подняли ее рывком.— Иди в машину и жди меня, — коротко велел Андрей.Ольга кивнула, ее отпустили, и она шарахнулась в сторону. Лежавшие вяло стонали, едва шевелясь, и она старательно обошла их и только тогда бросилась бежать к КАМАЗу, возвышающемуся над кустами.Она с силой стала открывать дверцу со стороны пассажира, но дверца не поддавалась. Ольга оставила ее, отвернулась и посмотрела на шоссе. Мимо нее проносились одна за другой три легковых иномарки. На дорогах Ферганы она уже насмотрелась на иномарки, но таких еще не видела. Были они длинные, с множеством дверей, похожие на многоножек и мчались по автостраде, оставляя за собой ветер. Видели ли ее те, кто сидел за тонированными стеклами, и что они о ней подумали?Машины пронеслись мимо, а она осталась возле грязного оранжевого КАМАЗа, снова дергая проклятую дверцу. Она не заметила, как с другой стороны сел Андрей и, перегнувшись, изнутри отпер ее дверцу.— Влазь.И он стал медленно заводить машину.Ольга в спешке схватилась за ручку и подтягиваясь, неуклюже забралась наверх.— Хлопни посильнее дверцу, — бросил Андрей, медленно выворачивая машину на трассу.Ольга от толчка упала на сидение и стала хлопать дверцей, но та не запиралась. Андрей снова протянул руку, перегнувшись через нее, и с силой захлопнул замок.Грузовик выехал на проезжую полосу и стал набирать скорость. Андрей вел машину, как опытный водитель, ровно и плавно.Ольга молчала, приходя в себя. У нее была замедленная реакция на все, и только теперь она в полной мере почувствовала страх. Трясущимися руками, то и дело поглядывая через зеркало заднего обзора на Андрея, она начала поправлять волосы и одежду, и губы ее помимо воли дрожали.И не скоро, только когда она справилась с кофтой и волосами, до нее дошло.— А где водитель? — спросила она каким-то чужим голосом.— Я за него.— Ты украл машину? — вырвалось у Ольги помимо воли, а второй вопрос застыл у нее в горле. — Мамочка, — в страхе схватившись за щеки ледяными руками, тихо пролепетала она.Но мама не могла ей помочь, и никто не мог. А Андрей, там временем, одной рукой выравнивая руль, другой начал доставать из кармана какие-то бумаги, бегло просматривать и кидать в бардачок. Потом он стал перебирать бумаги в бардачке, посмотрел какие-то документы в зеленых и синих корочках, что-то положил в карман и захлопнул дверцу.— Они же в милицию заявят, — неуверенно и испуганно проговорила Ольга.— Ты о ком? — Андрей повернулся к ней.— Ну, об этих, кто здесь ехал.— А. Уже не заявят.— Почему?— Попробуй догадаться.— Ты им заплатил?— Забудь о деньгах, пока мы не приехали.— Убил? Скажи, ты убил их?— А что бы они сделали с тобой, ну-ка скажи мне? Ты приезжая, без прописки. Изнасиловали бы тебя, а потом убили, прямо там, в лесу. Просто, чтобы ты не заявила. Да кто бы стал тебя искать? Муж что ли? Где он? Кто ты здесь вообще? У тебя даже кольца нет на пальце.Ольга задохнулась, на мгновение ее словно накрыло ледяной волной, и она оказалась одна в пустоте.— И выловили бы твой труп через месяц из какой-нибудь реки. И кто бы искал потом, — продолжал говорить, не глядя на нее, Андрей, пока Ольга ловила и не могла поймать ртом воздух.Что на нее нашло, она и сама не понимала, просто сидела с широко раскрытыми глазами и пыталась вздохнуть. Наконец она сделала вдох, шумный и глубокий, как всхлип. И тут ее прорвало. Молча, не издавая не звука, она затряслась в рыдании, зажав лицо руками. Это была разрядка, ее реакция на все, что с ней случилось. Она съежилась на сидении, склоняясь вперед, и у нее свело от боли живот.— Что бы тогда… — Андрей бросил на нее косой взгляд и поперхнулся, оборвал себя на полуслове, потом выругался и уставился в лобовое стекло.Спустя какое-то время он снова повернулся.— Эй, курить будешь? Вроде бы успокаивает.