уберу. Что здесь, еда? — она быстро склонилась к пакету, взяла, но неудачно, и оттуда вывалились зеленые купюры.— Я только хотела отдать ему деньги, чтобы он мог питаться, — растерянно проговорила Ольга.— Это? Ему? Не беспокойся, дочка, я сама ему все буду покупать. Да он у меня только сыры и масло будет есть, только сыры и масло.— Дайте сюда, — неожиданно появившаяся девушка с необычным оттенком больших зеленых глаз вырвала у пожилой женщины пластиковый пакет и подобранные деньги. На девушке был белый халат и белая шапка врача, но она была слишком молода даже для интерна. — Я сама все сделаю. Я его соседка по дому.Ольга видела ее в ординаторской и ничего не сказала, а женщина просто зашипела от злости.Девушка же, не обращая ни на кого внимания, быстро вышла из палаты. Ольга — за ней. А женщина, оставшись, встала на колени и, достав из-под кровати две 100 долларовые банкноты, спрятала их в рукаве, совершенно не обращая внимания на то, что кровать дрожит и трясется от плача искалеченного мальчика.— Алена Андреевна, у Олега опять кровь на бинтах.— О, господи, иду.— Спасибо большое. Идемте, — быстро сказала девушка и вывела Ольгу в коридор. — Я здесь прохожу практику. Вон там, возле окна, можно покурить.Ольга взглянула на нее внимательнее. Высокая, сантиметров на десять выше Ольги, очень стройная, девушка похожа была на манекенщицу. Умело наложенная косметика прекрасно подчеркивала ее достоинства, а недостатков у нее и не было.— Спасибо, я пойду.— Да, понимаю. Не беспокойтесь. Еду я все равно приношу Олегу, а деньги ему и так пригодятся. Мои родители любят Олега, как сына, а папа обещал через завод направить его в реабилитационный центр. Все устроится и будет хорошо. Так и передайте Андрею.— Что?— Я понимаю. Просто скажите, что отдали пакет Наташе Соловьевой, ладно. Я здесь практику прохожу. Ну и потом ничего не изменится. Скажите еще, что я не верю ничему плохому, что говорят о нем.— Да, да, до свидания.— А вас тоже ищут! Осторожнее.— Что?Ольга быстро побежала к лестнице, а Наташа: красивая и ухоженная, грустно смотрела ей вслед, жалея, что это не она спешит в неизвестность.Ольга же быстро сбросила халат в гардеробной и развернулась уходить, когда ее схватили за локоть.— Что тебе надо! — вскрикнула она, поворачиваясь и вырываясь.Перед ней стоял высокий молодой мужчина с темными волосами и приятным прямоугольным лицом.— Поговорим? — было в голосе и облике молодого человека что-то властное. И тон, и поза его говорили о стремлении доминировать.— Кто вы? Я позову милицию.— Не надо. Милиция здесь, — продолжая держать ее за локоть, проговорил парень, показывая другой рукой красную книжечку.Милиция. Милиция! Ольга рванулась, выкручивая руку, и случилось чудо — ей удалось вырваться. Стремглав она бросилась бежать.— Дура, зачем тебе это надо! — закричал парень, кидаясь следом за ней.Ольга неслась к выходу, толкнула на бегу медсестру, несущую инструменты в стерилизатор, нянечку с кипой чистого белья и вылетела в дверь. Она налетала на каких-то мужчин в костюмах, на женщин и бежала дальше, пока не оказалась за воротами. Она в горячке еще сообразила, что нельзя бежать к Андрею, и сорвалась в сторону. Забор, забор, везде забор, потом здание, потом магазин. Боясь переулков, Ольга бежала по ровному и прямому тротуару центральной улицы, толкая редких прохожих, и на этой дистанции ее нагнал парень. Он снова схватил ее за локоть.— Да чего ты боишься.— Пусти!