подходившему греку. Только тогда он повернулся к брату. Олег узнал его, отступил, шагнул вперед и застыл.— Молчи, братишка, — перешел на русский Андрей. — Вы здесь вдвоем?— Вчетвером, — за Олега ответил Никитин, все еще слегка согнувшийся от боли. — Здесь Ольга и невеста Олега.— Ого! Кто, покажите?Никитин осмотрелся.— Отсюда не видно.— Ладно, — Андрей взял его за локоть и подтолкнул, оглядываясь на Олега.Тот не двигался, и Андрей обнял было его за плечи, подталкивая перед собой. Юноша вырвался, отступил.— Давай, давай, братишка, двигай, — Андрей озирался. — Стой вот тут.И он подошел к толпе, ища глазами Ольгу. Никитин, понимая, что сейчас твориться в душе у Олега, сам обнял его за плечи.— Молчи, сынок, — шептал он ему в ухо. — Только молчи.Андрей, тем временем нашел взглядом Ольгу и пошел прямо на толпу, помогая себе автоматом. Люди шарахались от него, а Бен-Рашид и его боевики застыли, следя за ними страшными дикими пожелтевшими глазами.— Ольга, — в середине толпы позвал Андрей. — Ольга.И та, не отпуская руки Марины, рванулась к нему. Отбрасывая автомат за спину, Андрей схватил Ольгу за руку.— Где телка Олежки? Эта? — Андрей и сам был страшный, дикий, дышал, приоткрыв рот. Глаза его, чужие, безостановочно бегали. — Не отставайте, если хотите жить.Он повернулся назад, таща их за собой, вырвал из толпы и толкнул к Никитину и Олегу.— Чего хочет мой друг? — Бен-Рашид подходил к ним, держа автомат на груди. — Зачем тебе нужны эти женщины? Тебе мало двух жен?— Заткнись. Они мои. Все четверо. И делай свое дело.— Мой дело? Правда. Мое дело — застрелить четырех заложников. Я застрелю этих.Андрей бешено рванул автомат к груди, но тут же опомнился.— Ты человек шейха, Ахмед-ага. Ты неприкосновенен, — почти кричал Бен-Рашид. — Но мое терпение не безгранично. Бог свидетель, я и так слишком терпелив.За спиной Бен-Рашида была сила, а у Андрея был только сам Бен-Рашид. И тогда Андрей сказал:— Ты не терпелив, дружище. Ты проиграл мне в карты одно желание. Я желаю этих людей.Бен-Рашид громко расхохотался, освобождая грудь от тяжести автомата.— Бери их, ага, и делай, что хочешь. Только потом мне расскажешь? Договорились?— Подписано.Андрей хлопнул по протянутой шоколадной руке и повернулся к четверым заложникам, подталкивая их к каютам. Никитин по-прежнему обнимал Олега и шептал:— Молчи, парень. Молчи.Олег, весь напряженный, двигался так, словно вся сила тяжести навалилась на него одного. Ольга с Мариной, обе босые, в шортах и футболках, шли впереди них, часто оглядываясь, пока наконец, перед сходнями, Марина не обхватила Олега за его единственную руку. Дальше, спускаясь, они пошли так: Марина с Олегом, Ольга с Никитиным. Андрей шел последним, обернулся перед сходнями, поймал растерянный взгляд грека, показал ему: о'кей и одним прыжком слетел вниз.— Сюда, ребята, — он схватил Никитина за локоть перед первой же каютой, отпер ее ключом и втолкнул его во внутрь.Никитин потянул за собой Ольгу, а Андрей, отпустив его, схватил Олега за предплечье протеза.— Давай, давай, быстрее.— Что вы хотите? — не выдержала Марина, прижимаясь к Олегу. — Что вы с нами сделаете?— Съем с кетчупом. Да зайдите же вы!— Мы не войдем…— Марина! — выкрикнул Никитин с порога. — Зайдите!— Марина, познакомься, это мой старший брат, — ледяным голосом проговорил Олег. — Ты узнаешь его?Марина отшатнулась за спину Олега и стала медленно краснеть.— Так, — Андрей перевел дыхание, отпуская брата. — Значит, может выпить еще за знакомство? Светская штучка, да? Вы что, еще не въехали в ситуацию?