Пока Лира пробиралась к дороге, в голове не затихал гул. Она ощущала себя глубоким стариком со спутанностью сознания и бессонницей, у которого больных мест в теле больше, чем органов. Посчитать до десяти? Вдруг поможет на этот раз? Если не успокоиться, то отвлечься от мыслей. Подумав о том, Лира вздохнула и начала отсчет с тысячи. Она не знала, сколько времени прошло, когда заметила шевеление рядом. Бросила взгляд в сторону и ничуть не удивилась. – Ты же не думала, что я позволю тебе идти одной? – лениво вопросил кот. *** Дорога еле проступала, устланная мокрым песком и гравием. Пожалуй, торговцы и воины здесь – редкие гости. С другой стороны, следы могло размыть ливнем. Сладкий запах словно прирос к ней, витал прямо перед носом, вызывая тошноту и отчаяние. Поиски новой дороги займут время, которого нет. Остается надеяться на эту. Выбрав самое мощное дерево, Лира привычно забралась на него следом за котом, и на всякий случай привязала себя поясом к стволу: мало ли какая дремота настигнет. – На ожидания может уйти не один час, – сказал кот в пустоту. – Значит, будем ждать, – отозвалась Лира, предупреждая любые вопросы. Она хотела в Снега, в уют кочевых племен, в тепло юрт, в утешающие объятия подруги. Ни разу она не ощутила такого блаженного счастья и заботы с тех пор. В голове всплыл забытый голос: «Ты проклята! Любой, кто становится дорог тебе, умирает!». Так ли это? Тиан, Ирлианд, Неяши, а теперь Эвис? «Нет, Лира» – другой голос – голос Неяши: «Не слушай его! Просто жизнь всегда и неизбежно заканчивается смертью. Вот и все». Но где эта грань между судьбой и проклятием? Сердце щемило от тоски, в голове роились змеи, заливая ядом воспоминания. Не воины Варгаса, не ареновцы, даже не рыцари Бенгрия, а болезнь оказалась самым страшным врагом. Лира и не заметила, как погрузилась в сон. *** Ее разбудили крики и топот копыт. Вибрация пошла по коре. Уже стемнело, и дождь закончился. С бодростью и готовностью сражаться она проговорила заученные слова: – Кол Кос Нук Тарак Ами Ди Фрай. Дорога озарилась пламенем. Лошади заржали в ужасе и затормозили, пятясь назад. – Стоять! – Лира спрыгнула с дерева прямо перед ними. – Спокойно, спокойно, – Повозка была крытая, но недорогая. Мужик казался высохшим и тощим. Седая борода доставала до груди. Успокоив двоих впряженных лошадей (какая удача!), он все же глянул в сторону Лиры. Искорки пламени отразились в его глазах с частицей укора. – Что там, что такое?! – послышался из телеги звонкий голос с надрывом. Юнец или молодая женщина. «Всего лишь путники, всего лишь едут на ярмарку, – думала Лира. – Дойдут пешком, нам нужнее». – Откуда и куда едете? – вырвалось из ее уст, вместо требований. – Твое какое дело? – хрипло и недоверчиво отозвался старик. Огонь, взявшийся из ниоткуда, и молодой мальчишка, одиноко снующий среди леса явно наводили на определенные догадки. Он озирался по сторонам в ожидании разбойников, что вот-вот выпрыгнут из кустов. Но вокруг – тишина, лишь треск пламени и стоны попутчицы (попутчика?) прерывали блаженную тишь. – С нас брать нечего, малец, мы небогатого роду. Можешь так и передать своим, ежели они где-то здесь. А нас пусти. Или мне умолять нужно? – На нем плащ! – заметил кот, спрыгивая к ногам. Воняло дымом и сыростью. – Мне нужна эта повозка, – насколько могла уверенно произнесла Лира. – Мне нужно доставить в город отца. Он умирает. А потому… – А ей что прикажешь, в поле рожать?! – прервал мужик и сплюнул куда-то в сторону. Лира вздрогнула. – Знал