Ольга рванулась, оглядываясь, и увидела, как Андрей, запыхавшийся от бега, возник за спиной парня и ударил жестко и сильно. Сумка висела у него через плечо поперек груди, как носят школьники в Фергане, и руки его оставались свободными. Молодой милиционер пошатнулся, не выпуская ее локтя. Андрей ударил снова, и парень упал вперед и вбок, тяня Ольгу за собой.— Дерутся что ли?— А вон тот к девушке пристал, а этот вступился.— Ну надо же. Раритет.Андрей пнул милиционера носком тяжелого армейского ботинка, и тот выпустил Ольгу, со стоном переворачиваясь на бок и поджимая колени.Ольга повернулась к Андрею и увидела его побелевшие губы. А потом… он вытянул перед собой руку, сжимающую небольшой вороненый пистолет с толстым злым дулом.— Нет! Не надо! — закричала Ольга, вне себя хватаясь за эту руку и тяня ее вбок. — Он не бандит, он милиционер.Прохожих, остановившихся посмотреть, как ветром сдуло при виде оружия. Андрей, забыв пистолет в руке, рванул другой рукой Ольгу и бросился с ней между домов. А милиционер, поднявшись на локте, целился в них из табельного пистолета, похожего на тот, который был у Андрея, но не мог поймать убегавшего на пляшущую мушку. Тогда он, хрипло выплевывая ругательства, стал подниматься.Ольга даже в школе была плохой бегуньей, а теперь и подавно. Задыхаясь, она неслась за Андреем, едва не падая на бегу.— Стой, — наконец в отчаянии выкрикнула она, хватаясь за его руку и второй рукой. — Я больше не могу.Андрей услышал и остановился.— Спрячь это!— Что?— Оружие.Андрей криво усмехнулся, глядя на правую руку, и привычно засунул пистолет за пояс, застегнув нижнюю пуговицу у куртки. Потом он снял через голову ремень сумки и перебросил через плечо.— Идем.Шагом и очень быстро, так, что Ольге приходилось бежать следом, он пошел по узким кривым улочкам, зажатым огородами и заборами.— Мы не заблудимся? — спросила Ольга, то отставая, то догоняя его.— Я здесь вырос.— Надеюсь.У Ольги уже закололо в боку, когда Андрей остановился возле бетонного забора неровного окрашенного в небесно-голубой цвет. Но по этому небу плыли облака и даже тучи.— Что? — тревожно спросила Ольга.— Иди за мной и сделай вид, что кого-то ищешь, — сказал Андрей. — Это «Архитектура», тут работала моя мать, и меня здесь знают.— И что же?— Нам надо попасть на 3-й этаж.— А как?— Иди за мной. Если что, выбирайся сама.Больше не говоря ни слова, Андрей завернул за угол и поднялся на крыльцо 3-х этажного здания с окнами, окруженными бетонными жалюзи. Здание было старым, украшения из каменной крошки стало осыпаться, стекло на надписи треснуло.Уверенно Андрей открыл стеклянную дверь с металлическими перекладинами и быстро вошел в холл. Там курили и разговаривали несколько мужчин, и Андрей прошел мимо них, свернув в длинный коридор. Ольга шла за ним, и на нее мужчины обратили внимание, скользнув равнодушным взглядом, а один из них обернулся и сплюнул в плевательницу.Ольга ускорила шаг и увидела Андрея уже в конце коридора. Она кинулась за ним. Вот он свернул. Свернув сама, Ольга увидела его на верхней площадке узкой лестницы. Весь лестничный пролет был пуст, и Андрей махнул ей. Поднимаясь через две ступеньки, Ольга чуть не налетела на женщину, вышедшую на площадку второго этажа и спускающуюся вниз.— Здрасьте, — от растерянности бросила Ольга.— Здрасьте, — в тон ей ответила женщина низким грудным голосом.А Ольга, не оглядываясь, пошла наверх, на каждом шагу замирая и ожидая вопроса. Но женщина исчезла в коридоре, шум дверей поглотил ее.