— Ладно, ладно, Андрей, зайди сам, — Никитин сжал его плечи, с усилием подталкивая к порогу. — Зайди.Приглушенная автоматная очередь заставила его замолчать. Андрей беспокойно посмотрел наверх, а остальные побледнели. И в тишине слышен был женский крик и вопли.— Это просто расшлёпали заложников, — перевел дыхание Андрей. — Заходите.— Ты — убийца, — немеющими губами проговорил Олег. — Ты не только насильник, ты еще и убийца.И Андрей ударил раньше, чем успел подумать. Ударил не сильно, кулаком, попал в глаз, и Олег, переступив, согнулся от боли.Женщины дружно ахнули. Марина подхватила своего друга за плечи, а Ольга схватила за локоть Андрея.— Вы что, сдурели? — Никитин встал между ними, но Андрей, став, как стальная пружина, оттолкнул его, обхватывая брата за плечи и помогая выпрямиться.— Олежка! Больно?— Уйди, — сквозь зубы проговорил Олег.— Прости, братишка.Андрей с усилием прижал к себе неподатливые плечи, заглядывая в лицо, в распухший глаз.— Господи, братишка, да я точно спятил, — он ладонью, осторожно, дотронулся до вздувающейся опухоли.Олег откидывал голову назад, чтобы уйти от его прикосновения, и тогда Андрей сжал его голову руками и прижался лбом к его лбу.— Братишка, родной, как я о тебе скучал.— Ага! — позвали Андрея сверху.Андрей отпустил Олега, поворачиваясь, и тот отступил от усилия вырваться.— Ага! Они уходят! Они уходят, ага!— Убирайся! — Андрей повернулся резко, вскинул из-за спины автомат и дал очередь вверх, сам содрогаясь от яростной тряски оружия.Стреляные гильзы с дробным звоном посыпались на покрытие палубы, а черная голова скрылась, как испарилась. И чем дольше работал автомат, тем больше успокаивался Андрей. Очередь замедлялась, дуло опускалось и, наконец, Андрей убрал палец со спускового крючка, щелкая предохранителем. Он как-то ссутулился, опустил голову, посмотрел на раскатившиеся гильзы и устало пошел к лестнице. Тяжело сев на нижнюю ступеньку, он уперся локтями в горячее еще, железное тело автомата и обхватил голову обеими руками. Ольга подошла к нему, наклоняясь и поглаживая его поникшее плечо.— Ну, почему, скажите, почему я должен постоянно сталкиваться с вами? Проклят я, что ли?И пальцы Андрея утонули в его темных волосах. Он сидел, раскачиваясь, пока совсем не успокоился. Тогда убрал руки, ссутулился еще больше и, перегнувшись через автомат, сплюнул между ног. Потом он поднял голову и посмотрел на брата. Никитин стоял, обнимая Олега и Марину, Марина заботливо трогала платком багровую опухоль под глазом парня.— Монетку приложи, — сказал Андрей, вздохнул и поднялся. — Что у нас теперь по плану?— Что за каюта? — спросил Никитин, кивая на открытую дверь.— Я пока здесь обосновался.— Давайте зайдем, да спокойно все обсудим. Идемте, ребята.И Никитин, не убирая рук с плеч Олега и Марины, повлек их в каюту. И те пошли, не оглядываясь на оставшихся. Андрей криво усмехнулся, качнул головой и, пропуская вперед Ольгу, последовал за ними.Переступив последним порог, он запер дверь, оставив ключ в двери, осмотрелся и сел на черный железный ящик, так не вписывающийся в окружающий светлый пластик.— Что происходит, Андрей? — спросил Никитин, садясь в легкое кресло. — Эти люди — экстремисты? Что они хотят?— На нас насели пограничники, — неохотно ответил Андрей.— Что они сделают с нами?— Убьют, если евреи не выпустят. Только вас это не касается. Вы будете со мной, ребята, честно. А эти бойцы хреновы, они все у меня здесь, — он с силой сжал кулак, худой и жилистый. — Все они подо мной.