Ольга слегка выпрямилась на сидении и покачала головой, не отрывая рук от лица.— Покури, у меня слабые, с фильтром.— Я не курю, — глухо, из ладоней, и сипло из-за плача, ответила Ольга.— Да? — Андрей замолчал, вздохнул и снова уставился на дорогу. — Не обижайся, сестренка, слышишь, — продолжая глядеть вперед, сказал он. — Я не хотел ничего плохого. Просто сейчас жизнь такая: или они тебя, или ты их.Ольга отняла было ладони, чтобы ответить, но на нее снова накатило, и она судорожно зажала лицо руками.— Вытрись и успокойся. Где твой платок?Ольга, зажимаясь одной рукой, второй схватилась за пустые карманы на кофте.— На, возьми, — боясь новых рыдании, Андрей вытащил из заднего кармана джинсов сложенный квадратом большой носовой платок с синей каймой и протянул, почти что всовывая в руку и вздохнул с облегчением. — Я закурю, можно? — косясь на нее, когда она вытирала глаза и нос платком, спросил он. — Я окно открою, встречным ветром вытянет.Торопясь и нервничая, он закурил от зажигалки и, сдвинув стекло, выдохнул дым в окошко. Привычные движения успокоили его, и он жалел только, что Ольга не курит.— Знаешь что, кр…Оля, — заговорил он, зажимая сигарету между указательным и средним пальцами левой руки и чуть поворачивая при этом руль. — Если нас остановит ГИБДД, ты молчи. Я сам объяснюсь с ними. Не называй меня только по имени. Хорошо?— Хоп, — машинально повторила Ольга любимое слово своей дочери, продолжая вытирать лицо мягким платком, все еще пахнувшим хозяйственном мылом.— Что?— Хорошо.— А. А как ты сказала смешно: хлоп, — повторил Андрей, стараясь сделать это как можно веселей, но чувствовалось, что он взвинчивается понемногу.— Хоп. Ладно. Согласна, — Ольга, стараясь сделать это как можно тише, высморкалась.— Тогда, хоп. Так? Опа. Приехали. На горизонте ГИБДД. Мать иху.Ольга примолкла. Она откинулась на спинку, уронила платок на колени и смотрела, как ровно и равномерно приближается к ним будка автоинспекции. Она даже не заметила, как парень вытащил из-под полы куртки автомат.Андрей толкнул ее плечом, и она обернулась. При виде оружия у нее в который раз похолодело в животе. «Сейчас расстреляет милиционера», — с ужасом подумала она.— Наклонись вперед, — Андрей, не сводя глаз с дороги, правой рукой взялся за ее спинку. Та мягко навалилась на Ольгу, и она согнулась сильнее. Спустя мгновение спинка встала на свое место, но Ольга продолжала сидеть, горбясь. Тогда ладонь Андрея легонько нажала на ее плечо. — Расслабься, сестренка.Послушно откинувшись назад, Ольга посмотрела на водителя. Автомата у него больше не было.— Теперь внимание. Зона повышенной опасности. Атас! — Андрей картинно перевернул кепку козырьком вперед, но на лоб надвигать не стал, понимая, что это будет подозрительно.Инспектор ГИБДД поднял руку с предупреждающим знаком, и грузовая машина послушно свернула на обочину.Поспешно, чуть срывающийся рукой, Андрей раскрыл дверцу, приподнял козырек надо лбом еще выше и спрыгнул вниз. Он старался всеми своими жестами и движениями показать, что ему скрывать нечего — он полностью открыт.Ольга отрешенно сидела на своем сидении и теребила край платка, лежавшего на коленях. Андрей в это время что-то говорил, протягивая книжечку в дерматиновой обложке. Инспектор по сравнению с ним был низкорослый толстяк. Лицо его Ольга не могла рассмотреть из-за низко надвинутой фуражки. Инспектор согласно кивал, бросая редкие взгляды на машину, потом вынул из книжечки что-то сложенное и небрежно сунул в карман, а книжку вернул. Оба они: и инспектор, вертя своим жезлом, и Андрей, на ходу убирая в карман книжку, вернулись к кабине. Инспектор отпер дверцу, заглянул вовнутрь, потом с равнодушным видом прошел к кузову, но груз проверять не стал, а просто хлопнул по деревянному борту.