Я собиралась попросить его сыграть какое-нибудь свое произведение, когда Сильвия потребовала: — ?«Прощай, дорога из желтого кирпича» (Прим.: «Goodbye Yellow Brick Road» — из седьмого студийного альбома британского автора-исполнителя Элтона Джона, вышедшего в 1973 году.) К моему удивлению Эйдан напрягся, веселье исчезло из его глаз. — Милая... Сильвия облокотилась на пианино локтями и спрятала лицо в ладонях. — Пожалуйста, — попросила она и посмотрела на него большими вымаливающими глазами. Я не поняла ни нежелания Эйдана, ни скорби, промелькнувшей на его лице, прежде чем он спрятал ее и начал играть. Баллада мне была знакома только из-за Энджи. Эта песня Элтона Джона была одной из ее любимых. Выбор Сильви был удивителен не только потому, что песня появилась до ее рождения, а потому, что это была грустная история о человеке, который, как думал, получил от жизни все блага, но у него возникло ощущение, что она ему не принадлежит, и из-за этого стремился к более простой жизни. Обычной жизни. Сильви была еще маленькая для этой песни. Хотя эта композиция мне и нравилась, она не вызывала во мне эмоциональный отклик когда Энджи давала ее послушать. Тем не менее наблюдая, как пальцы Эйдана без особых усилий бегали по клавишам, при этом он с беспокойством смотрел на Сильви, я почувствовала, как мурашки пробежались по моей коже. Нечто важное переходило от дяди к племяннице, но я не понимала происходящее. Все отягощалось столькими эмоциями, что могла только догадаться — эта песня имела какое-то отношение к Никки. Когда мелодия затихла, над нами нависла тишина. Я хотела протянуть руки и обнять их обоих. Но, прежде чем смогла утешить их, Сильви выпрямилась и объявила: — Я пойду, поиграю на гитаре, доведу игру до совершенства, чтобы дядя Эйдан добавил мою партию в песню. Она выскочила из комнаты, и сладко-горькое выражение, сменилось решимостью. Эйдан и я проводили ее нежными взглядами. — Она довольно удивительная, да? Его взгляд скользнул туда, где она исчезла. — Она — это Никки. Пока у меня есть Сильвия, я не потеряю свою Никки. ?«Прощай, дорога из желтого кирпича» была любимой песней Никки. Она попросила меня сыграть ее за несколько часов до ее смерти. Эмоции буквально прожигали горло, и я сморгнула слезы, повернувшись к окну с видом на причал, чтобы он не увидел, испытываемые мной эмоции. — Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? — спросил он. В его голосе звучал намек. Я быстро вытерла свои слезы и выстрелила в него взглядом. — Нет, не можешь. Он засмеялся. — Я не это имел в виду. Грязная девчонка. Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, но рядом с ним это было невозможно. — Можно мне воды, пожалуйста. Менее чем через минуту, у меня в руке была бутылка воды, и мы устроились на угловом диване, на необходимом расстоянии между нами. Звуки гитары Сильвии, и ее нежный голос звучал саундтреком на заднем плане. Я размышляла о прошлой ночи и о том, как близко мы были, чтобы заняться любовью. — Почему ты не упоминал про Лэйну до прошлого вечера? — наконец выпалила я. Эйдан нахмурился. — Разве я не упоминал? — Нет. — Она давно уехала, я и не думал, что она быстро вернется. Прошлым вечером ты видела ее худшую сторону. Мне жаль. На самом деле она действительно хороший человек. Просто защищает своих друзей и семью. Хм. Защита, конечно. — Как долго вы друг друга знаете? — С тех пор как мы были детьми. Подростками. — И вы просто друзья? — я решила, что хватить ходить вокруг да около. Если у Эйдана есть друг, мне нужно было знать об этом. Что-то мелькнуло в его глазах, прежде чем он сказал: — Просто друзья. Подозрительно. Я подняла голову, внимательно смотря на него. — И всегда были просто друзьями? Он вздохнул. — Мы встречались, когда были юными. Шестнадцать — семнадцать. Потом расстались, но остались