— Тебе обязательно нужно кого-то прогнуть? Это что, для самоутверждения, да? — неожиданно закричал Олег, вскакивая.— Олег! — выкрикнула Ольга, а Константин Григорьевич встал перед ним, отгораживая от Андрея.— Ну насел, адвокат хренов, — пробормотал себе под нос Андрей, тоже поднимаясь. — Вы, ребята, сидите тихо, вот и все. Когда все закончится, я сам переправлю вас в Россию.— А остальные? — спросил, все еще зло, Олег.— Кто еще? Есть еще кто-то, что ли?— Есть.— Кто?— Все. 500 человек. И команда. И капитан.— Ты что, братишка? Крышу снесло?— Это у тебя крышу снесло. И не зови меня больше братом. Я тебе никто. Стреляй, давай, меня первого.— Олег! — закричали Ольга и Никитин в один голос.— Нет, подождите, пусть выскажется, — Андрей шагнул к ним, но Ольга устремилась к нему, становясь на пути и обхватывая за грудь и спину. — Ну, брат, что у тебя на душе?— Ты бандит, бандит, отморозок! Давай, стреляй, тебе убить человека, как муху, как сотню мух на липучку.— Ты что, брат?— Да убей же меня!Андрей замигал как-то жалобно и растерянно, все мышцы его расслабились, он покачал головой, слабо отстраняя Ольгу.— Олег, братишка, разве у меня поднимется на тебя рука. А это, — он посмотрел на багровеющий синяк под глазом и через Ольгу, через Никитина протянул к нему правую руку. Олег тоже правой рукой грубо отбил ее.— Зачем ты стал таким, брат? — проговорил он, но уже без сердца. — Зачем? Чего тебе не хватало? Денег? Да я сам лучше бы работал: дворником, грузчиком, все равно, только бы ты жил с нами, только бы мы были вместе. Зачем ты все испортил!— Олежка! — Андрей, больше не сдерживаемый, подошел к брату, и Никитин отступил, все еще держась наготове.— Андрей!И тот обнял брата, горячо, крепко. Олег обхватил его единственной рукой, а протез свешивался, прижимаемый рукой Андрея к его боку.— Олежка, братишка, прости. Я тебе только жизнь порчу, братишка.— Я так хочу, чтобы ты вернулся, Андрей.Тут в протезе что-то произошло, или Олег не так пошевелился, и тот согнулся в локте, прямо на талии Андрея.Слегка отстранившись, старший брат посмотрел на протез, покачал головой.— Извини, — Олег выпрямил протез.Андрей только потер ладонью лоб, глаза, скулы и все лицо. Он посмотрел на железный ящик, неуверенно шагнул к нему, повернулся к Никитину. Тот смотрел ему в лицо твёрдым взглядом. Тогда Андрей, словно найдя в его взгляде подтверждение, наклонился над ящиком, присел на корточки и, достав из кармана джинсовых брюк ключи, вставил в крохотную щелку. Отперев замок, он поднял крышку.— Налетай, ребята.В ящике лежали автоматы, пистолеты, патроны.— Вот это арсенал! — Никитин склонился над оружием.Андрей выбрал 20 зарядный автоматический пистолет Российского производства и протянул брату.— Возьми. Отдача слабая. Пристрелен. Я сам таким уже второй год пользуюсь.Олег взял оружие, покрутил в руке.— Смотри. Вот обойма. Вставляй так.— Да я знаю. Меня дядя Костя учил. Это «Стечкин». АПС. Как он сюда попал?— Я положил. Это все мое.— Да нет. Российское оружие и сюда.— Да здесь все российское. Немецкое, правда, тоже есть, ПП Heckler-Koch и пистолеты Sig Sauer. Ольга, вот возьми. Сумеешь?Андрей протянул женщине легкий 12 зарядный пистолет. Та взяла оружие, слегка вздрогнув при этом. А Никитин присел над ящиком, перебирая.— Вот это батарея! — он, переложив два автомата, стал вытаскивать огромный, похожий на трубу радиатора гранатомет. Заряды к нему лежали на самом дне.