секунду она позволяет мне поцеловать себя, жадно прижимаясь к моей шее, и мое тело становится горячим и напряженным от предвкушения. Но это длится всего мгновение. Один удар. Достаточно, чтобы я почувствовал надежду, прежде чем она упадет на пол, разбившись, как стекло. — Эмерсон, остановись! — Кричит она, хватая меня за грудь и отталкивая с достаточной силой, чтобы я остановился. Я высвобождаюсь из наших объятий и смотрю в эти знакомые глаза лани, умоляя ее душу дать мне еще один шанс. — Ты не можешь просто ворваться сюда и ожидать, что я снова брошусь в твои объятия. — Ладно, — ворчу я. — Тогда тебе нужно идти домой. Она реагирует так, словно я дал ей пощечину, недоверчиво наклоняя голову. — Я тебе не принадлежу, — выплевывает она с таким ядом, что слова причиняют боль, как кинжалы. — Больше нет. Когда она пытается обойти меня и направиться к двери, я хватаю ее за талию, но она снова вырывается. — Может, я и не владею тобой, но я владею этим клубом. — Я принадлежу этому месту так же, как и ты, — кричит она, отталкивая меня, но меня притягивает ее сила притяжения, и я не могу отодвинуться. Прежде чем она подходит к двери, я загоняю ее в угол и приподнимаю ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. — Что ты собираешься делать, Шарлотта? Ты пришла сюда, чтобы позволить Иден трахнуть тебя ради забавы? — Ну и что с того, если я это сделаю? Ты был тем, кто заставил меня поверить, что я достаточно сексуальна и красива. То, как она высоко держит голову, сила ее убеждений — это как экстаз в моей крови, но мне неприятно видеть, как она направляет эту враждебность на меня. — Ты сексуальна и красива, Шарлотта. И ты моя. — Больше нет, — огрызается она, но я улавливаю легкую дрожь в ее ответе, достаточную, чтобы заставить ее оставаться на этом месте, в моих руках, пока она не перестанет это говорить. — Да, это так, — ворчу я, сжимая ткань ее платья в кулак. — Ты назвал нас никем, Эмерсон. Когда Бо стоял в твоей гостиной и у тебя была возможность рассказать ему все, ты сказал, что это ерунда. Ее голос дрожит, и я не могу оторвать рук от ее лица, прикасаясь к ее подбородку и шее. Время, проведенное вдали от нее, превратило меня в отчаявшегося мужчину, нуждающегося в прикосновении ее кожи и вкусе ее губ. — Я не идеальный мужчина, Шарлотта, и я подвел тебя. Мне очень жаль. — Ты сказал мне, что отношения, которые мы построили, будучи твоей сабой, означали, что я всегда могу доверять тебе. Эти слова пронзают мою жесткую внешность, как кинжалы. — Ты можешь доверять мне, Шарлотта. Я был неправ в том, что сказал. Позволь мне загладить свою вину перед тобой. Я могу заслужить твое прощение. — Каким образом? Есть гораздо лучший ответ, который она ищет, но в данный момент я не совсем соображаю своим умом. Я мыслю строго своим сердцем и своим членом, они оба борются за доминирование, и хотя это самая глупая идея, которая когда-либо приходила мне в голову, в данный момент она нам на руку. — Что ты делаешь? — Визжит она, когда я поднимаю ее и перекидываю через плечо. Вынося ее на середину комнаты, я осторожно кладу ее на трон. Как только она садится, я расстегиваю рубашку у шеи, всего на пару пуговиц, чтобы я мог двигаться и дышать. Затем я расстегиваю манжеты своей рубашки и закатываю рукава до локтя. Она не вскакивает со стула и не пытается убежать из комнаты, так что я думаю, это хороший знак. — Эмерсон… — Пытается возразить она. Стоя перед ней на коленях, я провожу руками вверх по ее бедрам, задирая ее платье до бедер. Она прикусывает нижнюю губу и наблюдает за мной с беспокойным, но в то же время любопытным выражением. — Я стою перед тобой на коленях, Шарлотта. Я знаю, что обещал заботиться о тебе, но совершил ошибку. Позволь мне загладить свою вину перед тобой. — Едва ли этого достаточно, Эмерсон. — Это начало, — стону я, подтягивая ее бедра к краю сиденья. Мое лицо почти зажато между ее коленями, я вдыхаю аромат ее тепла, и мой рот наполняется слюной в ответ. Я готов нырнуть прямо сейчас, ласкать ее безупречную киску, как животное, которым я и являюсь, но я должен выждать время. Она ахает, когда я прокладываю поцелуями путь вверх по внутренней стороне ее бедра, мягкими губами и влажным языком, оставляя за собой дорожку из мурашек. Когда я достигаю пульсирующей, влажной вершины ее бедер, ее