Что-то они говорили, Андрей кивал и, кивая так, подошел к кабине, взялся за распахнутую дверцу.— Да что там, дорога, разное бывает, — говоря это, он неторопливо поднял ногу к подножке и стал подтягиваться. Был он сильный и гибкий, поэтому легко, без усилий и рывков, плавным движением поднялся в кабину.— Пока, — весело сказал он. — На обратной ходке встретимся.Гаишник кивнул и отступил, показывая жезлом, чтобы проезжал. Андрей помахал ему, поправил кепку и нажал на педаль сцепления.— Ну, поехали, — откидываясь на спинку, сказал он и снова выпрямился.Гаишник подходил к будке, когда КАМАЗ медленно и длинно миновал его и начал набирать скорость. Андрей молчал, подняв с глаз козырек кепки, и не отводил взгляда от трассы. Ольга даже обрадовалась бы, если бы парень вновь разговорился, но он как прирос к рулю. Машина разогналась, и Ольга схватилась рукой за поручень, с ужасом глядя, как на нее летит гладкая лента асфальта. Впереди был мост, и змеилась по долине ярко голубая под солнцем лента реки. Ольга никогда не видела реки шире двух метров, а тут несло свои воды лазоревое полотно, и на мосту с бетонными сваями могли разъехаться два грузовика и не коснуться друг друга. КАМАЗ, въехав на мост, грохотал по нему целых пять минут, так показалось Ольге, смотревшей вниз, на реку во все глаза.И она оглядывалась до тех пор, пока могла видеть хоть край голубой ленты. Цвет реки менялся в зависимости от того, откуда на нее смотреть: вблизи это была серо-голубая поверхность, покрытая рябью, но чем дальше удалялась река, тем ярче и лазурнее становился ее цвет. И в этой реке могли бы найти ее труп, объеденный рыбами и распухший до ужаса. От такой мысли, внезапно пришедшей ей в голову, Ольга похолодела и сжала до хруста пальцы. Какое счастье, что она еще живая. Но что ей помешает стать трупом чуть позже, когда она не будет нужна везущему ее убийце.И Ольга, уже начавшая забывать, что рядом с ней человек, взявший ее в заложники, снова почувствовала страх. Она же беззащитна сейчас, без денег, без документов. Что с ней будет, окажись она в милиции? Что же ей делать, что делать?А Андрей продолжал молчать. Он гнал машину через поля, мимо лесополос, видневшихся вдали серых крыш и дорожных указателей, пока, наконец, не свернул на проселочную дорогу. Дальше пошла сплошная тряска. Огромная машина с длинным прицепом фырчала, застревала, путалась в кустах, стреляла выхлопами, давала задний ход, разворачивалась и, наконец, остановилась, окутав траву черным дымом.— Выходи, — скомандовал Андрей.Ольга, стараясь не думать, что с ней будет дальше, отперла дверцу и спрыгнула на землю. И почему-то подумала с облегчением, что река осталась позади, далеко позади.Андрея все не было, и Ольга так же бездумно побрела по поляне, окруженной редкими старыми деревьями. Внезапно тяжелая рука легла ей на плечо.— Не туда, поворачивай к дороге, — сказал Андрей, поравнявшись с ней. Через его плечо свешивалась спортивная сумка, которой раньше у него не было, и черные солнцезащитные очки светились бегающими отблесками, окончательно скрывая его глаза. — Сейчас мы напрямую, через поля допилим до остановки и сядем в автобус, — сказал он.Ольга согласно кивнула, хотя понимала, что это не имело значения.На первый взгляд они выглядели, как обыкновенная парочка, идущая по делам и получающая от этого удовольствие. Выйдя на шоссе, Андрей даже обнял ее за талию, и, подойдя к остановке, прижался к ней, склоняясь, как можно ниже. Козырек кепки совсем скрывал его лицо.Автобус долго ждать не пришлось. Смешавшись с садящимися, они влезли в салон и уселись на заднем сидении. Быстро продвинувшись к окну, Андрей обнял Ольгу за талию, притягивая к себе и кладя сумку на колени. Ольга поневоле прижалась к его груди, а он, целуя ее, прошептал:— Терпи. Там менты.