— Быстрее, — поторопил сверху Андрей.Ольга уже, шагая через три ступеньки, с усилием, достигла верха.— Смотри, если кто появится, скажешь.— Ладно.Ольга повернулась, смотря вниз. Что-то за ее спиной щелкнуло, скрипнуло, и голос Андрея позвал ее.— Оля.Она обернулась. В полутемном мрачном коридоре с низким потолком, возле открытой настежь двери стоял Андрей.— Все спокойно, — сказала Ольга.— Хорошо, заходи.Ольга вошла первой, Андрей — за ней и быстро запер за собой дверь. Комната оказалась небольшой, темной, пыльной и заброшенной. По углам небольшого помещения лежали горы сложенных матрацев, подушек и раскладушек. Стекла на окнах, там, где должны быть занавески, были закрашены краской, и из-за этого свет совсем не попадал в комнату. Выходили окна во двор, и жалюзи на них не было.— Здесь перекантуемся, — Андрей обошел ее, бросил на гору матрацев сумку и сам повалился рядом, снимая солнцезащитные очки.— А нас не найдут? — спросила Ольга, все еще беспокойно оглядываясь.— Нет, сюда никто не заглядывает. Падай, давай.Ольга села, прислонилась к покрашенной стене.— А зачем здесь все это?— Раньше, при Союзе, сюда приезжали командировочные и жили тут. А за стеной актовый зал, там на Новый год ставили елку. Мы с братом много лет сюда ходили на утренники. Мать сперва работала тут чертежницей, потом перевелась в вахтеры, когда заболела.— А чем она заболела?— У нее был инфаркт. Мне как раз в армию нужно было идти, а у матери инвалидность. Мне дважды давали отсрочку по полгода.— Сколько тебе теперь?— 20. Почти что. — Андрею почему-то захотелось быть хоть чуть-чуть старше.Ольга замолчала, а потом вспомнила, что не рассказала ему про больницу.— Я говорила с врачом. Там женщина, София Николаевна, сказала, что Олег уже поправляется.Видно было, как в темноте Андрей кивал, приглаживал короткие волосы и снова кивал. Ольга, гладя на него, продолжала:— Только он нервничает… А деньги взяла девушка, Наташа Соловьева, сказала, что ваша соседка. Она и еду ему приносит и вообще, обещала заботиться. Ты знаешь ее?— Да.— Она, правда, будет ему помогать?— Если сказала, значит будет.— Еще она сказала, что не верит ничему плохому о тебе.— А.Ольга вспомнила точеное, овальное лицо с большими грустными глазами.— Она любит тебя, — почему-то сказала она.— Теперь это уже никому не надо. Мы хотели с ней пожениться после армии.— Может еще поженитесь.— Уже нет. Такой, как я, не для нее. Ладно, не стоит об этом думать. Спасибо, если она позаботится о брате.— Значит я правильно сделала, что оставила ей деньги.— А что еще ты могла сделать.— Хорошо, что ты не против. Только, боюсь, у нее заберут деньги. Там же из милиции были.— Не переживай за нее. На сколько я ее знаю, много им не получить. Кто там их считал. Не будем об этом. Когда к тебе прицепился мент?— В гардеробе. Он сказал, что хочет поговорить со мной, и я побежала. Знаешь, мне кажется, что твой сосед, старик такой худой и длинный, заявил в милицию.— А. Штык ржавый.— Что?— Мы его так звали. Ржавый штык. Он офицер в отставке, у нас физру преподавал.— Он все выпытывал у меня, кто я и откуда.— Он. Для него — если я дезертир, под расстрел меня. Да они и без него везде своих козлов понаставили. Я знал это. Извини, что тебя послал. Дурака я свалял. Ладно, поспи ляг, ночью мы уйдем.— Ты тоже.— Хорошо. Вот бери матрацы, стели. На подушку. Спи, я разбужу тебя.— Спасибо.— Если в туалет захочешь, терпи до ночи.— Мне не хочется. Не с чего.— Хорошо, хоть ты поела.— А ты?