ногти впиваются в мои волосы, притягивая мое лицо ближе к тому месту, где она этого хочет. Мои пальцы нащупывают тонкий край ее трусиков, деликатно стягивая их вниз по ногам. Именно в этот момент я вспоминаю, что у нас за спиной сплошная стеклянная стена и нетерпеливые посетители, наслаждающиеся шоу. Я был так сосредоточен на Шарлотте и на том, что она снова в моих объятиях, что забыл, что мы в комнате для вуайеристов. Я мог бы задернуть занавеску или приглушить свет в комнате для уединения, но когда я украдкой бросаю взгляд на ее лицо, Шарлотта, кажется, она не так уж сильно возражает против наблюдающих глаз. На самом деле, она выглядит более возбужденной, чем, когда-либо я ее видел. Я вижу рельефные очертания ее сосков, проступающие сквозь черную ткань платья. Ее бедра наклоняются, и рука в моих волосах направляет мое лицо ближе к тому месту, где она этого хочет, озорная улыбка растягивается на моем лице. Притягивая ее бедра ближе, я зарываюсь лицом между ее бедер, проводя своим нетерпеливым языком между ее складочек. Гул ее удовольствия вибрирует во мне, когда я делаю это снова и снова, поглощая ее лоно, как развратный и отчаявшийся грешник, которым я и являюсь. — Соси мой клитор, — хнычет она, и я почти колеблюсь. Это та же самая девушка, которая когда-то боролась с малейшими непристойностями, а теперь она трахает меня и говорит мне, чего она хочет. Гордость переполняет мою грудь, и я рычу в ответ, обхватывая губами ее самое чувствительное местечко, посасывая его так, как ей нравится. Ее крики эхом разносятся по комнате, отражаясь от голых стен. Протянув одну руку, я дергаю ее за вырез, обнажая грудь и разминая мягкую плоть, пока трахаю ее своим языком. Другой рукой я легко провожу пальцем внутрь нее. Ее бедра приподнимаются, и я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось. Я держу ее наслаждение в своей ладони, рычащее, ноющее напоминание о том, что она моя. Снова поднимая на нее взгляд, я не вижу слишком юной девушки, которая, спотыкаясь, вошла в мой офис в тот первый день. Я вижу Шарлотту в том виде, в каком она всегда должна была быть — уверенной, сексуальной и счастливой. — Это прямо здесь, — выдыхает она. — Не останавливайся. Загибая палец, я ввожу другой и сильно накачиваюсь, жадно посасывая ее клитор, чувствуя, как напрягаются мышцы ее миниатюрного тела вокруг меня. Ее прерывистое дыхание прерывается, когда она достигает кульминации, оставляя ее в дрожи, когда она кончает. Она тает на сиденье, как свечной воск, и я осторожно вытаскиваю пальцы, прокладывая дорожку поцелуев вдоль ее бедер. Мой член ноет в штанах, умирая от желания погрузиться в ее влажный жар, но я пока не двигаюсь, чтобы освободить его из оков. Я здесь не для того, чтобы трахать ее. Я здесь, чтобы вернуть ее. — Пойдем со мной домой, — шепчу я, медленно провожу руками вверх по ее ногам, возвращая трусики на место. Ее голова все еще откинута назад, глаза закрыты, когда она переводит дыхание. — Ты действительно думаешь, что этого достаточно, чтобы загладить свою вину передо мной, Эмерсон? Открыв глаза, она смотрит на меня сверху вниз, поглаживая мое лицо своими мягкими руками. — Скажи мне, чего ты хочешь, и я это сделаю, — умоляю я. Теплота в выражении ее лица исчезает, оставляя выражение разочарования с плотно сжатыми губами. Затем она встает с трона, одергивает платье и топает к двери. Через секунду я вскакиваю на ноги и бросаюсь за ней. — Этого недостаточно, Эмерсон. Когда она тянется к дверной ручке, я замечаю, что она колеблется, ее решимость напрягается, и какая-то часть меня хочет увидеть, как она сломается. Простит меня, примет меня обратно вопреки здравому смыслу, не заставляя меня по-настоящему расплачиваться за ту боль, которую я причинил. А другая часть хочет, чтобы она осталась сильной, забрала всю власть и контроль, которые я хранил все это время, и делала то, что правильно для нее. Даже если для этого придется оставить меня здесь. Когда она это делает, я так горжусь ею, но это все равно чертовски больно. Стоя один в тускло освещенной комнате, я думаю о том, что она сказала. Этого недостаточно. Я знаю, чего было бы достаточно, но я не знаю, хватит ли у меня духу сделать это. ПРАВИЛО № 36: НЕ ПОЗВОЛЯЙ ИМ СТАВИТЬ ТЕБЯ В НЕЛОВКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ Шарлотта