— Этим лучше не пользоваться, — проговорил Андрей, тоже наклоняясь над ящиком и беря запасную обойму. — У меня за спиной 3 тонны взрывчатки, не считая таких вот игрушек.Все в каюте невольно посмотрели на него.— Катер «Сипай» на привязи за бортом. Страшная сила, если бабахнет.Никитин покачал головой и положил гранатомет на дно.— Может все-таки по-тихому, а, ребята? — спросил Андрей, глядя на брата. — Израильтяне ужа сломались, мы отчалим, пробьёмся в Газу, а там я отправлю вас в Москву. Да все будет тик-так, ребята. Заложников больше не убьют.Олег уже смотрел на него нерешительно.— А сколько их всего? — спросил Никитин.— У Бен-Рашида 20, да 10 — грека. Всего 30 с лишком, если считать вожаков. Ситуация уже под контролем. Сидите просто здесь и все. Закройтесь на ключ. Я постучусь. Три раза. Вот так. Утрясли?— Ты надолго? — спросил Никитин.— Нет. Только пробью ситуацию.— Быстрее возвращайся, — сказал Олег.— Обязательно.— Подожди. Возвращайся с нами, пожалуйста. Не в Россию, я понимаю, но где-нибудь, есть же и для тебя спокойная пристань.— Наверное есть, если поискать. Только пока такое не пройдет.— Ты еще не расплатился с долгом? — спросил его и Константин Григорьевич, не потому, что его это интересовало, а чтобы восстановить то взаимопонимание, которое возникло у него с Андреем в прошлый раз.— У меня было две хорошие ходки, а долг не стал меньше ни на цент. Шейх просто так не отпустит меня.— А то что ты потерял в том вертолете, на тебя повесили?— То, что ли? В Афгане? Нет конечно. Шейх тоже с понятием. Не давит.— Что же ты будешь делать?— Жить. Какая разница, кому продавать оружие. Мне тут тоже не плохо остается, в смысле денег.— Можно мне… — начала Марина и смешалась, когда он хотел уже уходить.Андрей повернулся к ней.— Смелее, сестренка.— Я тоже хочу пистолет. Можно?— Выбирай, — Андрей сделал широкий жест и, торопясь, вышел в коридор.На верхней палубе было тихо. Заложники сидели на полу, стараясь занимать как можно меньше места и быть незаметнее. Боевики, черные и не только по одежде, ходили вокруг, стояли у борта и разговаривали, иногда громко смеялись, и от этого смеха пассажиры вздрагивали, как от стрельбы. Андрей подошел к греку и Бен-Рашиду, стоявшим еще с двумя боевиками и разговаривающими между собой о чем-то интересном. Взглянув в сторону трапа и заметив там поднимающегося Андрея, Бен-Рашид так быстро отвел глаза, что Андрей понял — говорят о нем. Быстро поднявшись, Андрей пошел прямо к ним, зная, что если замешкается, это сочтут за трусость.— Хорошо провел время, ага? — спросил боевик Абу. — Надеюсь, вам было очень весело.И он коротко засмеялся, словно в единодушии. Андрей посмотрел на него со злостью, тут же вскинув автомат.— Больше мне так никогда не говори. Понятно! — сказал он раздельно.Парень лязгнул зубами, отшатываясь от дула и отступил.— Что жиды? — Андрей повернулся к греку, слегка опуская автомат.— Отвалили. Мы с Беном запросили с них 4 лимона евро.— Зачем? Только время оттягиваете.— А мы не спешим, Ахмед. Ты вообще весело время проводишь. Что там у тебя было? Очередь или коллективный секс, как у ессеев.— Что?— Остынь. Абу видел, как ты целовался с мальчишкой.Андрей позеленел от ярости. Вскинув автомат, он едва не нажал на спуск, но Бен-Рашид обхватил его поперек груди и двое его боевиков — тоже.— Ладно, ладно, Ахмед, — попятился и покраснел грек. — Что ты взрываешься сегодня по каждому поводу.