я, что здесь обитают всякие. Опасался, конечно. Да последняя повитуха накануне скончалась. А дочь не разродилась, понимаешь? – он глубоко вздохнул и продолжил мягче. – Конечно, куда тебе, мальчишке. – Я не мальчик, – ответила Лира, ощущая, как сжимаются внутренности. Вот так выглядит безысходность. – Долго до города ехать? – Да уж к утру надеюсь добраться. – А заблудиться не боишься? – Да тут до самого Святска без развилок, чего мне бояться? Разве что таких, как ты. – Значит, Святск, – повторила она. Магический костер начинал гаснуть. – Давай плащ и езжай отсюда. Мужик недовольно хмыкнул, но повиновался. Наверное, стоны дочери не оставляли иного выбора. После чего он снова сплюнул и приказал лошадям продолжать бег. Лира проводила их взглядом, кутаясь в теплую накидку. – Уходим обратно? – спросил кот. – А мы нашли что хотели? – голос был уставшим, сонным, без малейшей нотки раздражения. Чувствовала она себя так же. – Нет. – Тогда ждем дальше. Наверное, кот решил, что она бредит. А если еще не решил, то скоро в том убедится. Лира забралась на дерево и забормотала под нос давно забытые слова. В приюте их каждый вечер заставляли молиться Двенадцати. Тогда Лира верила, что боги способны помочь, или хотя бы услышать. Маги никогда не молятся. Маги черпают силы и у богов и у демонов, на что им молитвы? От мысли, что ситуация настолько безнадежна, что она снова готова поверить в их силу, Лира прикусила губу. Как же хорошо было путешествовать вдвоем, не беспокоиться о ком бы то ни было, спокойно и легко добывать еду, раскладывать ночлег и думать о лучшем. Кто бы мог предположить, что вскоре настоящие родительские хлопоты лягут на ее хрупкие плечи. Кот подкрался без лишних слов ткнулся лбом ей в плечо и… заурчал. От удивления она на миг забыла обо всем. Никогда прежде он не пытался утешить ее подобным, истинно кошачьим способом. Тогда Лира обняла его и бесшумно заплакала, в бессилии сжимая зубы. *** Светало. О предрассветной жизни голосили птицы. Пахло мокрой травой. Ветер унес тучи на запад, пригнав чистые облака. Лира не спала. Тело болело от твердой коры, но на душе стало спокойнее. Сейчас она хотела лишь одного – оказаться в теплом доме, на мягких перинах, с полным желудком. Славные мысли ушли, только она услышала скрип колес. Сердце заколотилось где-то в глотке. – Давай, Лира. У нас все получится! – подбодрил ее кот. Глубоко вздохнув, она произнесла ночное заклинание, лишь из-за угла показался обоз. И все повторилось. Лошадь взревела, кучер принялся ее усмирять, Лира оказалась на земле между огнем и телегой. На лицо новоприбывшего опустилась бледная маска. – О, чернь подземная, это ты! Это снова ты! Лира улыбнулась краем рта. «О боги, вы и правда меня услышали!» Конечно, старый знакомый Варгас узнал ее. Но каким чудом его угораздило оказаться на далеком востоке, в полном одиночестве? Лира усмехнулась, подумав, что у богов весьма занимательное понимание о помощи. – Так, мы забираем лошадь, одежду и фляги, – весело скомандовала она. – Мы забираем все, что у тебя есть с собой! Спускайся, мой старый знакомый, спускайся. Или я парализую тебя и оставлю хищникам! Ты же знаешь, что я могу? Купец прикусил губу, но все же спрыгнул на землю. Лира заметила, что он дрожит. – Ты хоть не болен? – спросила она и тут же добавила. – Ладно, одежду можешь оставить. Перебьюсь. Кот, ты не находишь, что я слишком добра в последнее время? – В последнее время? – усмехнулся кот. – Да все наши неприятности из-за твоей доброты! Купец