Ольга кивнула, только стараясь слегка отвернуться, чтобы он не целовал ее в губы. Андрей понял это и уткнулся ей в ухо, щекоча щеку своим дыханием и путая волосы.Два милиционера сидели впереди на их ряду. Они, повернувшись друг к другу, о чем-то разговаривали.Успокоившись, Андрей выпрямился и стал смотреть в окно, продолжая обнимать Ольгу одной рукой, а другую положив на сумку. Ольга, ища равновесие, тоже оперлась было о нее, но почувствовала под локтем что-то острое и твердое и боязливо убрала руку, а Андрей тут же крепче прижал ее к себе.«Там автомат», — подумала она, щекой прислоняясь к жесткому воротнику джинсовой куртки: — «Его!»Автобус ехал быстро, почти так же быстро, как и грузовик, и они подскакивали на заднем сидении. Андрей продолжал глядеть в окно, но рука его на плече Ольги не ослабела, сгибая ее вдвое. И не зная, куда деваться, Ольга обняла парня, прижимая при этом слишком большую для него куртку к его телу. Так они и ехали, представляя собой сладкую парочку, пока автобус не остановился.Двигался он что-то слишком долго для тех 10 километров, как показалось Ольге, и, почему-то в обратную сторону. За все это время Андрей только один раз повернулся, когда отдавал деньги кондуктору. Сейчас же он, суетливо перекидывая через плечо лямку сумки и подталкивая ее к двери, поспешил к выходу. Милиционеры оставались сидеть, и Андрей, проходя мимо них, усердно пересчитывал в ладони мелочь.Сойдя с подножки, он глубоко вздохнул и сплюнул себе под ноги. Автобус уже отъехал, люди разошлись, а он все стоял, глядя перед собой в своих дурацких солнцезащитных очках.— Пойдем, а, — сказала Ольга.— А? Да, пошли, мы вообще-то приехали.— Это Подольск?— Да. Окраина. Я жил в центре. Давай-ка отойдем.Ольга кивнула.Пройдя мимо киоска, Андрей купил себе пачку сигарет, спички и, подумав, 12 листовую тетрадь в клетку и ручку.— Знаешь, что? — предложил он, отходя. — Давай я напишу письмо, и ты отдашь его матери вместе с деньгами.— Хорошо. А где ты будешь писать?— Да в любой закусочной. Хотя бы там.«Нелля» — было написано над небольшим ларьком, возле которого стояли несколько столиков. Тут же были кабинки, скрытые плетенками, изображающими стены. Андрей уверенно прошел в одну из таких кабинок, сел за стол, опустив сумку между ног, и бросил Ольге:— Садись. Когда подойдет официантка, закажи ей два кофе. И что-нибудь поешь.С этими словами он положил перед собой тетрадь, раскрыл ее посередине и взялся за ручку. Ольге не видно было выражение его лица, склонился он над тетрадью даже ниже, чем это требовалось и так замер, ссутулившись. Ему ничего не было видно из-под очков, но он не стал снимать их, пока в кабинку не вошла девушка-официантка. Едва бросив взгляд из-под темных стекол, Андрей выпрямился и, сняв очки, небрежно бросил их на стол. Девушка была ему совершенно не знакома. Она была кореянка, а так как в городе корейцев было очень мало, Андрей бы ее запомнил, даже если бы видел мельком.— Что вы желаете? — спросила она, держа перед собой блокнот.— Два кофе, — послушно заказала Ольга.— Сладкий? С молоком?— Да, — глянув на Андрея, ответила Ольга.— Еще заказывать будете? — девушка, выжидая, смотрела на них.Ольга замялась.— Закажи себе пирожные или сэндвичи, — сказал, склонившись над тетрадью, Андрей.— Пирожное, — послушно повторила Ольга.— Какое? Бизе, заварное, бисквитное?— Бисквитное, — выбрала Ольга.— Два?— Два.— Минутку.Официантка ушла.Андрей писал, быстро водя дешевой ручкой из прозрачного пластика по странице с яркими клетками, и Ольга подумала почему-то, что у них, в Фергане, продают точно такие же ручки. Официантка принесла на подносе кофе и пластмассовую тарелку с пирожными, составила все на стол, вложила в пластмассовый стаканчик свежие салфетки и, сказав: — Приятного аппетита, — ушла, надеясь, что заказ будет увеличен.