друзьями. Тебе незачем ревновать. Поверь мне. Они встречались, когда были подростками. Он бросил ее, и она просто перестала париться по этому поводу? Я могла быть полностью неправа, но для той, кто была «действительно хорошим человеком», прошлым вечером она вела себя как действительно отменная стерва. И женщины становились «стервами» только тогда, когда их злили, бросали и прочее. Я слышала Эйдана, когда он говорил со мной. Я слышала. Он дал понять, что ему нужно что-то большее, чем секс. Он хотел отношений. Тем не менее, он не упомянул, что мы будем единственными друг у друга и будем встречаться официально, и сколько бы я ни работала над своей неуверенностью, у меня все еще оставались сомнения относительно возможности удержать его внимание. Вместо того чтобы накручивать себя этими мыслями, я решила быть честной: — Я понимаю, мы двигаемся не спеша, и ты, вероятно, не привык к этому... а я... Ты с кем-то встречаешься, Эйдан? Он помрачнел. — Нет. От грубого раздраженного ответа я нахмурилась. — Я не обвиняю тебя ни в чем. Пытаюсь получить четкое представление о том, что происходит между нами, потому что не принадлежу к тому типу женщин, которые делятся мужчиной. Для меня все было очевидно прошлым вечером. — Лэйна друг, — выдохнул он. — Просто друг. И на горизонте нет других женщин. — Почему тебя это раздражает? — Я думал, что это и так чертовски очевидно — как я к тебе отношусь, а ты заставляешь меня чувствовать, что не доверяешь мне. Я почувствовала свист в своем животе от его слов, ощущение, которое ты получаешь, когда катишься с самого высоко спуска на американских горках. — Я тебе доверяю. Просто... — я отвернулась. — Ты просто?.. — Не привыкла чувствовать ревность, — решилась я. Эйдан молчал, и я продолжала смотреть в окно, боясь, что полностью оттолкнула его от себя. Я казалась инфантильной, наивной, одержимой? — По крайней мере, ты ревнуешь к живому, Нора, — сказал он. — Я чертовски ревнив к мертвому человеку. Я вскинула голову, в шоке от его слов. Он был напряжен и смущен, но не отвел взгляда от меня. — Меня раньше никогда не волновала ревность. Я не тот тип. Но к Джиму я ревновал с того самого момента, когда он вывел тебя из паба. Я завидовал ему в супермаркете, когда ты убирала волосы с лица, и увидел кольцо на пальце. — Тогда ты меня даже не знал. — Нет, но я хотел тебя. И меня разозлило, что ты была так молода, и уже замужем. Это казалось неправильным. Или неприемлемым. Но теперь, я знаю тебя, и понимаю его. Я бы тоже тебя украл, сделал своей, чтобы никто больше не смог забрать. Как бы красиво это ни звучало, на меня нахлынуло чувство вины и печали. — Не смей завидовать Джиму, Эйдан. Я жила с ним три года, но никогда не любила его. У него были девушки друзья, некоторые флиртовали с ним, и я никогда не переживала. Я никогда не боялась, что одна из них уведет его у меня. Под конец, я даже хотела, чтобы это произошло. Я хотела, чтобы он влюбился в другую и оставил меня, чтобы больше не вынуждал быть плохой. Лэйна сжала пальцы на твоей футболке, когда обнимала, и этого было достаточно, чтобы вызвать желание бросить бутылку с пивом ей в лицо. И это произошло до того, как она оскорбила меня. — Я выдавила неуверенную улыбку, не сумев посмотреть ему в глаза, а пальцы дрожали вокруг бутылки с водой во время моего откровения. — Нора, посмотри на меня. От эмоций, его голос прозвучал хрипло и именно это, а не его требование, заставило меня посмотреть на него. — Я никогда не хотел никого, как хочу тебя. Да, я хочу, чтобы ты была в моей постели, так что желание причиняет боль, но все же это не все. Я хочу тебя. Сейчас. Разговаривать с тобой. Хочу в своей жизни. Знать, что я могу взять телефон и позвонить, или прикоснуться к тебе всякий раз, когда захочу. Никогда я не чувствовал этого ни с кем. Ты понимаешь?