начал тихонько молиться. Лира запрыгнула на обоз. Два мешка с крупой и бочка с непонятным содержимым – вот и все, что перевозил Варгас. – Куда ехал? Почему один? – Ничего не скажу тебе. Ничего, колдунишка! Можешь убить меня, но слова не выпытаешь! – мужик ударил себя в грудь. Лира и кот переглянулись. – Я за Эвисом, – кинула она коту, отвязывая пояс от рубашки. – Только сначала привяжу нашего спасителя к дереву, чтобы ты мог выведать у него немного полезной информации. Ты ведь справишься, верно? – Можешь на меня рассчитывать, – улыбнулся кот, на что Варгас напряженно сглотнул. 9 глава _ Жрец Мир разделился на два: теней и тусклых проблесков света. Тошнота отступила. Эвис чувствовал озноб, сильный холод, будто в одну ночь лето обернулось зимой. Он видел тьму, видел нечто, напоминающее дом. Его дом. Тени были повсюду. Они сползали по голым стенам, скапливались по углам и смеялись, смеялись, смеялись. Эвис лежал на холодной лавке, смотрел на окно, за которым не было ничего – лишь бездна. Он остался один. Вернулось чувство обреченности, которое однажды чуть не привело его к петле. Во рту пересохло. Он попробовал поднять руку, но понял, что примерз к скамье. Одна из теней отделилась от стены, придвинулась, слишком близко, склонилась. Горло свело судорогой от жуткого липкого страха. Эвис открыл глаза. Мама сидела рядом. Но как? – Мама? – произнес он, еле шевеля губами. Та не ответила. Лишь взяла его руку в свою, такую холодную, как и весь этот мир. Снова вернулись и дом, и тени, только коробка из стен начала ходить ходуном, ее качало, и Эвис испугался, что вылетит в окно, в неизвестность. Потом раздались стоны. Словно мать готовилась родить на свет нового брата. Давай мама, давай! Я так не хочу оставаться один! *** Над ними было чистое небо. Стоял день, яркий и солнечный. Святск оказался дальше, чем предполагала Лира. А может уставшая лошадь отказывалась гнать со всех ног. Телега тряслась и, казалось, при въезде в город развалится ко всем черням. В бочке плескалась вода. Или что другое, покрепче. На допросе Варгас так и не смог внятно ответить коту, куда именно ехал. Его показания менялись с каждой новой отметиной на пухлом пузе. Все что удалось выяснить, пока Лира с помощью магии и овцы тащила Эвиса к дороге – это то, что он нанял взвод самых бравых вояк Трелучия, что те уже в пути и они обязательно найдут и самого Варгаса и его обидчиков. Последних обязательно дождется виселица, или гильотина, или костер – с наказанием Варгас тоже не определился. Кот хотел оставить его привязанным к дереву, решив, что раз к нему на помощь бежит целый взвод, то дикие звери ему не страшны. – Со спасителями так не обходятся, – пояснила Лира по возвращении и сразу освободила помещика. Не из благородства, а на радостях, что Эвис все еще жив, а ее сил хватило, чтобы допереть его до дороги. – Уходи, пока не передумала! Варгас убегал осторожно, постоянно оглядываясь. Лире и остальным тут же стало не до него. Перед поездкой кот предложил избавиться от лишнего груза – мешка и бочки, но Лирин план требовал оставить все как есть. Ну или почти все. – Я знаю, как сделать так, чтобы у охраны не возникло вопросов, – крикнула она, когда вдалеке показались стены и черная башня за ними. – Но придется постараться, чтобы нам поверили. Вы готовы? Голова Эвиса лежала у нее на коленях и то и дело болталась из стороны в сторону. Овца неподвижно покоилась в мешке из-под пшена и лишь изредка подскакивала на кочках, приглушенно ругаясь на своем языке.