— Ешь, — сказал, не поднимая головы, Андрей.— А ты?— Я не хочу.Ольга уже проголодалась и, взяв пирожное, откусила большой кусок, пачкая губы жирным кремом, и тут же облизывая их. Сливочное масло, из которого приготовили крем, отдавало маргарином, но Ольга хотела есть, к тому же это было первое пирожное, съеденное ею на территории России, и поэтому оно показалось ей необыкновенно вкусным.Она кусала и кусала, слизывала лепестки у красной розы, облизывала губы, пока не облизала с пальцев последние крошки.— Ты, правда, не хочешь кушать? — спросила она у Андрея.— Правда, — ответил он, трудясь, как школьник на экзамене.Видно, он знал, что писать, потому что ни разу не поднял глаза от тетради. К тому же он был не великий лингвист и даже не обратил внимание на фразу Ольги, имеющую в России несколько другой смысл, чем вложила в него она.Ольга же за считанные минуты расправилась и с другим пирожным, облизала пальцы и тут вспомнила о носовом платке, оставленном видно в КАМАЗе. Вздохнув и потерев рука об руку, она выпрямилась. Андрей, закончив писать, сидел и смотрел на нее, криво улыбаясь, и при этом выглядел притихшим и растерянным.— Уже? — торопливо спросила Ольга, чувствуя себя его должницей. — Мне идти?— Пей кофе.Ольга кивнула, склонилась к чашке. Кофе показалось ей тоже вкусным.— Вот тебе адрес, прочти, понятно написано? А вот письмо, отдашь его матери. Положи в карман. Сегодня она должна быть дома. Если вышла в магазин, подожди на лестнице. Если я ошибся, и она на работе, то пройди до конца квартала, там двухэтажное здание, написано: АРХИТЕКТУРА. Мать там работает вахтером. Отдашь ей письмо и деньги, скажешь, что у меня все в порядке, только не рассказывай, как мы с тобой познакомились. — Андрей откинулся на спинку стула и расстегнув куртку и воротник рубашки, достал из-за пазухи обвернутый черным целлофаном объемистый сверток. — Вот деньги, спрячь.— Куда? — заволновалась Ольга, оглядывая себя. Она вообще излишне суетилась и нервничала. Страх еще не оставил ее.Андрей молча вынул из кармана куртки пачку российских рублей.— Неси пока в руке. Найдешь ларек, купишь дешевую сумку или пластиковый пакет. Потом сядешь на семерку и доедешь до Дома Строителей. Это твоя остановка. Иди.Ольга торопливо допила кофе и только тогда догадалась взять из стаканчика салфетку.— Я пошла, — сказала она, вытерев губы, потом беря в руки пакет и поднимаясь.— Подожди.Андрей выглянул из кабинки. Рядом никого не было.— Я хочу сказать: если тебя…ну…милиция может следить за домом. Если тебя поймают и спросят про меня…— Что тогда? — затаив дыхание, спросила Ольга.— Скажи все как есть. Письмо они все равно отдадут матери. Только не говори, где я сейчас, скажи, что не запомнила.— Скажу.Ольга замолчала, наклонив голову. В конце концов, Андрей ничем ее не обидел — если не считать того, что взял в заложники.— Верь мне, ладно.— Иди.— Я все сделаю, как ты сказал.— Возвращайся скорее.— Да, я быстро. Я все сделаю.Она быстро, действительно быстро, вышла из кабинки и почти побежала по каменным плиткам, которыми была вымощена вся площадка. Официанты, сидевшие за крайним столиком, удивленно вскинулись, и девушка-кореянка бросилась к кабинке. Андрей по-прежнему сидел спиной ко входу, уже застегнутый на все пуговицы, и, склонившись над столом, тянул кофе.— Что-то еще хотите? — спросила девушка, потому что он не оборачивался.— Пива, — сказал Андрей, продолжая глядеть в чашку.Ольга купила в ларьке пакет с нарисованной на нем рекламой косметики и положила в него сверток. Она никогда не ценила деньги особенно высоко, может потому что у нее их никогда не было, поэтому сердце ее билось ровно, и боялась она только одного: разозлить Андрея.