— Я обойдусь. Сигарет нет, вот что плохо.— Как? Ты же купил пачку.— Когда это было.Ольга с удивлением поймала себя на том, что разговаривает с ним, как разговаривала с мужем, когда оба, усталые, приходили с работы.Она заснула не сразу, долга лежала на боку и смотрела на Андрея, пересевшего в угол к окну. Его профиль еще выделялся на фоне более светлого стекла. Парень откинул голову к стене, прислонившись затылком к холодному бетону и крутя в руках кепку. Она уже не боялась его, а просто смотрела, свернувшись калачиком. Он же не замечал ничего, сидел и думал о своем.Постепенно Ольгу сморил сон. Она только лишь на минутку закрыла глаза и тут же почувствовала руку Андрея на своем плече.— Оля, Оля, вставай, нам надо идти.Ольга села на матрацах, протирая глаза в полной темноте.— Поднимайся.Сильные руки Андрея взяли Ольгу под мышки и подняли.— Я иду, иду, хорошо, спасибо, — сонно бормотала она, делая вперед несколько неуверенных шагов и натыкаясь на что-то под ногами. Андрей вовремя поддержал ее, чтобы она не упала, и только тогда Ольга окончательно проснулась. Опустив голову и вглядываясь под ноги, она побрела за ним. Она плохо видела в темноте и потому не любила ночь, хотя и часто работала в ночную смену.— Осторожно, — сказал ей Андрей, помогая перейти порог.Он закрыл за собой дверь, даже не пробуя запереть. В коридоре горели две слабые лампы под мутными плафонами.— Спустимся на второй этаж, — прошептал Андрей, и первый пошел вперед, закидывая за плечо сумку. Ольга, глядя под ноги, пошла за ним. Когда она спустилась, Андрей уже стоял возле окна и открывал его. — Я выпрыгну и поймаю тебя.— Хорошо, — кивнула Ольга, как-то не задумываясь, что до земли не меньше трех метров: в здании был еще полуподвал.Андрей спрыгнул легко и уже стоял, протянув руки в тусклом свете навесного фонаря.— Ну. Я жду. Прыгай.Было страшно, темно.— Да прыгай же. Долго еще ждать.Ольга села на подоконник, вздохнула.— Ну.Она сорвалась вниз, расставив руки и крепко зажмурившись. Руки Андрея подхватили ее. Он переступил, чтобы устоять и поставил ее на землю.— Теперь идем.— Куда?— В Москву.Он обнял ее за плечи, как делал все время, увлекая в тень от здания подальше от света фонаря.— Пешком или автостопом?— Как повезет.— Ну нет. На самосвалах я больше не езжу.— Это был не самосвал.— А скажи честно, Андрей, ты их правда убил?— Это важно?— Не знаю.— Один из них бросился на меня с ножом. И еще они могли заявить в милицию. Тогда я боялся этого.— А сейчас?— Мы уже все решили. Сейчас мы должны добраться до Москвы и найти твоего мужа.— Спасибо, Андрей. Только я не хочу, чтобы ты еще кого-нибудь убил.— Я не считаю, что я убил ценных членов общества.— Ты можешь это решать?— Да ну тебя.— Андрей, правда, даже я боюсь тебя.— Зачем?Андрей остановился и уставился на нее. За это время они уже сошли с главной улицы и теперь пересекали темный переулок.— Меня напугало, что ты ни за что хотел убить того милиционера.— Да он же целился нам в спину.— Не знаю, Андрей. Просто пообещай, пожалуйста, никого не убивать.— Даже ментов?— Конечно. Они такие же люди.— А если они меня?— Давай, постараемся, чтобы жертв больше не было.Не успела она это сказать, как Андрей с силой толкнул ее к стене ближайшего дома и сам всем весом навалился на нее, швыряя сумку под ноги и тяжело дыша. Свет фары осветил ее, и мимо проехала милицейская машина.— Черт. Теперь пойдут патрули. Они знают, что у меня оружие. Идем, — Андрей отступил и поднял сумку.