Распрямив плечи, он ускорил шаг. Через минуту подошел к парковке и остановился как вкопанный. Его снова захлестнула тошнотворная волна паники. У парковщика, наверное, есть журнал, куда он заносит номера автомобилей. Если он записал номер машины, Кен пропал. Парковщика непременно допросят. Полицейские опишут Кена, старик его вспомнит. Останется лишь раскрыть журнал и найти номер авто. Через полчаса копы будут у него дома. Потрясенный этой мыслью, Кен спрятался в темном переулке, соображая, как быть. Со своего места он ясно видел сторожку у ворот. Там горел свет. У окна, уткнувшись в газету, сидел парковщик. Нужно было выяснить, ведет ли он записи. Прежде чем уехать, следует убедиться, что у старика не сохранилось номера машины. Если журнал все-таки есть, придется его уничтожить. Прислонившись к стене, Кен не сводил глаз со сторожки. Возможно, кто-то зайдет за автомобилем. Старик выйдет, и у Кена появится шанс проверить, есть ли там журнал. Но сейчас пятнадцать минут третьего. В такой час вряд ли кто-то будет забирать машину. Время на исходе. Ждать – непозволительная роскошь. Собравшись с духом, Кен вышел из переулка и направился к парковке. Дверь сторожки была открыта. Кен вошел. Старик поднял взгляд и удивленно кивнул: – Поздно вы, мистер. – Угу. – Кен пошарил глазами по сторожке. У окна стоял стол, заваленный старыми газетами. На нем была кастрюля, газовая плитка, несколько грязных фарфоровых кружек и еще более грязное полотенце для рук. Рядом лежал замусоленный, раскрытый на середине блокнот. Кен подошел ближе. – Ну и гроза, – продолжил он. – Еле дождался, пока она кончится. Он скользнул взглядом по странице блокнота, по аккуратному столбику автомобильных номеров. Его номер был третий снизу. – Все еще дождит, – заметил парковщик, раскуривая зловонную трубку. – Ну, тут уж ничего не поделаешь. У вас есть садик возле дома, мистер? – Конечно, – ответил Кен, сдерживая дрожь в голосе. – По-моему, дождя не было уже дней десять. – Это точно, – сказал старик. – А розы у вас есть, мистер? – Только их и выращиваю. Да еще сорняки. – Кен встал спиной к столу. – У меня та же история. – С трудом поднявшись на ноги, парковщик подошел к двери и взглянул на облачное небо. Схватив блокнот, Кен спрятал его за спиной. – У вас что, нет сменщика? – спросил он, встав рядом со стариком. – Есть. Придет часов в восемь. В моем возрасте не очень-то спится, мистер. – Может, и так. Ну, до свидания. Мне выспаться не помешает. Кен вышел во тьму и подставил вспотевшее лицо каплям дождя. – Сейчас, отмечу в книжке, – сказал парковщик. – Какой у вас номер? Сердце Кена застыло и тут же забилось с удвоенной скоростью. – Номер? – машинально переспросил он. Старик подошел к столу и сдвинул газеты. – Где же книжка? – бормотал он. – Ведь только что здесь была. Сунув блокнот в карман брюк, Кен взглянул на «паккард» у ворот. Прочел номерной знак. – Тэ-икс-эл, тридцать три, сорок пять, – сказал он. – Чертова книжка, ведь прямо здесь лежала. Вы ее не видели, мистер? – Нет. Ну, мне пора. – Кен сунул старику полдоллара. – До свидания. – Спасибо, мистер. Повторите, какой у вас номер? Кен повторил. Старик записал его на полях газеты. – Вечно все теряю. – Счастливо оставаться, – сказал Кен и быстро пошел к машине. Сел за руль, завел двигатель и, включив габаритные огни, поехал к воротам. Старик вышел из сторожки и помахал ему вслед. Кен отключил «габариты», нажал на педаль газа и вылетел с парковки. Он не включал фар, пока не оказался на главной улице. Там он сбавил скорость и направился к дому. Глава четвертая I Звонил будильник. Кен очнулся от тяжелого сна. Хлопнув ладонью по кнопке звонка, открыл глаза и, толком не проснувшись, окинул взглядом знакомую спальню, залитую утренним солнцем. Перед глазами пронеслись события прошлой ночи – ярко, словно в кино. Сон как рукой сняло. Кена охватил холодный липкий ужас. Он взглянул на часы. Было начало восьмого. Отбросив