— Все! — неожиданно закричал Бен-Рашид. — Довольно. Оба. Нам сейчас нельзя так себя вести.— Правильно, — грек обрадовался поводу отступить. — Нас ждут деньги и Газа. А там мы повеселимся так, как того пожелает наша натура.Андрей повел плечами, и боевики отпустили его, отступая.— Хорошо, Жорж. Мы с тобой много прошли вместе дорог и наделали в мире дел. Но больше я от тебя чтобы такого не слышал.— Не услышишь, Ахмед, обещаю.Андрей отошел, и Бен-Рашид отошел за ним.— Команда в трюме? — спросил Андрей.— Да, в самом начале туда затолкали.— Мы пойдем на корабле в порт, там бросим якорь на внешнем рейде и перейдем назад на «Сипай». Его заправили?— Нет.— Перекачаем топливо позже, уже на ходу.— А евро?— Насрать.— Нет, Ахмед-ага. Для меня такие деньги — не мало.— Для меня тоже. Только нельзя же захватить все.— Можно, ага. И мы это сделаем.— Оружием мы угодим Аллаху, Бен-Рашид.— Оружием и деньгами, отнятыми у неверных, мы угодим Аллаху дважды. Деньги в руках у правоверных лучше, чем в руках у неверных.— А жизнь правоверных? А?— Она дешевле всего.Подошел грек.— О чем спор? — спросил он, чтобы заговорить.— Нужно уходить отсюда и скорее.— Без евро «Есфирь» не тронется с места. Ахмед, я допускаю, что ты и богат и фанатичен, и для тебя деньги — только мусор под ногами. Но мы с Бен-Рашидом не такие.— Да как вы не поймете. Жиды кончатся на первой же тысячи евро. Они вам и половины шекеля не дадут.— Ничего. Новые расстрелянные приведут их в чувство.— На что им русские. Стреляй хоть дюжинами.— Тогда нам заплатит Кремль. Правда?— Хрен вот. Срал он на них.— Это на своих-то.— Там нет своих. Там за деньги маму родную цементом зальют.— По себе судишь?Андрей вцепился ему в отвороты расстегнутой куртки.— Удавлю падлу!Бен-Рашид снова встал между ними.— Мы будем ждать, — сказал он в лицо Андрею. — За это все, кроме тебя.Андрей отступил.— Хорошо. Останемся до завтра. После обеда мы уйдем, с деньгами или без, все равно. Я от шейха, а шейх не любит ждать.— Вот это слово мужчины. До обеда деньги будут, или я перестреляю их всех.— Ты не тронешь больше ни одного. Они гаранты того, что оружие дойдет до места. Все. Я сказал!Андрей глядел с бешенством, и даже Бен-Рашид отступил, не говоря уже о греке.Они потоптались втроем и разошлись каждый в свою сторону. Грек подошел к капитану судна и его помощнику, заговорив с ними о чем-то, а Бен-Рашид — к боевикам.Андрей оперся руками о борт, глядя на волны, темнеющие внизу и медленно перекатывающиеся крупной рябью. Уже смеркалось, и разноцветная иллюминация освещала палубу чудесными огнями. И где-то там, сзади, покачивался на привязи катер, способный взорвать все это судно.Андрей усмехнулся, подумав, что он и сам не менее взрывоопасен и разрушителен. Тут он услышал твердые уверенные шаги, приближающиеся по палубе. Андрей медленно обернулся. Бен-Рашид подходил к нему.— Надо поспать, Ахмед-ага, — проговорил он, застегивая куртку. — Становится холодно. Я послал Хасана за вашей одеждой.— Спасибо. Пойдешь первый?— Если хотите.— Иди. Я — после тебя. А последним подежурит грек.— Хорошо.— На катере остался кто-то?— Зачем? Хасан все проверит и принесет вашу куртку.— Пусть потом вернется назад и останется там. Кто знает. Все-таки столько взрывчатки.— Хорошо. Скажите это ему сами. А я пойду лягу здесь наверху. Люблю много свежего воздуха.— Ты расставил людей?— Да. Проследите, чтобы через два часа поменялись.— Хорошо. Спокойной ночи.— Храни вас Бог.