Подойдя к остановке, она огляделась и тут подумала, что не знает в какую сторону ей садиться: в эту или противоположную. Тогда она решила спросить. На остановке стоял мужчина средних лет в рубашке и шортах, и курил сигарету без фильтра, то и дело сплевывая себе под ноги.— Извините пожалуйста, скажите, — начала Ольга, сделав к нему один шаг. — Как я могу доехать до Дома Строителей.Говорить она старалась вежливо, считая, что так говорят все в России.— До Дворца что ли? — смачно сплюнул под ноги мужчина, а Ольге показалось, что — ей в лицо. — Садитесь на семерку и катитесь…— Спасибо, — сдавленно выговорила Ольга.— Не за что. Из республик что ли вылетела?— Д…да.— Вот твой динозавр, садись.Подъехал автобус, на которым была написана цифра «7». Ольга подошла к ближайшей от нее передней двери и стала ждать, когда все выйдут.— Чего встала, — хриплым голосом закричала на нее толстая женщина с повязкой на рукаве. — Иди назад. Деревня матушка.Женщина была кондуктором, и Ольга послушно бросилась к запертой еще задней двери. Вот она открылась, и Ольга поднялась на ступеньки. Садилась она одна, и автобус сразу тронулся. Это был знакомый, почти родной «ЛАЗ». Многие сидения пустовали, и Ольга, пройдя вперед, села к окну. Изредка она отрывала взгляд от стекла и рассматривала пассажиров. Такие же, как и в Фергане и все-таки не такие. Одеты мужчины были в основном в футболках и шортах, а у нее дома носили брюки и рубашки. В шортах или бермудах были и большинство женщин, даже те, кому за сорок. Улицы же казались не чище, дома не новее ее родного города. Но все равно тут все было чужим. Воздух, небо, облака и солнце — все чужое. Какая там родная земля, родина предков — шкуру бы спасти, да невредимой остаться. Кто она? Где она? Найти мужа — и это сейчас казалось невероятным. Самой бы не потеряться без денег, без документов.И ни разу Ольга не подумала взять этот сверток, лежавший в ее пакете, и предательством купить себе уверенность в завтрашнем дне. Она была очень несовременной, эта 22 летняя женщина.Женщина-кондуктор подошла к Ольге, задумавшейся у окна, и тронула ее за плечо.— Алло, деревня, деньги давай.Ольга достала из кармана смятую бумажку и протянула ей, боясь, что этого мало, но кондуктор, сунув эту бумажку в карман, стала копаться в сумке через плечо, звеня мелочью.— Куда едешь? — спросила она.— В Дом Строителей.— Через две остановке, не проспи, — и она протянула ей горсть монет.Ольга подставила руку, и из мясистой ладони кондукторши посыпалась мелочь прямо в узкую маленькую ладонь.Кондукторша хмыкнула и покачала головой, а Ольга, сжав кулак, пересыпала мелочь в карман. Довольная тем, что деньги не пересчитали, кондуктор сказала, уже отходя:— Я тебе позвоню, не бойся.Ольга не обратила внимания на ее слова, снова задумавшись. Тоска по дому, по матери и ребенку, тоска по мужу сжала ее грудь.Дорога казалась долгой. Кондуктор забыла про нее. И тогда Ольга подумала про Андрея. Это получись не намеренно, и она вздрогнула, как только представила его. Беглый солдат по складу своего характера был завоеватель, агрессор, а она — спокойный, мирный человек. Конечно же, Андрей ей не нравился — она всегда боялась таких. Ольга и раньше встречала подобных ему. Эти люди бывали неуживчивыми, скандалили с окружающими, доставляли неприятности сотрудникам, соседям, родным, милиции. Даже мелочи в нем были ей не приятны. Ее просто коробило от его привычки постоянно тереть лицо, от его подвижности, худобы. А тон! Эта вечная насмешка в голосе, словно весь мир забавляет его.Углубившись в мысли, Ольга и не заметила, как автобус подъехал к нужной остановке, и обязательно бы пропустила, если бы кондуктор снова не толкнула ее в плечо.— Алло, приехали. Дворец, твой выход.— Спасибо.Ольга вскочила и пошла к выходу следом за кондуктором. Та встала в дверях, а Ольга спрыгнула