простыню, он свесил ноги с кровати, сунул их в тапочки и ушел в ванную. Голова раскалывалась. Из зеркальца для бритья на Кена смотрела бледная, вытянутая, отекшая физиономия с воспаленными глазами. Побрившись и приняв холодный душ, он почувствовал себя чуть лучше, но голова никак не проходила. Вернувшись в спальню, он оделся. Поправляя галстук, думал, как скоро найдут тело Фэй. Если она жила одна, может пройти несколько дней. Чем позже, тем лучше для Кена. За это время воспоминания свидетелей смажутся. Парковщик уже не сможет как следует его описать – разве что полиция допросит его сегодня или завтра. Блондинка, скорее всего, тоже не отличается долгой памятью. Но Кен не питал иллюзий по поводу Сластинса. Этот запомнил его как следует. – Черт! – сказал он вслух. – Вот же угораздило! Так, держи себя в руках. Делай вид, что ничего не случилось. Главное, не нарваться на Сластинса или блондинку. Заметить их первым. Кен отправился на кухню и поставил чайник. Пока вода закипала, он думал, как избавиться от испорченного костюма. Он прочел немало детективных рассказов и понимал, насколько опасно держать эту одежду дома. Не важно, как хорошо выведены пятна. В полицейской лаборатории их все равно обнаружат. Костюм – самый больной вопрос. Кен только что купил его, и Энн тут же заметит, что обновки нет на месте. Но оставить его нельзя: вчера несколько человек видели Кена в этом наряде. Если полиция найдет его здесь, Кену конец. Избавиться? Проще сказать, чем сделать. Нужно что-то придумать, и побыстрее. Налив себе кофе, Кен ушел в спальню. Поставил чашку и подошел к костюму – вчера он бросил его на спинку кресла. Тщательно осмотрел серую ткань в ярком свете утреннего солнца. Оба пятна были не просто заметны: они бросались в глаза. Кен вспомнил про обувь. На ней тоже будут следы: дома у Фэй он наступил в лужу крови. Он взял туфли в руки, хорошенько рассмотрел. На левой нашлось пятно. Итак, обувь тоже на выброс. Присев на край кровати, Кен выпил кофе. Неужели этот страх, это напряжение будут сопровождать его до конца жизни? Закуривая, он заметил, как сильно дрожит рука. Несколько минут сидел неподвижно, размышляя, куда деть одежду. К счастью, костюм был куплен в крупном универмаге. Подгонять его не пришлось, и Кен заплатил за него наличными. Как и за туфли. Скорее всего, продавец его не запомнил. Воскресив в памяти отдел готового платья с его стройными рядами костюмов, Кен кое-что придумал. Сегодня же утром он отнесет окровавленные вещи в магазин и купит точно такие же. Пока продавец будет упаковывать новый костюм, Кен достанет из свертка старый и повесит его на вешалку – туда, где висят остальные. Скорее всего, подмену обнаружат лишь через несколько недель. Узнать, кто это сделал, будет невозможно. Туфли были почти новыми, из того же магазина. С ними можно провернуть такой же фокус. Кен повесит новый костюм в шкаф, поставит туфли на полку для обуви, и Энн ни о чем не узнает. В один сверток он упаковал костюм, в другой – туфли. Оба вынес в холл. Хотел вернуться в спальню, но увидел, что к дому спешит паренек-газетчик. Как только в почтовой щели показалась газета, Кен подхватил ее, ушел в гостиную и прочел, не пропуская ни одной статьи. Ладони его покрылись испариной, сердце гулко ухало. Ожидания оправдались: в газете не было ни слова о смерти Фэй. Если что и появится, то только в вечернем номере. Пора ехать на работу. Надев шляпу, он взял оба свертка, запер входную дверь и положил ключ под коврик, чтобы Кэрри могла попасть в дом. Направился к калитке. Возле коттеджа, скрипнув тормозами, остановился автомобиль. Сердце Кена исполнило кульбит. От ужаса он чуть было не бросился обратно в дом, но кое-как сдержался. Это далось непросто. Едва дыша, Кен смотрел, как красномордый Паркер, высунувшись из окошка машины, весело машет ему рукой: – Привет, дружище! Решил тебя подвезти. Долг платежом красен. Ну давай, запрыгивай.