Они петляли дворами, перебегали улицы по-воровски, в темноте. И в ночной тишине, в темноте дворов, Ольга услышала перелив струн. Так играет только крутая дворовая шпана. Ольге совсем не хотелось идти туда, но Андрей шел напрямик, оставив Ольгу позади, прыгая через рытвины и выбоины.Парни расположились на скамейке и на корточках на тротуаре. Андрей прошел мимо, не замечая их. Ольга же приостановилась, потом пошла медленнее. Парни вскочили на ноги, окружая ее.— Андрей! — закричала Ольга отчаянно.Тот словно удивившись, оглянулся и вроде бы тихонько присвистнул. Парни были молодые, 16–17 лет и даже младше. Они как-то разом умолкли, оглянулись и расступились. То ли парни признали старшего, то ли не совсем обычный свист что-то для них значил, но они смешались, развернулись, дурашливо заплетая ноги, и расступились, пропуская Ольгу по живому, хихикающему коридору. Не могли же они так, сразу, потерять лицо.Андрей не двигался, дожидаясь. Ольга подбежала к нему, и когда он обнял ее, сама тоже обхватила его спину.Какое-то время они молчали, продолжая петлять в тесноте дворов.— Кругом патрули, — наконец проговорил Андрей. — Сейчас в пятый раз менты проехали. Что будем делать?— А если тебе сдаться, это не поможет?— По-моему, мы твоего мужа ищем.— Да я сама его найду.— Пошли. Ты вон просто по улице одна пройти не можешь. А сдаваться, это значит обеспечить себе билет на пожизненное. Говорят, это даже хуже вышки.— За убийство?— Да дело не в этом. У меня в сумке автомат и куча зеленых. У нас деньги стоят дороже жизни.— Что же тогда будем делать?— Выйдем за город и лесом дойдем до Москвы.— А далеко?— В обкружку километров 17 набежит, а по магистрали — 10. Только там тоже менты патрулируют. Ну, идем. А то начнет светать, и мы не сможем выйти из города.— А одним в лесу не опасно?— Черт его знает. Давай там посмотрим, ладно?— Пошли. А потом куда?— Ты же сказала, к мужу.— Знаешь, у меня его адрес остался в записной книжке, в сумке. Я не помню.— Ну, если в сумке, значит, там уже менты побывали.— Есть еще Женин адрес, он у меня на конверте, в кармане. У Вити я все равно только почтовое отделение знала. Он мне в основном смс-ки присылал.Измученная, истерзанная Ольга, не чувствуя от усталости ног, поднималась по лестнице крупнопанельного дома. Андрей, такой же собранный, без единого усилия, шел за ней. На нем, по-прежнему была его кепка и черные очки. Куртку он выбросил в лесу, оставшись в одной клетчатой рубашке, и сумка все так же свешивалась с его плеча.Остановившись у нужной квартиры, Ольга позвонила.— Хоть бы Женя была дома, — бормотала она.Андрей привалился к косяку и терпеливо ждал.— Кто там? — спросил из-за двери тонкий женский голос.— Я. Ольга Дягина. Открой.За металлической дверью смолкли. Защелкали замки, и она распахнулась. На пороге стояла худенькая, невысокого роста девушка с волосами темно-каштанового цвета, накрученными на разноцветные бигуди, но при полном макияже.— Блин! Ольга! С ума попрыгали.— Здравствуй, Женя.— Ну, Оленька, ты даешь! Я же тебя ждала в начале недели. Вчера уже твоя мать звонила. Ты давай, проходи, где твои вещи?— Подожди, Женька. Я не одна.— Да? А с кем? — девушка выглянула за дверь. — Ого. Входите.Она попятилась, пропуская Ольгу, и легонько дотронулась до ее щеки губами.— Я тебя испачкала губнушкой, это с вазелином, лечебная, пачкает ужасно. Разувайтесь, проходите. Привет. Не стесняйся.Андрей улыбнулся одними губами и тоже переступил порог.