Бен-Рашид умел устраиваться с удобствами. Ему поставили водяной матрац, и он с удовольствием растянулся на нем под пальмами.Андрей усмехнулся, глядя, как Бен-Рашид бросается на матрац, обнимает свой автомат, словно любимую женщину. Он сам часто спит так же, и нагретое тело автомата кажется ему уже родным и привычным.Дверь в каюту была крепко заперта, Андрей был спокоен. Завтра он доставит их в безопасное место, сейчас же они в нем не нуждаются.Андрей зевнул. Бен-Рашид нюхает кокаин, он это знал. Остальные — возможно тоже. Андрей не доверял наркоманам, он зябко и недовольно повел плечами и резко обернулся. Хасан бежал к нему, неся его куртку. Взяв ее и встряхнув, Андрей надел на рукава, не застегиваясь. Боевику он приказал возвращаться на катер, а сам снова повернулся к морю. Все-таки, когда ветер холодил грудь, было легче не спать. Свой автомат он закинул за спину и медленно пошел по палубе. Он, как старший, мог бы и не носить автомат, ограничившись чем-нибудь вроде «Магнума». Но с укороченным, похожим на игрушку, «Калашниковым», он чувствовал себя увереннее. Бен-Рашид был того же мнения. А грек не носил оружия крупнее 27 калибра из принципа — он считал себя пацифистом. Андрей поискал его взглядом. Капитан и его помощник растянулись на голой палубе в отдалении, возле них прохаживался, зевая, боевик. Грека же Андрей увидел растянувшимся в кресле — плетенке. Усмехнувшись, Андрей пошел дальше, медленно обходя заложников.Он не увидел и не услышал ничего подозрительного, только край глаза уловил неясное движение в куче съежившихся тел. Тогда он тихо отошел, сел в свободное кресло и стал наблюдать.Двое боевиков стояли у борта, приглушенно разговаривая, один прогуливался с другой стороны от них.И спустя время движение повторилось вновь. Теперь Андрей даже разглядел его, того парня. В красной футболке с надписью и в спортивных штанах, он целенаправленно пробирался к борту. Там, привалившись спиной к заграждению, дремал еще один боевик. И автомат лежал между его ног. Парень в красной футболке явно устремлялся туда.И Андрей, поднявшись, приблизился к нему, предусмотрительно оставив свой автомат в кресле. Парень, резко обернувшись, замер в самой неудобной позе, как в детской игре замри-отомри. Глаза его были закрыты, он претворялся спящим. Андрей присел над ним, издали казавшимся острым мысом в правильном тесном кругу заложников.— Не стоит, — наклоняясь, прошептал по-русски Андрей, уже симпатизируя парню. — Зря погибнешь и все.Тот сделал вид, что проснулся и поднял голову.— Что? — испуганно, с выдохом, спросил он. — Вы что-то сказали?Андрей усмехнулся и сел с ним рядом.— Завтра вы будете свободны. Все. Зачем рисковать.Парень посмотрел ему в глаза.— Русский, что ли?— Угадай.— Не врешь?— Что?— Про завтра.— Нет.— А если и остальных за теми четверыми?— Больше не убьют никого.— А ты здесь кто?— Не важно.— Да, где только не встретишь своего русака. Где-то я тебя видел раньше. А? В Москве был?— Я везде был. Просто лежи и спи.Парень был крепкий, накаченный с обычным славянским лицом. Андрей отвернулся от него, посмотрел на спящего боевика. Тот слегка шевельнулся.— Ну и быки у тебя. На дури сидят.— Срать на них. Ты давай, пацан, возвращайся на место и сиди смирно.— Все-таки я тебя где-то видел.— Забудь.— Прикормился у них, что ли? И сладко?— Ох, пацан, больно уж ты языкастый. Все. Засохни и спи. Сам-то кто?— Я — Артем с Краснопресненской. Меня в Москве все знают.Андрей чуть не рассмеялся от такого бахвальства.— Ладно, познакомились.