— Запри дверь, ладно, — тонко и на высокой ноте крикнула из кухни Женя, и Андрей с облегчением исполнил это. — Я чайник поставлю. Вы что пить будете? А? — она выглянула из кухни.Живя в Москве, девушка еще больше похудела. Она очень следила за собой, часто посещала солярий, тело ее покрывал ровный слой загара, но лицо осталось все таким же улыбчивым, задорным.Ольга бессильно сидела на диване.— Воду, — тихо сказала она.— Да что с тобой, Оля? Ты заболела? Что случилось?— Я потеряла документы.— Как? Все? Вот, блин! — Женя в детстве, живя в Узбекистане, сильно материлась, при этом используя такие выражения просто, чтобы заполнить паузу в разговоре. В Москве же, работая с клиентами, бессознательно заменила нецензурщину похожими словами — паразитами, которые использовала так же для сцепки фраз.— Да. И сумку, и деньги. Все.— А он?— Кто?— Ну, этот. С тобой.— Он — родственник.— Витин что ли? Он похож на него. Со спины… — Женя оценивающе посмотрела на парня, сидевшего в кресле, и сказала: — Слушай, блин, родственник, может быть, все же ты снимешь очки. Здесь вроде бы солнца нет.Ольга покраснела, думая, что она обо всем догадалась, а Женя продолжала.— Здесь тебе не Фергана, когда кишлак всякий нацепит типа модные аксесуары и в них спать ложится.Андрей молча снял очки, бросил на журнальный стол кепку, а рядом — положил их.— Вот так лучше, — Женя критически осмотрела парня. — А он правда похож на Витю. Брат что ли?— Троюродный, — коротко ответил Андрей.— Ну, я готовлю обед? А вы пока искупайтесь. Кто первый пойдет? — Женя выжидающе посмотрела на обоих.— Иди ты, — сказала Ольга Андрею.Тот так же молча поднялся.— Вот тебе полотенце, — сказала Женя, доставая из-под дивана чемодан и открывая его. — А ты вытрешься моим.Андрей взял полотенце и пошел к ванной.— Постой, а белье у тебя есть? Раз вещи украли…то…— Нет, — за Андрея ответила Ольга.— Тогда постой, — Женя подошла к тумбочке и достала оттуда трусы и майку и протянула парню. — Они не новые, но стиранные. Я сама стирала в «Тайде», так что не брезгуй.— Пойдет, — едва разжав губы, бросил Андрей, взял вещи и пошел в ванную.— Кто он? — Женька к этому времени успела включить в розетку электрический чайник и плюхнулась рядом с Ольгой.— Андрей? Человек.— Он бритый. Он сидел? Только не говори мне, что эта стрижка под обезьянку — последний писк моды. Я же парикмахер-стилист. И что у него в сумке, если там даже белья нет. Она тяжелая.— Ты трогала?— А как, по-твоему.— Господи, Женька. Я уже сама не знаю, что и как.— Влипла что ли? — Женя медленно поднялась, одним глазом взглянув на щелкнувший чайник. — Ты? Тихоня и примерная девочка? Вот блин, это прикол. Я выпадаю в осадок. Кто же он. Мафия? Наркотики?— Дезертир.Женя и Ольга разом обернулись. Андрей, весь мокрый, стоял в одних трусах на пороге и вытирался полотенцем.— Дезертир? Ты? Какой?— Из армии.— Сколько тебе лет?— 20. Почти.— Всего-то? И что же?— Меня ловят. Я прячусь.— Интересная жизнь. А зачем тебя ловят. Я никак не въеду.— Я сбежал из армии.— И все? Во дают. У нас рэкетиры два дамских салона сожгли, а они дезертира ищут. Ну и прикол. А в сумке у тебя что? Автоматы или гранаты? Я могу помочь с клиентом. За сколько продашь? Ну и комиссионные мне, конечно.— Спасибо, не надо.— Что не надо.— Покупателя.— Значит там и вправду оружие?Андрей кивнул.— А почему не продаешь?— Самому нужно.— Конкретно сказал. Грабить будешь? Банк или магазины?— Ничего он не будет. Мы Витю хотим найти.— И все? А зачем тогда вам